Но было слишком поздно, они раскусили меня. Один из них натянул свой крошечный лук и начал прицеливаться стрелой. Его сияющие небольшие глазки не отводили взгляда от меня. Я была недостаточно близко, чтобы разглядеть его глаза, но я знала, какого они цвета. У всех купидонов глаза лазурно-голубые, как пасхальное яичко или детское одеяльце.

Я не стала ждать, чтобы рассмотреть, какого цвета стрелу для меня выбрали, я развернулась и бросилась бежать. Мои высокие каблуки было слышно на всю улицу. Они выдавали меня. Проклятье! Я свернула за угол и обнаружила, что здание здесь было не менее гладким, чем сами купидоны. Я только что пришла именно с этой улицы. Здесь должны были быть двери, магазины, люди. Я слышала, что купидоны способны затуманить разум, но никогда не верила, до этого момента.

Я бросила взгляд назад. Никого. Я не была уверена, хорошо это или плохо. Они либо сдались, либо были настолько уверены в своей победе, что не спешили. Или они уже висели надо мной, а я просто не могла видеть их, как и двери на соседней стене. Мне захотелось заорать, затопать ногами, заплакать, но это не помогло бы. Думай, Рейчел, думай.

Если я не могу видеть двери, возможно, я смогу их почувствовать. Купидоны не станут меня преследовать внутри. Я ходила по этой улице сотни раз, конечно, я могла бы вспомнить, где находится хотя бы одна дверь, любая дверь.

Мои руки скользили по холодным, чистым кирпичам. Если там что-то и было, я этого не ощущала. Купидоны вылетели из-за угла. Шестеро из них парили, мягко покачиваясь на своих пастельных крылышках, как ленивые бабочки. Взгляд их глаз не был мягким, он был холодным.

Я прислонилась к стене и крикнула:

-Оставьте меня в покое, вы, грузные херувимы!

Они поглядели друг на друга, размышляя, оскорбила ли я их. Я надеялась, что да. Купидон с мягкими розовыми крыльями вытянул стрелу из-за спины. Остальные зависли поодаль, как стервятники.

Кто-то закричал:

-Сюда!

Я поглядела вправо и заметила открытую дверь и мужчину, который шел ко мне от нее.

-Бежим! – приказал он.

Я бежала за ним. Я была почти у двери, когда подломился каблук, и я растянулась на тротуаре. Что-то просвистело над моей головой и ударилось в дверь. Бела стрела вибрировала в двери. Белый, цвет настоящей любви. Дерьмо!

Рука подхватила мою и втянула меня внутрь. Я взобралась в магазинчик на четвереньках, сейчас было не время соблюдать приличия. Высокий, широкоплечий мужчина закрыл дверь и спросил.

-Вы в порядке?

Я кивнула, все еще сидя на полу и уставившись на стрелу. Она уже начинала таять. Через несколько минут ее вовсе не станет. Не было большей опасности для нас смертных, чем схватить такую стрелу. После того, как она запущена, уже ничего не изменить.

-И чем я заслужила белую? – спросила я, не ожидая ответа.

-Вам за тридцать? – спросил мужчина.

Мне такой вопрос от незнакомства показался более, чем грубым, но ведь он меня спас.

-Почему вы спрашиваете?

-Потому что, когда вам за тридцать кое-какие мелочи становятся более значительными. Мне тридцать пять, никогда не был женат. Некоторых купидонов это вывело бы из себя.

Я улыбнулась.

-Тридцать три, не была замужем, и даже никогда не собиралась.

Он протянул мне руку. Я приняла ее. Его ладонь была большой, как и весь он, и почти полностью скрывала мою. Его глаза были великолепного коричневого цвета, как полированных каштан. Вьющиеся волосы были коротко подстрижены и никогда не видели салона.

Я не могла стоять прямо только на одном каблуке, так что я сняла туфли.

-Удачно я сегодня надела туфли на каблуках.

-Скорее проклятье. Сколько их было?

-Шесть.

Он присвистнул.

-Дело плохо.

Я кивнула. Он был прав. Один купидон был стандартом, ну может быть еще два, им казалось, не нравилось быть в одиночестве. Но Страсть купидонов была проклятым отрядом. И все из-за маленькой меня. Я задела кого-то? У меня мелькнула ужасная мысль, жестокая. Моя мать прислала их, подсунула кучке крылатых кошмаров коробку конфет? Купидоны не нуждаются в деньгах, но они очень любят конфеты и десерты. Это осуждали, но все знали, что такое бывает. Развратное пристрастие купидонов к сладостям.

-Я – Том Хаган, - представился мужчина.

-Рейчел Каррдиган. – Мы снова обменялись рукопожатиями, и его рука была теплой и зовущей. Было что-то странное в его угловатом лице. Если бы я точно не знала, задалась бы вопросом, а не угодили ли в меня розовой стрелой. Розовый цвет безумного увлечения.

-Вы собирались пообедать? – спросил он.

-Да.

Он улыбнулся.

-Хорошо, это не лучший вариант, но я готов поделиться с вами своим обедом. У купидонов не самое идеально терпение. Они уйдут прочь, если вас достаточно долго не будет видно.

-Вы кажетесь экспертом.

-Я на два года старше вас. Они донимают меня дольше.

Я рассмеялась.

-Хорошо, если вы так уверены, что я не помешаю.

-Вряд ли магазин сегодня еще откроется.

Я наконец-то осмотрелась вокруг. Обработанное вручную дерево было повсюду. Небольшая мебель, полки, фигурки животных. Обычные ремесленные поделки, которые скупают группы туристов, но на улице была зима, и туристов не наблюдалось. Я всегда задавалась вопросом, как некоторые магазинчики перебиваются в межсезонье. Один из положительных моментов в работе адвокатом в том, что преступления совершаются независимо от сезона.

Том принес кресло-качалку, которое он сделал сам, чтобы можно было сесть рядом с ним. Он дал мне салфетку, чтобы постелить на колени поверх моей строгой юбки, и разделил пополам огромный бутерброд с ростбифом и яблочный пирог. Последний был столь восхитителен, что я прокомментировала:

-Вы сами его приготовили. – Он казался смущенным, но довольным. Поскольку я не могла сварить даже суп, я была под впечатлением.

Я позвонила в офис и предупредила, что я буду позже, не объясняя причин. Мы приятно провели время, выпив кофе и болтая о мелочах. Ничего глобального и земного, но ютно.

Том поглядел на часы.

-Я очень не хочу говорить это, но вы уже можете выйти.

-Мой Бог, уже два. Я понятия не имела, что уже так поздно. – Я улыбнулась. – Возможно, в мою квартиру скоро понадобятся одна-две деревянные полки.

Он усмехнулся и, я могу поклясться, покраснел.

-Я был бы рад.

Какая-то искра пробежала вдоль моего тела, удовольствие. Кому нужны купидоны? Я захромала на одном каблуке прочь, все было лучше, чем идти босиком по обледенелым булыжникам.

Том вывел меня на всякий случай через черный ход. Мы посмотрели вверх и вниз по переулку. Никого, пусто, свободно.

-Спасибо за все, Том. – Я пожала его руку и почувствовала теплое покалывание от прикосновения к коже. Возможно, из этого и не выйдет ничего, но все равно это было хорошо.

Я обернулась перед тем, как свернуть за угол и помахала. Он помахал мне вот ответ, улыбаясь, но тут его лицо изменилось, и он побежал ко мне с криком «Сзади!»

Я обернулась. Купидоны напали со спины. Я бросилась на мостовую. Белая стрела похоронила себя среди булыжников рядом с моей головой. Том бежал ко мне, крича. Белая стрела пронзила его грудь. Он запрокинулся назад, глаза распахнулись от удивления. Он сделал несколько шагов назад, а затем упал на мостовую. Я закричала: «Том!» Я слышала шум крыльев надо мной. Я медленно повернулась и заглянула в ярко-голубые глаза. Маленький женственный ротик улыбался мне. Небольшой лук опустился, удерживая белую стрелу.

Второй купидон с более светлыми волосами и бледно-голубыми крыльями кружил слева от меня. На сей раз я не пряталась.

-Закончите это, вы, уродливые маленькие гарпии, - завопила я. Я бросила в них туфлей, той, на которой сломался каблук. Купидон изящно увернулся. Как настолько тучное тельце могло быть таким проворным? Я видела, как стрела летит в меня, потом почувствовала острую боль в груди, в сердце. Дальше наступила темнота.

Том и я проснулись в переулке и сделали единственную вещь, которую были в состоянии сделать: влюбились. Это была одна из лучших свадеб. Наши матери сидели в первом ряду. Они обе признались, что подкупили купидонов, «но ведь все было сделано во благо», говорили их улыбки. Мы улыбались в ответ, а что еще мы могли? Стрелы истинной любви поразили нас обоих. Мы были влюблены, женаты, счастливы и мстительны.

Моя мать вдова, мать Тома в разводе. Все, что нам нужно, купидон-сладкоежка.