Я сидела в СВ-купе поезда Москва-Хабаровск, когда странное чувство тревоги и ожидания чего-то непонятного прямо кричало у меня в голове, заставляя напряжённо перебирать в памяти события этого утра. И вроде бы ничего сверхъестественного не происходило. Но всё началось после вчерашнего непонятного сна, когда бабушка пришла ко мне в нём, села молча на кровать и, погладив по голове как маленькую девочку, в утешении произнесла:

— Бедная моя внученька. Всё пройдёт, но я же тебя просила и предупреждала, что месть за Митю вернётся бумерангом. Но ты не послушала меня, старую, вот теперь и пришло время пожинать плоды. Мужайся, Рада. Помни, страх и паника приносят только смерть, не поддавайся ей! Ты умная, будь хладнокровной, это тебе поможет. Запомни, ещё не настало твоё время уходить вслед за нами!

И напоследок нагнулась надо мной, коснулась теплыми губами щеки и исчезла. Как лёгкая предрассветная дымка, оставив после себя растущее чувство напряжённого ожидания.
Резко открыв глаза, я села на кровати, зябко поёжившись, натянула на плечи сползшее одеяло и, приложив
руку к груди, задержав дыхание, постаралась успокоить бьющееся в бешеном темпе сердце.

Лежать бесполезно, призрачная надежда на безмятежное продолжение сна исчезла. Тяжело вздохнув, я спустила ноги с кровати и голыми ступнями ощутила мягкий ворс ковра. Прислушалась. Во всём доме стояла тишина, а полумрак окутывал спальню. Не включая свет, я наклонилась, поискала ногой тапки, но вспомнив, что они так и остались в ванной, недовольно хмыкнула. Раздражённо скинув одеяло, встала. Прошла к окну, отодвинула невесомую ткань кружевной шторы и, прислонившись к холодному стеклу горячим лбом, замерла. Несколько минут простояла неподвижно, смотря вдаль на стремительно светлеющее предрассветное небо и тёмный строй деревьев, как будто ждущий первого лучика солнца.
В голову лезли какие-то смутные образы, навивая непонятную тоску. Больше всего тревожил сон — появление бабушки с неясным предупреждением. Расплата за месть — она уже три года висит надо мной, как пресловутый Дамоклов меч. Если сейчас мне бы дали шанс изменить свой выбор и раскаяться, я без колебаний ответила бы отказом, ибо в моей душе нет сожалений о содеянном. Так что, большего наказания, чем потеря брата, для меня не существовало. А Мити уже нет.

Митя! От одного звука его имени в глазах предательски защипало, а в горле появился горький комок, словно и не было этих лет. Боль от потери намертво засела под кожей, терзая острыми коготками мою истерзанную переживаниями душу. Что толку от всех моих знаний и умений, если не смогла уберечь самого близкого человека?! Зачем они мне? Ответить на этот вопрос мог лишь один Бог, но до него мои мучения не доходили. Что толку в очередном самокопании? Это лишь добавит никому ненужного раздражения. Хватит, пора заканчивать экзекуцию души и заняться делами!

Открыв створку окна, я впустила в комнату прохладный утренний ветерок, наполненный запахом летних трав. Обняв себя за плечи, ещё чуть-чуть постояла, стараясь впитать тихий, неспешный рассвет нового дня. Затем нехотя развернулась и поплелась в душ…

Вот уже почти три года я живу под одной крышей со Славкой.Он настоял, сказав, что это для моей безопасности. Странные у нас с ним отношения, похожи на семейные, но мы не любовники. Хотя все окружающие в этом уверенны, кроме друга Славки и по совместительству телохранителя — Игоря Кондратьева или просто Кондрата. Сколько воды утекло с того момента, когда я пришла в кабинет к некому Северу за помощью, а помню как будто вчера. Не знаю, почему этот суровый мужчина до сей поры терпит мой вздорный характер. Упрямство, сумасбродные выходки и даже возникающие по моей вине проблемы, из которых он вытаскивает мою шкурку. Но я считаю его своей семьёй, даже больше чем просто родственником. Это довольно странно звучит из уст человека, родившегося в многодетной семье. Но, правда, жизни такова, что кроме брата у меня близких не осталось, причем уже давно. А бывший криминальный авторитет Северский Святослав Николаевич, заменил мне всех. Иногда, казалось, что он мой настоящий отец, которого так не хватало в детстве. Ибо мой реальный родитель лишь визуально присутствовал, да и то, когда иной раз приходил с очередной попойки.

Впрочем, надо заметить, что вряд ли мы считались дружной семьёй. Вечно занятая мама не успевала уделять внимание всем семерым детям. Разве что только самым младшим, но я в их число не входила. Сколько себя помню, особой любви я ни у кого не вызывала, кроме Мити.

У Северского же ни жены, ни детей. Он сам по себе, правда, когда-то давно у него была невеста, которую он безумно любил, и из-за которой оказался в тюрьме. Но правду об этой трагедии знали всего два человека — я и он. Слава не распространялся о прошлом, молча продолжал хранить память о любимой. Может, поэтому и прикипели мы друг к другу, понимая горе друг друга. Взаимная симпатия, однако, не мешала нам бурно ругаться, выяснять отношения, вот и вчера мы не сошлись во мнении на счет моего отъезда в тайгу…

Слава с недовольным видом обиженного в лучших чувствах всё-таки сменил гнев на милость и вышел проводить меня до машины.

— Рада, всё равно ты зря отказываешься от охраны. Тревожно мне что-то, на кой чёрт переться в такую глушь, за каким-то бурьяном, не понимаю! Ну, возьми с собой хотя бы Кондрата.

Я представила себе эту картинку и весело рассмеялась.

— Ой! Слава! Зачем он мне там, а? Или думаешь, что дома меня будут ждать Али-баба и сорок разбойников с автоматами наперерез? Не смеши! Перестань дёргаться, мы же всё вчера решили. Никому я в тайге не нужна, поверь. Насобираю трав и через неделю обратно вернусь, ты и соскучиться не успеешь.

Я обняла за шею встревоженного мужчину, погладила впалую, колючую щёку.

— Упрямая ты, зараза! — недовольно ворчал он. — Надо тебя замуж выдать, будешь мужу мозги пудрить, а я старый уже для этой канители.

— Слав, прекрати! Мне никто не нужен, кроме тебя. — Я прижалась к нему, положив голову на грудь. — Кто меня так защитит, кроме тебя? Кому нужна ведьма, которая только приносит неприятности и может стать разве что очередной проблемой? Не-а, дураков нет, поверь!

— Эх, ты! Вроде с виду умная девка, а сейчас глупости говоришь! — Он отстранил меня за плечи и посмотрел в глаза. — Да все завидуют моей потенции, думают, ты моя любовница. А как смотрят на тебя, не видела?! — Славка хрипло и коротко хохотнул. — Провожают такими взглядами, что хоть пожарных вызывай.

— Ага, как же! Славка, да они боятся мне руку пожать. Не говоря уже про другое. Сначала присматриваются, изучают, есть ли на мне перчатки. Ладно, Слав, мне пора ехать. Обещай недолго засиживаться в офисе. И кури меньше, а то не расстаёшься с сигаретой.

— Рада, не зарывайся! Это ты у Генки нахваталась, да? Он мне всю плешь проел: не пей, не кури! Достал уже, эскулап хренов! Может ещё мне дышать через раз прикажет?! Тебе ли не знать, что от судьбы не уйдёшь и, если там, — он поднял высоко голову, — написано помереть мне, то даже в ядерном бункере «костлявая» найдёт. Ладно, девочка. Хватит мои философствования слушать, езжай. Поезд ждать не будет, когда доедешь, позвони. Вот же чёрт! Что-то у меня душа не на месте от твоей авантюры с отъездом.

— Слав! Я и не знала, что ты у нас Кассандра! — улыбнулась я и успокаивающе погладила его по плечу. — Всё будет хорошо, увидишь. Пока!

Изобразив на лице уверенность, которую вовсе не ощущала, села в машину, кивнула шофёру, здороваясь. Он улыбнулся в ответ, и машина тронулась с места, увозя меня на вокзал…

Совершенно внезапно дверь в купе отворилась, прерывая мои воспоминания, и на пороге возник странный тип: маленький щуплый, лысый. Он нагло шагнул вовнутрь.

— Вы кто? Что вам нужно в моём купе? — возмутилась я, такому нахальству.

— Извини за вторжение, — съязвил он. — Меня просили передать тебе привет… от Беса! Помнишь его или напомнить?!

С трудом заставив себя не паниковать раньше времени, вдруг пронесёт, кивнула.

— Считай, что передал. А теперь освободи помещение, мешаешь, — я и сама поразилась холодному тону своего голоса.

— Э, нет дорогая! Не так быстро! Бес хочет тебя видеть!

— А я его нет! — сказала, как отрезала. — Можешь так и передать своему хозяину.

— Слушай ведьма, не выкобенивайся! Поехали, он ждёт.И лучше не зли меня! Тебе не понравится моя злость, — прищурившись, предупредил он.

— Ага, прямо сейчас, только шнурки поглажу и прибегу! — съязвила я. — Нет, это ты меня послушай! Выметайся из вагона, пока я добрая. Бесу скажи, если ему приспичило лясы потачать, пускай сам приходит.

— Борзая, да? Ты, сука, совсем страх потеряла?! Быстро подняла задницу, и на выход!

От такого наезда я даже растерялась. Опомнившись, вскинула бровь и окатила незваного гостя презрительным взглядом.

— Чего?! Я смотрю это ты у нас шибко смелый выискался! Да стоит мне сейчас…

Из приоткрытой двери донёсся чей-то низкий мужской голос:

— Лис! Ну и долго ты с ней будет церемониться?! Харэ языком чесать! Бес ждать не любит.

А вот это уже плохо, значит этот сморчок не один! Только тогда я поняла, что попала. В голове пронеслись панические мысли, кисти рук похолодели.

«Спокойно, нельзя поддаваться страху! — постаралась успокоить себя. — Думай, Рада, думай! Надо дать

Славе с Кондратом какую-нибудь зацепку, чтобы поняли, где меня искать и у кого. Господи, помоги, прошу тебя!»

И тут неожиданно в возникшей на секунду тишине купе раздался звонок моего мобильного, лежавшего на столике.

Похититель напрягся, мигом схватил телефон.

— Слава… — прочитал он высветившееся имя на дисплее. — Блядь!

Аппарат в его ладони продолжал надрывно звонить. Быстро достал из-за пояса пистолет, направил его в мою сторону.

— Ответь! Но без глупостей! — угрожающе приказал он. — Ты же умная баба и не хочешь пострадать, да?

Я кивнула. Тот нажал кнопку приёма звонка, поставил на громкую связь.

— Аллё, Рада?

— Да, Слав. Что случилось?

— Ничего. Хочу спросить, может, всё-таки возьмёшь с собой кого-нибудь? Тут Кондрат кипишует, хотел к тебе ехать.

Я задрожала, ели сдерживая себя, чтобы не крикнуть: «Помоги». Но умом понимала, это ничего не даст. Он понятия не имеет, где меня искать. Надо было придумать что-нибудь, дать намёк.

— Нет, нет! Успокой Кондрата, он нервничает по поводу жены. Ты скажи ему, что с его любимой Ириной и её братом всё будет хорошо. Никого не нужно присылать.

Похититель довольно хмыкнул и жестом показал, что пора заканчивать болтовню.

Остаётся только надеяться на то, что Славка передаст Игорю мои слова о жене, ибо только в этом случае есть надежда привлечь внимание к допущенной специально ошибке. Ведь её зовут не Ирина, а Инга и у неё нет братьев!

— Ладно, давай прощаться, Слав! Звони, целую!

— Я передам твои слова! Всё девочка, как будешь на месте, сообщи! Пока. Эй... — он хотел что-то ещё добавить, но не успел.

Наглый тип, которому надоел наш разговор, быстро нажал на сенсорный экран и сбросил вызов.

Джип стремительно удалялся от вокзала, водитель, не сдерживаясь, матерился, поминая московские пробки. Сидя на заднем сидении, я безучастно смотрела в окошко на проезжающие мимо машины. Отгородившись от похитителей глухой стеной равнодушия, надеялась лишь на то, что Кондрат кинется выяснять, зачем я в разговоре со Славой перепутала имя его жены, да ещё и несуществующего брата приписала. Слабая, но всё же хоть какая-то надежда. Ибо выйдя из купе и увидев двух двухметровых амбалов, ясно поняла, во что ввязалась. Ругаться, кричать, звать на помощь было бесполезно. Нет, рук мне не заламывали, кляпом рот не затыкали и глаз не завязывали, тщательно поддерживали иллюзию цивилизованного разговора, после которого меня отпустят на все четыре стороны. Но я отчётливо понимала, что это блеф. Никто меня не собирался отпускать, разве что только на тот свет.

Почему во мне такая уверенность? Причина проста — похищают ради какой-то цели. Выкупа или ещё по неизвестной причине, но просить денег у Севера мог только камикадзе. А Бес не походил на самоубийцу, он понимал, если на него падёт хоть малейшее подозрение, то место на кладбище ему считай заказано. Славка такого не прощает, тем более, если тронули меня. Одного не понимаю, что или кто толкнул Беса на это безумство? Да, тогда, в Чечне, мы расстались не очень хорошо. Но уже прошло много времени,и до сегодняшнего дня о нём я нечего не слышала.

Выехав из Москвы, джип поехал по МКАД в неизвестном направлении, затем свернул влево и выбрался на неказистую дорогу. Спустя ещё какое-то время, мы оказались на въезде перед шлагбаумом. Тот нахальный сморчок, который ввалился ко мне в купе, нехотя, вылез из салона машины и подошёл к охраннику на посту. О чём был их разговор, не знаю, но нас пропустили без проблем и досмотра. Проехав по асфальту элитного посёлка и свернув в переулок, через несколько метров авто остановилось возле высокого забора частного дома. Железные ворота бесшумно отворились автоматически, пропуская нас вовнутрь.

Руки похолодели, по позвоночнику мелкими колючими мурашками пробежал страх. Надеюсь, меня уже ищут, а если нет, то это конец. Ведь своих лиц они не скрывали, так же как и место пребывания. А это означает лишь одно — меня не боятся. Вернее, уже не боятся, потому что живой отсюда не выпустят.

— Выходи! Ну, скорее! — открыв дверь машины, потребовал амбал.

— Не нукай! Не запрягал! — огрызнулась я, не желая показывать страх.

Он попытался схватить меня за плечо и вытащить насильно, но вместо этого получил подзатыльник по бритой голове.

— Грабли убери! — начала я возмущаться. — Не смей меня лапать, придурок! Ещё раз полезешь ко мне, пожалеешь! Урод!

— Да кому ты нужна, истеричка! Не льсти себе, пигалица! Худущие малолетки, не в моём вкусе. Вылезай уже, харе верещать! — недовольно искривился амбал.

Я быстро выскочила из салона и со всей силы захлопнула дверцу.

— Лис! Забери эту стерву, а то она меня достала! — крикнул он сморчку, который стоял чуть поодаль, оживлённо болтая с кем-то. — Вот скажи, откуда столько гонора в такой малявке?!

Лис усмехнулся и подошёл к нам.

— Да, эта пигалица, как ты её назвал, стоит намного больше, чем мы все вместе взятые. Не зря же Бес столько отвалил за информацию о ней, — кивнул он в мою сторону. — Иди за мной, он тебя уже заждался.

Услышав это, я напряглась. Значит, кто-то следил за мной? А я, дура самоуверенная, ничего не заметила! Чувствовала же атмосферу, звенящее напряжение вокруг. Я мысленно корила себя в пустой след за глупое поведение. Надо было послушать Славку, взять с собой Кондрата. Упрямая идиотка! Ведьма называется, дальше своего носа не увидела!

За мыслями не заметила, как попала в дом. Обычный, двухэтажный, ничего особенного. Прошли по холлу и, обогнув витую лестницу, ведущую на второй этаж, остановились напротив массивной двери.

— Заходи! — пихнул меня в спину, открыл сморчок её.

— Ещё раз толкнёшь, пожалеешь, — предупредила я и вошла в кабинет.

Замерла на входе, окинув взглядом комнату. Дорогая мебель из тёмного дерева, шкафы набитые книгами в позолоченных переплётах. Мягкий, кожаный диван и широкие кресла. Прямо напротив входа одиноко стоял стул, который явно предназначенный для меня. Глубоко вдохнув какой-то странный сладковатый дым от сигарет, гордо выпрямилась и прошла вглубь помещения.

— Ну, здравствуй, Рада! Я так долго ждал этой встречи и наконец, дождался, — ехидно с большой долей превосходства раздался голос Беса.

Была видна лишь кисть руки Беса с зажжённой сигаретой, вольготно расположившегося в глубоком кресле.

Он резко развернулся ко мне за массивным украшенным резьбой столом.

— И тебе не хворать, Бес! Как говорится, обещанного ждут три года, значит подошёл срок, — язвительно заметила я и, подойдя к стулу, опёрлась на спинку руками. — Только не знаю, зачем столько ждать было? Раз так хотел пообщаться, в чём проблемы? Или разыскать меня в Москве не мог?

— Вижу, за это время гонора в тебе не убавилось! Такая же наглая, дерзишь. Не боишься? — усмехнулся он, затягиваясь сигаретой.

— Нет, ничуть, — сладко улыбнулась я. — Давай оставим китайские церемонии и перейдём к делу. Говори дорогой, что хочешь от меня?

— Ну, как знаешь, — пожал он плечами. — Я много чего хочу, а ты мне поможешь.

— Да?! Интересно! С какого перепуга ты считаешь, что я буду тебе помогать?! — в недоумении я вскинула бровь. — А ещё говоришь, я наглая.

— М-да! Слишком Север тебя избаловал, придётся мне заняться твоим перевоспитанием, — с нарочито сокрушённым видом он покачал головой.

— Поздно перевоспитывать. Старую лошадь новым трюкам не научишь. Может, наконец, скажешь, зачем я тебе?

— Ладно! Скажу, раз не хочешь беседовать. Хочу занять место Севера.

— Что?! Бес, ты совсем умом двинулся?! Помогать тебе? Никогда! — возмутилась я.

Он встал из-за стола, подошёл ко мне, зло ухмыльнулся.

— Вот что, ведьма! Не зли меня, а то отдам тебя людям Доку! Не забыла такого? Они уже давно мечтают познакомиться с тобой поближе!

Внешне я постаралась сохранить тоже выражение лица, но внутри всё звенело от напряжения.

— Ты, думаешь, я вникаю в его дела? Ошибаешься! Слава меня не посвящает в это, так что даже при великом желании помочь не могу, — высказалась я и, обогнув стул с противоположной стороны, села, закинув ногу на ногу.

— Врёшь, сука! — со злостью почти выплюнул он слова, схватив мою голову, дёрнул за волосы, заставив смотреть в перекошенное от гнева лицо. — Думаешь, я поверю в то, что старый хрен, который тебя трахает, ничего с тобой не обсуждает? Или думаешь, я шутить с тобой буду?! Хочешь повеселиться, сейчас устрою! Мальчиков позову, устроим «субботник».

Посмотрев в его глаза, увидела расширенные зрачки и поняла, что смутило меня в сладковатом дыме. Анаша! Он курил сигарету с нею. Чёрт! Только обкуренного идиота не хватало для полного счастья!

Страх липкими щупальцами прополз по коже, заставляя похолодеть изнутри. С наркоманами даже мне становится не по себе, их затуманенный этой дрянью мозг невозможно контролировать, спонтанная агрессия и не предсказуемые действия вселяли ужас. Стараясь не подать ему виду, я нагло усмехнулась.

— Завидуешь Славке, да? Что не ты на его месте, а? — цинично рассмеялась я. — Зови, мальчиков! А то скучно у тебя здесь, как в гробу!

Он явно не предвидел такого поворота, явно ожидая совершенно другой реакции. Несколько секунд растерянно смотрел мне в лицо, притянув к себе ещё больше за волосы. Затем опомнился, зло прошипел:

— Я всегда знал, что все бабы шлюхи. Им бы только член побольше да подлиней. Интересно, а Север знает, что его любовница любит групповушку?! Лис!

Дверь в кабинет приоткрылась, и в ней появился сморчок.

— Звал?

— Позови желающих развлечься. А то нашей даме, — при этом слове он брезгливо скривился, — скучно!

— Как скажешь, Бес! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Лис, я не нуждаюсь в советчиках! Иди, выполняй!

Тот лишь пожал плечами, кинул взгляд на меня и молча вышел.

Отпустив мои волосы, Бес отошёл к столу и прислонился к столешнице бедром. Я старалась сохранять спокойствие, мысли же со скоростью звука проносились в голове.

И что теперь? Зачем я это сделала? Чем остановить или напугать толпу озабоченных мужиков? И тут случайно посмотрев на стол, увидела одиноко стоящий на краю стакан с водой. Как вдруг в голову пришла шальная идея. О, боже! Спасибо тебе! Только бы всё получилось! Один раз ради шутки я пробовала разбить стакан силой мысли, и вот теперь у меня есть только одна попытка. Если всё правильно разыграть, то вряд ли у мальчиков возникнет желание развлекаться.

Между тем, в комнату ввалилась толпа мужчин, человек восемь, с азартно горящими глазами.

Встав, я прошла к ним.

— Мальчики, а вы меня не боитесь? — не теряя времени, я им задала вопрос.

Раздался дружный хохот, и один из них ухмыляясь, ответил:

— Не-а, не боимся. Чего тебя боятся?

— Да, так говорят, я — ведьма.

— Гы, гы! Удивила! Все бабы ведьмы! Ты зубы не заговаривай, не поможет! Не бойся, маленькая! Тебе понравится, мы таких крошек любим! — подмигнул он своим дружкам.

— Мальчики, зря вы не боитесь. Смотрите на стакан. Представьте, что это ваш член.

Они продолжили раздевать меня взглядами.

Я же сосредоточилась на стакане с водой, собрав все силы, гнев, злость и представив их в виде энергетического шарика, кинула им в стакан. Через секунду он разлетелся на мелкие осколки, осыпав столешницу, пол и даже опешившего Беса градом воды вместе со стеклом.

На секунду все находившиеся в комнате замерли, переваривая происшедшее, не веря глазам. Затем по лицам парней прокатилось изумление и недоверие, суеверный шок.

— И ещё одно, мальчики. Прежде чем вы решитесь рискнуть здоровьем, хочу спросить, знаете Доку Загаева и его братца?

Живя среди мужчин, я изучила их поведение, они, порой, такие же сплетники, как и женщины. А судьба этого гада, наверняка уже обросла небылицами и стала притчей в языцех. Теперь она должна помочь мне.

— Ты имеешь ввиду покойника? А причём здесь он? — поинтересовался кто-то.

— Да, его, — подтвердила я. — Наверно, все в курсе, как он умер?! Он меня обидел и поплатился за это сполна.А среди вас есть добровольцы, которые хотят передать ему привет от меня лично? Если поимеете меня, то обещаю каждому такую смерть, которой сдох этот шакал!

— Чё вы её слушаете! Она всего лишь болтает, а вы, как сопливые малолетки, уши развесили! — вмешался Бес, видя, что его люди растеряли былой пыл. Со злостью хлопнул по столешнице рукой и смёл с неё поднос с чашками. — Вы, что её боитесь?! Эту шулершу, которая показала вам фокус, и вы нассали в штаны?!

— Не верите?! — с издёвкой в голосе усмехнулась я. — Тогда зачем чеченцы хотят меня видеть и платят тебе за это, если всё враньё и бабские россказни?!

Постаралась максимально спокойно смотреть на сомневающихся мужчин, не выдать свой страх, потому что малейшее проявление его, и хрупкий план, держащийся только на моей выдержке, рухнет. Те несколько секунд, показавшихся мне часами.

Но вот я заметила, что они дрогнули, поверили в то, что их ждёт неминуемая, мучительная смерть, если они решатся на изнасилование.

— Знаешь, что Бес, разбирайся со своей девкой сам! Нам ещё жить охота, а если ты не веришь её словам, то можешь сам попробовать. Пошли отсюда, они без нас разберутся, — решился высказать общий настрой один из подчинённых авторитета.

Сам Бес порывался что-то сказать, но его никто уже не слышал. Толпа просто быстро удалилась, прикрыв за собою дверь.

Только тогда я позволила себе выдохнуть и чуть расслабится.

Позади меня раздались быстрые хлопки, заставляя, обернутся. Хозяин кабинета, беззвучно смеясь, хлопал в ладоши.

— Браво! Знаешь ведьма, ты меня удивила. Теперь понимаю, за что Север тебя так ценит, такой балаган устроила. Любо-дорого посмотреть! Куда там голливудским актрисам, они с тобой рядом не стояли! Надо же, как справилась с моими пацанами, развела их мастерски. Даже я на какую-то долю секунды поверил в ту ерунду, которой ты их пугала. Особенно после трюка со стаканом, можешь своё шоу открывать. Успех гарантирован, зрители будут в восторге.

— Хм! Интересно! А почему это ложь?

— Рада, скажи, по-твоему, я похож на дауна?! Да будь у тебя хоть половина того, о чём ты сейчас втюхивала этим идиотам, мы бы уже не беседовали. Ну ладно. Повеселились и хватит. Пришла пора нам серьёзно побазарить.

Я прошла вглубь комнаты, снова села на стул. Сложив руки на груди, всем видом показывая, что готова его выслушать.

— А вот теперь слушай меня внимательно, ты мне поможешь, если конечно дальше хочешь жить, — он хмыкнул. — Или ты думаешь, я тебя отпущу на свободу? Чтобы Север узнал, кто под него роет и наведался в гости.

— Спасибо, но я не буду тебе помогать.

— Ты подумай, время ещё есть. Искать тебя здесь не будут, потому что никому даже в голову не придёт подозревать меня. Ну поищут они месяцок-другой и допустим найдут твой хладный труп. Это в том случае, если ты и дальше будешь кобенится!

В дверь громко постучали.

— Входи! Что случилось?

— Да, тут охранник Ирины звонит.

— Так, опять она наверно очередной фортель выкинула. Давай трубу, — с тяжёлым вздохом Бес прошёл мимо меня, взял рацию. — Слушаю, что этот раз она сделала?

— Ты только не бесись, но мы не можем её найти.

— Где вы?!

— В каком-то торговом центре, как же его... чёрт возьми... бутике! Она шмотки решила купить, пошла примерять и всё! Как в воду канула!

— Мать вашу! Вы там чё совсем мозги растеряли?! Ищите!

— Но Бес…

— Я сказал, ищите! Наверняка, она ещё в другой бутик побежала, пока вы там на тёлок слюни пускали! Искать, бараны! — приказал он и отключился. — Лис, твои люди в конец обнаглели! Разберись с ними! Уже не могут Ирку найти, ведь знают, что она может сбежать.

На столе ожил мобильный, заставив меня вздрогнуть.

— Могу поспорить, это Ирка звонит. Сейчас начнёт грузить подробностями, что купила, и какие охранники дебилы, — обрадовался Бес, протопав к телефону.

Взглянув на экран, улыбнулся, кивнув головой, ответил:

— Да, Ирка! У тебя совесть есть или как?! Стоп! А это кто? — нахмурившись, спросил он. — Чево?!

Я поняла по меняющемуся выражению лица Беса, что звонивший человек явно не его сестра.

— Да, я понял тебя. Знаю, где оно и буду там, — очень напряжённо говорил он, шипя через сжатые челюсти, от этого скулы выпирали. — Хорошо, через час.

Как только звонивший отключился, Бес с ненавистью швырнул телефон, не глядя куда. Он попал в книжный шкаф. Разбилась стеклянная дверца, которая закрывала книги, и осколки со звоном посыпались на паркет, недалеко от меня.

— Лис, твою мать! У нас крот завёлся?!

— Нет!

— Тогда объясни мне, откуда Север знает, что его девка у нас?!

— Не знаю! Может, он блефует?

— Ага, щас! Этот хрен звонил с Иркиной мобилы, угрожал! Сказал, если не вернём её, то Ирку убьют, а перед этим трахнут на камеру и пришлют мне видео! — бешено орал он от бессилия. — Где ты прокололся?! Может, вас кто-нибудь засёк из людей Севера?! Ну, вспоминай!

— Не может быть! Мы специально не спешили, смотрели по сторонам. Там никого из его людей не было, за базар отвечаю!

— Тогда как он узнал?! — схватив подельника за грудки, Бес ударил его кулаком в челюсть, а тот по инерции завалился на столешницу, по пути сметая всё, что находилось на ней.

Впервые я видела невменяемого человека, который вымещал свою злость на подчинённом и испугалась. Невменяемый Бес избивал этого Лиса жестоко, что казалось, ещё немного, и он убьёт его. Страх за жизнь этого человека и вынудил меня на не совсем продуманный поступок.

— Хватит! Он не виноват, это я предупредила! Кирилл! — крикнула я, видя бешеные глаза Беса.

— Что?! — он замер, а затем, бросив окровавленного Лиса, подскочил ко мне. — Как ты могла предупредить Севера?

— Да, очень просто. Когда твои люди ввалились ко мне в купе, позвонил Слава. Этот, — я кивнула в сторону избитого, — приказал ответить на звонок. Вот я и воспользовалась моментом.

— Ах ты, сука!

И в тот же момент почувствовала сильнейший удар, ослепляющая боль пронзила голову, потом ещё один, от него я упала и отлетела к шкафу, по дороге натыкаясь на осколки разбитого стекла. Казалось, сейчас мозг взорвётся от боли,в кожу голых рук впились мелкие стёклышки. Очередная вспышка боли отправила меня в забытьё.

Не знаю, сколько я находилась без сознания, но когда очнулась, тело болело нещадно, дышать могла через раз, рёбра отзывались острой болью. Кто-то перетащил меня и посадил обратно.
С трудом открыла один глаз, зрение поплыло. Звуки слышались приглушённо, как через подушку. Тошнило, во рту стоял вкус крови.

Смысл услышанных обрывков некоторых слов не доходил до сознания, вызывая лишь смутные ассоциации. Приложив невероятные усилия, я приподняла голову и наткнулась мутным взглядом на маячивший перед лицом предмет. Когда удалось сфокусировать зрение, поняла, что это оружие.

Тихий щелчок предохранителя возле моего уха и холодное дуло пистолета упёрлось в висок.

"- Ну, вот и всё. Через секунду я умру, и тогда наступит желанный покой моей измученной душе."- заторможено думала я.

Как не странно, но вместо всепоглощающего страха перед смертью в голове была лишь апатия, пустота и смирение. Говорят, что в последнюю секунду перед внутренним взором умирающим пролетает вся его предыдущая жизнь. Вот и со мной произошло тоже самое, забытые образы прошлого возникли в памяти, словно это было только вчера. Детство, которое слишком рано закончилось и тот злополучный день, с которого моя судьба сделала крутой вираж…

Маленькая непримечательная сибирская деревенька, на тридцать домов располагалась вдалеке от городов. С двух сторон подпираемая таёжным лесом, а рядом, через просеку, было живописное озеро, окружённое нависающими над водой деревьями и по-росшее ярким папоротником. Вода в озере была прозрачная и прохладная... И до девяти лет я была совершенно обычным ребёнком: ходила в школу, располагавшуюся в нескольких километрах от деревни, дралась с мальчишками и жила обычной жизнью ребёнка из многодетной семьи.

Наш старый деревянный домик был построен, наверное, ещё при царе - настолько обветшало он выглядел. Четыре комнатки и большая русская печь с лежанкой, да ещё старенький чёрно-белый телевизор - это было всё наше богатство.

Вечно занятая мама и пьющий отец, не обращали на нас внимания. До того момента, пока моё любимое занятие не привело к трагическим последствиям....

Все деревенские ребятишки любили летом бегать на озеро купаться. Родители, конечно, были против, но разве за нами уследишь! Много раз мне доставалось за такое непослушание, и лишь старший брат Дима заступался за меня и всячески оправдывал.

В тот год лето выдалось на редкость жаркое и засушливое. И я, помогая Диме, или Мите, как все его звали, поливать грядки с овощами, мечтала лишь об одном - побыстрее сбежать с подружками на озеро. У нас уже был уговор: уйти втихаря и вдоволь насладиться прохладной водой, которая как магнит притягивала нас.

Мы - это Галя, Маша, Ира и я. Все учились в одном классе и дружили почти с пелёнок.

Тут, как назло, во двор из дома вышла моя старшая сестра Анна, которая, мягко говоря, меня недолюбливала и старалась при каждом удобном случае насолить.

Внешне она очень походила на маму: те же длинные светлые волосы, только, в отличие от маминых, заплетённые в косу, пшеничного цвета брови, светло-голубые глаза, курносый нос, пухлые губы и покрытая лёгким загаром кожа. Да и фигурой её бог не обидел, как говорится, всё было при ней. Все деревенские парни засматривались на неё. Она, конечно, знала и гордилась этим.

А вот домашнюю работу она не любила... Вечно старалась увильнуть и заставить других делать свою работу по дому.

Вот и в этот раз она пришла с явным намерением заставить кого-нибудь помыть в доме пол, потому что в руках держала ветхую тряпицу и ведро с водой. Анна с удовольствием наблюдала за тем, как я из последних сил помогала Мите. И как только брат пошёл к колодцу за очередной порцией воды, она позвала меня:

- Милка! Хватит прохлаждаться, иди сюда! - крикнула она и поставила ведро на дощатый пол крыльца.

Но я сделала вид, что совершенно её не слышу, словно вокруг и нет никого.

- Ты что - не слышишь?! Ах ты, зараза! Я сейчас покажу тебе, как не слушать меня!

И быстрым шагом она направилась ко мне с явным намерением наказать, но ей не суждено было осуществить свои намерения. В калитке с полными вёдрами появился уставший Митя и, пристально посмотрев на Анну, сказал:

- Ты что так кричала? Аж за околицей слышно. Шла бы ты, Анька, отсюда, пока я добрый.

Анна мстительно прищурилась, но промолчала.

А брат поставил воду рядом со мной, кивнул в сторону стоявшей сестры и спросил:

- Рада, что она от тебя хотела?

Я в ответ пожала плечами.

- Не знаю.

- Уходи, займись делом. Не стой столбом, тебе здесь ничего не светит. Вон, Ирка на улице играет, возьми её в помощницы, а Раду оставь в покое. Она никуда с тобой пойдёт, даже не надейся, - сказал он Анне.

Она недовольно поджала губы, молча резко повернулась к нам спиной и ушла в дом, попутно захватив с собой тряпицу и ведро с водой.

Я подскочила к брату и крепко обняла, приподняла лицо и посмотрела в его светлые глаза, а он тихо усмехнулся и, прижав к себе, сказал:

- Сестрёнка, ты чего? Аньку боишься что ли? Она хоть и вредная, но тебя не тронет. Я ей этого не позволю.

- Спасибо, братик! Один ты меня всегда защищаешь, а вот остальные...

Дальше я лишь закусила губу, чтобы не расплакаться и уткнулась лицом в его грудь. Митя провёл рукой по моим волосам, успокаивая.

- Да, ладно, Рада! Ну, что ты, а? Мама ко всем такая, а отец...

Митя просто обречённо махнул рукой и сменил тему разговора:

- Пойдём, продолжим поливать, а то так мы и до вечера не управимся. Подружки тебя ждать не будут?

- Ой! - спохватилась я. - Совсем забыла. Мить, а ты отпустишь меня?

Он, шутя, щёлкнул меня по носу.

- Конечно, иди. Но только до вечера не засиживайтесь там.

Я обрадованно кивнула.

Митя отпустил меня, и вот я уже пролезла в дырку забора, чтобы никто не заметил моего ухода.

Подружки, завидев меня, весело замахали руками, показывая, чтобы я бежала к ним ещё быстрее.

Я кинулась бегом к девчонкам, и мы скрылись в густом проселке, чтобы нас не остановили.

Шагая по проторенной тропинке, мы весело щебетали и смеялись.

Старенькое ситцевое платьице на мне слегка раздувал жаркий летний ветерок. Я рассказывала про ссору с сестрой и про то, как Митя меня защитил. Так, за разговорами, мы незаметно пришли к озеру. Подружки расстелили взятое из дома покрывало и разложили на нём принесённую еду: сырую картошку, помидоры и хлеб.

Затем мы разожгли на берегу небольшой костёр и начали печь картошку. А пока она готовилась, мы решили искупаться.

- Вот смотрю я на тебя, Рада, и думаю: на кого ты похожа? У вас в семье все светловолосые, а ты чёрная, как цыганка. Хотя, нет! У них кожа тёмная, а у тебя белая... - начала свои обычные рассуждения Ира.

В ответ я лишь пожала плечами и тяжко вздохнула.

- Не знаю, Ир. Отец говорил, что я похожа на его прабабушку. И глаза у меня непонятного цвета, - ответила я, рассматривая себя в озёрной воде.

В отражении на меня смотрела худенькая девчушка с тонкими мышиными косичками, нахмуренными бровками, большими глазами непонятного тёмного цвета и белой просвечивающейся кожей. В общем, одно расстройство: не похожа - и всё тут!

- Да ладно тебе, Ирка! - одёрнула её Маша. - На себя-то посмотри, Шерлок Холмс! А ты на кого похожа: на маму или на папу?

Внезапный порыв холодного ветра, заставил нас посмотреть в небо. Казалось, только что светило яркое летнее солнце, и вдруг всё изменилось.

Тучи затянули небо, по водной глади пробежала рябь, и как-то стало не по себе от этих перемен.

Мы хотели уже пойти по домам, когда Галя предложила:

- Трусихи вы! Ветерка испугались, что ли? Давайте напоследок разок окунёмся и по домам. А то что - зря приходили сюда?!

Мне почему-то не хотелось идти в воду, но и прослыть трусихой тоже было приятного мало.

Девчонки не стали меня ждать, и уже были на довольно-таки приличном расстоянии от берега.

Немного потоптавшись на месте и всё-таки решившись, я быстро сняла платье и шагнула в озеро.

Поплыв в их направлении, я в какой-то момент потеряла их из вида. Тут мне впервые стало жутко... Оглянувшись назад, я поняла, что очень далеко заплыла. Тело налилось свинцом, судорога сковала ноги, как будто кто-то стал тащить меня на дно... Какое-то время я ещё пыталась сопротивляться, но быстро устала и, нахлебавшись воды, пошла ко дну и потеряла сознание.

Я постепенно приходила в себя. Странные, непонятные и порой пугающие образы посещали мою голову. Незнакомые люди появлялись и молча стояли возле меня, старые и молодые. Похожи были в одном: они были мертвы. Их пустые бесцветные глаза смотрели на меня с отчаянием и мольбой, но вот только зачем они пришли ко мне, было непонятно.

Издалека послышался тихий женский шёпот, он звал меня:

- Радмила. Радмила? Ралмила! - Голос постепенно приближался, и вот в толпе я увидела её.

Женщина всматривалась в толпу и продолжала звать. Наконец она увидела меня, и её лицо осветила добрая улыбка.

- Ну вот я и нашла тебя, девочка! - сказала она подходя ко мне.

И теперь я её хорошо рассмотрела. На вид ей было лет пятьдесят-шестьдесят. Длинные седые волосы, круглое лицо, высокий лоб, чёрные прямые брови, тонкий, с небольшой горбинкой нос и красиво очерченные губы. Одета она была в тёмное длинное платье безо всяких украшений. Но больше всего меня поразили её глаза, необыкновенные. Большие, зелёные, как первая весенняя трава. И даже лучики морщинок в уголках не портили, а придавали ей очень добрый и немного лукавый вид.

- Где я? Митя, мама - они где? Вы кто? Откуда знаете меня? - спрашивала я незнакомую женщину.

- Пойдём, Радмила. Я тебе всё расскажу, только не здесь. Тебе ещё слишком рано сюда.

Она протянула свою руку и с мольбой посмотрела на меня. Я подала ей свою, и в следующую секунду мы оказались на лесной поляне, сплошь усеянной белыми с жёлтой сердцевиной подснежниками.

- Как? Этого просто не может быть! - удивлённо воскликнула я. - Подснежники цветут только весной, а в августе - нет!

- А в этом году возможно. Это мой подарок тебе, Радмила. Что бы ты ни думала, это не сон и не явь. Прими как неизбежность: теперь ты не просто девочка. Ты - моя ученица, жаль я не успела познакомиться с тобой до смерти, - со вздохом сожаления сказала она.

- А я что - умерла? - растеряно спросила я, и на глаза невольно навернулись слезы.

- Нет. Ну что ты! Это я умерла, не успела передать свой дар. А мне некому было его отдать, хотя твоя мать и обещала привести тебя ко мне, но не выполнила уговора.

- Бабушка, а вы кто? - запоздало спросила я женщину.

Она улыбнулась и, разведя руками, ответила:

- Называй меня Вера, и я - ведьма. Ты боишься меня?

Она меня не пугала, скорее наоборот. Добрая, миловидная женщина, с необыкновенными глазами никак не укладывалась в понятие «ведьма».

- Нет, я вас не боюсь. Но как же вы будете учить меня, если умерли?

- Не беспокойся об этом, я знаю как. Только мне нужно твоё согласие. Что скажешь, Рада?

- Странная вы ведьма - спрашиваете моего разрешения...

Она улыбнулась и ответила:

- Рада, ведьма — это от старинного слова «ведать», значит «знать». То есть я — знающая, а вот колдуньи — это плохо.

- Я буду такой же, как вы?

Женщина кивнула.

- Согласна?

- Да, но это, наверное, трудно? - спросила я её.

- Я тебя научу всему, что знала. Только ты должна слушать меня. И ещё одно: люди нас не любят и боятся. Они будут приходить к тебе за помощью, но любить не будут. Даже твоя семья, кроме брата. Тяжело знать, когда умрёшь ты, семья, друзья, и ничего нельзя сделать... - с горечью и сожалением предупредила она.

На поляне, где мы стояли, внезапно возник силуэт мужчины и стал приближаться. Он направлялся прямо ко мне, постепенно размытость пропадала. Я как зачарованная смотрела на него. Вера тоже его заметила и, недовольно хмыкнув, сказала:

- Пойдём, тебе нужно вернуться. Рада, посмотри на меня! Тебе ещё рано с ним знакомиться, потом узнаешь, когда время придёт.

И она потянула меня за руку в противоположную от незнакомца сторону. Последнее, что я рассмотрела – это тёмные волосы, и слабый ветерок донёс его запах, какой-то терпкий, чуть солоноватый и невероятно родной, отчего захотелось прижаться щекой к этому мужчине и уже не отпускать. Но, увы, Вера настойчиво тянула меня в сторону, и всё исчезло, только навязчивый звук - неприятный писк резанул слух.

Очнувшись, я постаралась открыть глаза. Это удалось только с пятой попытки, и то не до конца.

Лёжа на кровати, я пыталась рассмотреть, где нахожусь. В комнате всё было белого цвета: стены, простынь, которой меня укрыли, непонятный прибор, который раздражающе пищал. Посмотрев на приоткрытую дверь, я услышала стук каблучков и тихую беседу в коридоре. Две женщины разговаривали:

- Бедная девочка, уже семь дней лежит в коме. Вот, что значит многодетная семья. Родители не успевают контролировать детей. Как подумаю об этом, так слёзы наворачиваются. Ведь её одну только и нашли, а других до сих пор ищут.

- Мд-а-а-а... Её брат нашёл, он первый начал искать, когда они не вернулись с озера. Ещё неизвестно, сколько она пробыла без воздуха, и какие могут быть последствия.

Они продолжили беседу, открыв дверь в палату, в которой я лежала. Одна из медсестёр в голубом халате и такой же шапочке посмотрела на меня и, заметив движение, удивлённо воскликнула:

- Ой! Девочка, ты очнулась! Наташа, беги, позови скорее Виктора Михайловича! Скажи, что его пациентка очнулась!

Вторая девушка быстро развернулась, скрылась в дверном проёме, и по коридору гулко разнеслись её торопливые шаги.

- Привет, ты помнишь, что с тобой произошло? - спросила медсестра.

Я попыталась сесть на кровати, но что-то больно укололо руку на сгибе, и не было сил даже просто пошевелить пальцами.

Но вот дверь в палату резко распахнулась, и в неё буквально влетел высокий пожилой человек в белом халате нараспашку. У него были короткие седые волосы, скуластое лицо, высокий лоб, кустистые брови, карие глаза, прямой нос и тонкие губы.

Он улыбнулся и присел ко мне.

- Я врач. Ты знаешь, как тебя зовут? – спросил он.

Я облизнула пересохшие губы и попыталась ответить, но это оказалось невероятно тяжело.

Доктор взял со стоявшей рядом маленькой тумбочки стакан с водой, поднёс к моему рту, поддержал голову и помог напиться.

- Ну, вот теперь скажи мне что-нибудь, - попросил он.

- Дяденька врач, а где Митя и мама?

Доктор радостно кивнул медсестре, и она вышла за дверь.

- Они скоро придут, ты нас очень сильно напугала. Прямо как Спящая Красавица. Мы все за тебя переживали и ждали, когда ты проснёшься. Твой брат здесь уже который день ходит, испереживался весь.

Я чуть-чуть пошевелись и невольно охнула, когда в руку снова что-то кольнуло.

- Так, лежи и пока не двигайся, - строго сказал врач. - А то капельница выскочит.

- Что выскочит?! - не поняв, спросила я.

- Вот видишь: тоненькая трубочка идет от твоей руки к этому пакетику. – Он показал на висящий на крючке прозрачная баночка с бесцветной жидкостью внутри. - Там лекарство, оно постепенно попадает к тебе, и если иголка вытащится, придётся ещё раз тебя колоть. Ну, а теперь, Рада, скажи мне, что последнее ты помнишь перед тем, как проснулась.

Я внимательно посмотрела на доктора и задумалась над его словами. Я вспомнила побег на озеро и всё остальное тоже, вплоть до того момента, как стала задыхаться и тонуть. И только тут я поняла, о чём был подслушанный разговор медсестёр... Мои подружки мертвы! К горлу подступил комок, глаза наполнились слезами, которые тут же градом покатились по лицу. Тело затрясло как в лихорадке, запищал надоевший прибор, в палату быстрым шагом влетела встревоженная медсестра со шприцем в руке.

- Катя! Быстро успокоительное! - приказал врач, я почувствовала укол, и вязкая тёмная пустота моментально поглотила меня.

Проснувшись в следующий раз, я не помнила, снилось ли мне что-нибудь. Я легко открыла глаза и сразу увидела спящего на стуле Митю. Несколько секунд я просто смотрела на него, затем в палату тихо вошёл тот доктор, который разговаривал со мной в прошлый раз.

Взглянул на меня, он подошёл, присел на кровать и тихо начал разговор.

- Доброе утро, Рада. Вижу, сегодня ты выглядишь значительно лучше, чем позавчера. Твой брат, - врач кивнул в сторону Мити, - умаялся за ночь. У тебя вчера был переломный момент: высокая температура и сильный жар. Нам только к утру удалось сбить его, ты металась в бреду, а твой брат так устал бороться с тобой за ночь, что, когда всё пришло в норму, заснул прямо на стуле, - объяснил доктор. - Ну, а теперь давай спокойно и без нервов, рассказывай. Что помнишь, где побывала?

Я удивлённо посмотрела на врача, а он только усмехнулся и продолжил:

- Вижу по тебе - угадал. Думаешь, что раз пожилой доктор, то не поймёт? А я за столько лет здесь на многое насмотрелся и наслушался про всякие видения с того света. Когда тебя привезли сюда, то все подумали, что ты вряд ли выживешь. Сердце останавливалось и целых шесть минут не билось! Это очень много, но ты, наверно, хотела жить, и вернулась. А для начала давай познакомимся. Меня зовут Виктор Михайлович.

Он протянул мне широкую ладонь, и я пожала её.

- Я Радмила, - представилась я.

Он кивнул.

- Знаю, интересное у тебя имя. Ну, а теперь рассказывай, что с тобой было.

- Виктор Михайлович, ничего особенного. Я была в какой-то толпе незнакомых людей и всё. – Я решила рассказать только начало сна, а вот про свою встречу со странной женщиной промолчать. Ни к чему было врачу знать правду, а то подумал бы ещё, что я дурочка. Уж больно он был приветливый, даже слишком. Это насторожило меня и заставило промолчать.

Назовите это интуицией, но это со временем оправдало себя и заставило меня чаще прислушиваться к себе. Ну, а в то время что-то остановило меня и не дало совершить глупость.

По его лицу можно было прочесть явное разочарование, но он быстро спрятал его и постарался быть ещё более добрым и весёлым.

- Так-так, Рада. Жаль, я думал что ты расскажешь мне интересную историю. - Он развёл руками и с притворным вздохом сожаления поднялся. - Сегодня тебя переведут в обычную палату, и если не будет рецидива, то скоро ты поедешь домой.

Я в недоумении посмотрела на доктора и спросила:

- Виктор Михайлович, а что такое рецидив?

- Ах, это повторный приступ болезни. Но, думаю, тебе это не грозит. Нервы крепкие, бреда нет и вообще ты очень разумная девочка, - объяснил он.

Тут проснулся Митя, радостно соскочил со стула и быстро шагнул ко мне, но внезапно остановился и растерянно посмотрев на меня, спросил:

- Доктор, а что случилось с глазами Рады?

Врач отпустил ручку двери, за которую держался, собираясь выйти. Повернулся, подошёл снова к кровати и ответил:

- Ничего, у твоей сестры очень необыкновенный и красивый цвет. А что такое?

- Но у неё не было зелёных глаз, - возразил брат.

- Рада, а ты меня хорошо видишь?- встревоженно спросил Виктор Михайлович.

- Да, конечно, - подтвердила я, кивнув головой.

- Ну, так бывает из-за перенесённого стресса. У людей происходят различные изменения, но скажу офтальмологу, чтобы проверил зрение твоей сестры. Я во всяком случае каких-либо патологий не вижу. Вполне возможно, что постепенно её цвет вернётся, и не стоит так трагически всё воспринимать, - успокоил он Митю.

Брат улыбнулся и подошёл ко мне. Присел на корточки и крепко обнял меня.

- Рада, как же ты нас всех напугала. Больше на озеро не ногой, поняла? - нарочито строгим голосом сказал он.

Я лишь сильнее прижалась к нему и, шмыгнув носом, согласилась:

- Никогда-никогда, обещаю. Мить, а мама где?

Брат погладил меня по голове и ответил:

- Мама сегодня приедет вместе Аней, она должна была сменить меня здесь. Но раз доктор сказал, что тебя скоро должны выписать, то ей уже необязательно оставаться в больнице.

- Митя, а что с Ирой и другими?- спросила я его, и почему-то повеяло холодом, и моя кожа покрылась противными мурашками.

- Ты знаешь, да?! Откуда?

Я тяжело вздохнула, посмотрев на белую стену, и призналась:

- Случайно услышала разговор медсестёр, что ты меня нашёл. А их до сих пор ищут.

- Успокойся, сестрёнка! Сделанного не воротишь, только странно: вы же хорошо плавали. Как такое могло случиться?!

Только я подумала поделиться с Митей своими сомнениями и догадками, как в палату вошли два врача и медсестра. И нам пришлось прервать разговор до будущих времён.

Офтальмолог долго и тщательно осматривал мои глаза. Потом сказал, что ничего противоестественного не находит.

Владимир Михайлович объявил, что держать меня долго в больнице не имеет смысла, и если в течение двух дней не будет ухудшения, то, скорее всего, меня отпустят домой. И в этот же день перевели в общую палату.

Так что, когда приехали мама и сестра, я находилась одна в шестиместной комнате. Огромное давящее помещение с неизменно белыми стенами, очень высоким потолком и большими окнами. Одинокая лампочка тускло светила где-то под самым потолком.

Раньше, до революции, в этом двухэтажном здании находилась духовная семинария, но когда её убрали, здесь организовали больницу.

Дверь с тихим скрипом оторвалась, и вошла мама, а следом за ней Анна.

- Ну, привет, утопленница! - язвительно поздоровалась сестра. - Всех на ноги подняла, не стыдно?! А теперь сидишь, сама невинность.

Мама медленно повернулась к Анне и негромко, но строго сказала:

- Замолчи сейчас же! Это тебе должно быть стыдно, Аня! Рада болеет, а ты смеешь так говорить!

Сестра лишь опустила голову, чтобы мама не увидела её злую мину, и глубоко вздохнула.

- Мамочка приехала! - на всю палату вскрикнула я, и в пустом помещении эхом разнеслось мое восторженное восклицание.

Спрыгнув со скрипучей кровати, я кинулась к ней, прижалась и обняла за талию.

- Мамочка, я по тебе скучала! - со слезами в голосе прошептала я.

Позади меня раздались шаги Мити, он подошёл к маме. Она обняла нас и рассказала:

- Мы как только узнали, что Рада очнулась, сразу собрались к вам и приехали. Ну, и как вы здесь без меня? Что доктор говорит?

- Да всё нормально. Вот только глаза... – Брат запнулся.

- Что?! Неужто Радка окосела? - опять язвительно подколола сестра и рассмеялась. - Вот будет потеха!

Если бы тогда я обладала своими способностями в полной мере, то Анна не сошла бы с места живой. Настолько разозлённой и обиженной я была в тот момент. Оторвавшись от мамы, я пристально посмотрела на неё. Продолжая смеяться, она поймала мой взгляд, резко прекратила веселье и испуганно шарахнулась.

- Она... она... – запинаясь, пыталась что то сказать сестра. - Ведьма! Как бабка Верка из соседней деревни. Это она и утопила подружек.

Мама прикрикнула на Анну:

- Опомнись, дочка! Как ты можешь говорить про сестру такое! Замолчи!

Но она не успокаивалась, всё повторяя:

- Ведьма, это она их убила. Теперь я сестра ведьмы, кто же меня замуж возьмёт?

Лишь когда Митя подошёл к ней и вынужденно дал ей пощёчину, истерика прекратилась, и она замолчала.

Но продолжила с ненавистью смотреть на меня.

Позднее я много раз слышала в спину это слово - ведьма... Оно шло за мной как чума или проклятие. Но тогда было обиднее всего, ведь впервые его произнесла моя собственная сестра. И с этого переломного момента началась моя новая жизнь. Но поняла я значительно позже, какая пропасть образовалась между мной и всеми остальными людьми. И хотя мама попыталась защищать меня от нападок Анны и не показывала своего страха, но я всё равно чувствовала её отчуждение так, словно холодок по спине пробегал.

Заставив себя разжать руки, я отошла назад и непривычным, лишённым всяких эмоций, даже каким-то чужим голосом сказала:

- Аня, ты с ума сошла, да?! Я твоя сестра, ты знаешь меня с рождения. Какая ещё ведьма?!

Митя положил свою руку мне на плечо, в знак поддержки. Его доброта и искренность окутала меня, словно одеяло, что помогло снять холодность.

А вот сестра, заметив такое отношение Мити ко мне, разозлилась пуще прежнего.

- Ты не моя сестра! - прокричала она на всю палату. - Рада умерла! А ты всех утопила, ведьма! Бедная моя сестричка, как же теперь мы без неё?! Я не буду жить с этой... — Она запнулась и продолжила причитать. - Ой-ё-ёй! И на кого ты нас оставила?!

Спокойно глядя на спектакль, устроенный Анной, я невероятным усилием воли подавила дикое желание рассмеяться. И если бы не случайно заглянувший на шум доктор, то даже не знаю, чем бы закончилась эта наша семейная встреча.

Влетевший врач растеряно посмотрел на истерику сестры и громким голосом сказал:

- Это ещё что за спектакль?! Немедленно вон из помещения! Я-то думал, что вы приедете поддержать ребёнка, а вы устроили балаган! Вон, я сказал!

Притихшие родственники в ту же секунду выскочили и закрыли за собой дверь.

- Ну, а ты почему стоишь босиком на холодном полу? Быстро в кровать ложись, простудишься, - строго сказал он мне.

Я опустила глаза и только сейчас заметила босые ноги. Повернувшись спиной к Владимиру Михайловичу, двигаясь на автомате, я прошла к своей кровати. Молча села, закинула ноги, укрывшись одеялом, прижала колени к подбородку и, положив на них голову, отвернувшись от Мити.

Я услышала, как доктор негромко говорил брату:

- М-да-а-а, судя по тому, что я слышал здесь, трудно будет Раде жить в вашей семье. Чего только стоит одна эта девица-истеричка! Эта дура не оставит твою сестру в покое. Даже не знаю, что вам посоветовать... Но в такой обстановке она долго не выдержит.

Стиснув до боли зубы, я продолжала сидеть в ступоре, глядя на противоположную стену. Такое чувство, как будто тогда во мне умерло что-то светлое, и его место заняла холодная пустота и безразличие. Больше в их разговор я не вслушивалась, очнулась лишь, когда тёплые объятия брата сжали мои плечи.

- Рада, ты чего? Плачешь что ли? - спросил он.

Мотнув головой, я спросила:

- Митя, а ты видел ту женщину, про которую говорила Анна?

Он провёл рукой по моим растрёпанным волосам и ответил:

- Да, только не похожа она была на ведьму. Хотя все и болтали, что, дескать, она порчу на людей и скотину наводит. А сами по ночам втихаря бегали к ней за помощью, даже наша мама ходила, ещё до твоего рождения.

Я удивлённо посмотрела на брата.

- Расскажи что знаешь, пожалуйста! - попросила я его.

Он пожал плечами и глубоко вздохнул.

- Знаешь, Рада, наш отец не всегда был таким. Раньше он не пил и был очень хорошим, но потом пошли слухи о том, что отец гуляет с кем-то из соседней деревни. Маме соседки-доброжелательницы донесли сплетни, и она долго ругалась и выясняла, с кем. В конце концов, наверное, узнала, потому что однажды пошла она к этой знахарке. Долго мама у неё была, только вечером вернулась домой. Вся заплаканная, несколько дней ни с кем не разговаривала. Потом, вроде, всё наладилось, только отец стал пропадать с друзьями и приходить домой пьяным. Затем родилась ты, и отец окончательно запил. Стал таким, каким ты его знаешь, - поведал мне брат.

- Ты думаешь, что это она с отцом сделала? - спросила я Митю.

- Не знаю, но Анька тоже знает эту историю. Поэтому и бесится. Года два назад мы шли с ней со школы и случайно встретились с этой бабкой на дороге. Так Анна словно свихнулась, накинулась на женщину с руганью. А та только стояла и смотрела на неё с укором, затем развернулась и пошла. На прощание сказала: « Какая же ты, девка, злая. Нельзя так с людьми разговаривать, а то всех женихов распугаешь». Так она чуть с кулаками на бедняжку не кинулась, я сумел вовремя её перехватить. А вот бабка только повернулась, покачала головой и, блеснув своими колдовскими глазами, ушла. Сестра всю дорогу от злости тряслась и боялась, что та её сглазит.

- Мить, я что - так уж на неё похожа?

Он в недоумении посмотрел на меня и переспросил:

- На кого похожа?

- Ну, на ту ведьму.

Брат искренне рассмеялся и сказал:

- Нет, только цвет глаз такой же. Мне так даже больше нравится! А ты не слушай Аньку, завидует она тебе.

Я не поверила своим ушам.

- Как это?! С чего вдруг в ней зависть проснулась?

- Ой, Радка! Какая ты ещё маленькая... Не понимаешь, что она конкуренции боится, вот подрастёшь — поймёшь, - сказал брат с улыбкой.

А вот мои скандальные родственники так больше и не появились в больнице. Через два дня, как и обещал Владимир Михайлович, меня выписали. Сев с братом в видавший виды пыльный автобус, мы отправились домой. Подпрыгивая на каждой кочке, раскачиваясь из стороны в сторону, набитый под завязку людьми, он медленно полз по грунтовой дороге. Сидя рядом с Митей, я иногда ощущала на себе взгляды любопытных пассажиров и всё больше вжималась в старое потёртое сидение.

К нам через весь автобус направилась женщина лет сорока в ярком цветастом платье и лёгкой газовой косынке на голове.

- Митя, ты что ль? Ой, еле узнала! Давно хотела увидеть вас. Ну, как вы там поживаете? - с интересом стала расспрашивать она брата.

Он лишь растерянно смотрел и явно не узнавал разговорчивую женщину.

- Я Раиса! - наверное, поняв затруднение Мити, представилась она. - Вы с Таней, мамкой твоей, были у меня в гостях, правда, давно это было, лет десять прошло.

Брат медленно кивнул, наверное, припоминая её.

- А ты что делал в районе? - полюбопытствовала она. - Кто это с тобой?

Митя крепко обнял меня и ответил:

- Сестрёнка моя, болела и лежала в больнице, теперь мы едем обратно домой.

Раиса слегка нахмурилась и, недовольно скривив губы, высказалась:

- Нда... Странная мать у тебя, парень. Я конечно понимаю: работа, хозяйство, семья большая и деток много, но чтобы за девочкой вместо матери или сестры ухаживал взрослый парень... не видала. Да ладно, это не моё дело. Передавай от меня привет Татьяне, скажи, может, на днях заскочу к вам.

Она развернулась и пошла к выходу, затем, у самой двери, повернула голову, пристально окинула нас взглядом и, махнув на прощание рукой, вышла.

- Митя, а кто это? Знаешь её? - спросила я брата.

Он растерянно взъерошил свои короткие светлые волосы пальцами.

- Смутно... Мне тогда лет восемь было. Как раз в разгар скандала с отцом мама ездила искать знахарку, и я за ней увязался. Она к этой Раисе и пошла, та ей и рассказала, как и где найти знахарку. Оказалось, они давние подруги, а мама-то уши и развесила, слушая россказни про чудеса, которые ведьма творит. Вот и пошла она со мной к домику на самом краю села, я-то на улице остался. Ну, а остальное ты знаешь.

Дальнейшая наша поездка проходила без особых приключений. Доехав до последней остановки, мы вышли и привычной дорогой пошли пешком домой, ещё не догадываясь, какой сюрприз нас там поджидал...

Деревенька встретила наше возвращение странно... Люди, попадавшиеся нам навстречу, испуганно шарахались в сторону и шептались, глядя на меня. Остро ощущая их агрессию и страх, я всё теснее прижималась к брату, чувствуя приближение чего- то неотвратимого.

Подойдя к нашему дому, мы увидели целый спектакль в исполнении Анны... Я поняла, что мало того, что она за эти дни не угомонилась, так вдобавок ещё и всех деревенских настроила против меня. Она бегала по двору с истерическими криками и разбрасывала мои вещи.

- Ой, люди добрые! Да что же это делается?! Эта ведьма, - она тыкала в меня пальцем, продолжая причитать, - не моя сестра! Она вселилась и забрала душу бедной Радочки! Лежит теперь она на дне озера, вместе с подружками… Как я могу жить рядом с этой ... - Она перекрестилась и продолжила:

- Пускай идёт, куда хочет! Мама, слышишь, выбирай: или она остаётся или я!

Глядя на весь этот водевиль, мной овладел какой-то ступор и равнодушие. Шагнув за калитку, я спокойно собрала свои вещи и направилась в дом, на пороге обернулась и сказала:

- Ань, прекрати спектакль, а то ведёшь себя как буйно помешанная. Так тебя точно замуж не возьмут, зачем кому-то жена-истеричка будет нужна?!

Она даже растерялась от таких слов и сначала покраснела, затем побледнела и напоследок, плюнув в толпу зевак, пробежала мимо меня в дом.

Проснувшись в следующий раз, я не помнила, снилось ли мне что-нибудь. Я легко открыла глаза и сразу увидела спящего на стуле Митю. Несколько секунд я просто смотрела на него, затем в палату тихо вошёл тот доктор, который разговаривал со мной в прошлый раз.

Взглянул на меня, он подошёл, присел на кровать и тихо начал разговор.

- Доброе утро, Рада. Вижу, сегодня ты выглядишь значительно лучше, чем позавчера. Твой брат, - врач кивнул в сторону Мити, - умаялся за ночь. У тебя вчера был переломный момент: высокая температура и сильный жар. Нам только к утру удалось сбить его, ты металась в бреду, а твой брат так устал бороться с тобой за ночь, что, когда всё пришло в норму, заснул прямо на стуле, - объяснил доктор. - Ну, а теперь давай спокойно и без нервов, рассказывай. Что помнишь, где побывала?

Я удивлённо посмотрела на врача, а он только усмехнулся и продолжил:

- Вижу по тебе - угадал. Думаешь, что раз пожилой доктор, то не поймёт? А я за столько лет здесь на многое насмотрелся и наслушался про всякие видения с того света. Когда тебя привезли сюда, то все подумали, что ты вряд ли выживешь. Сердце останавливалось и целых шесть минут не билось! Это очень много, но ты, наверно, хотела жить, и вернулась. А для начала давай познакомимся. Меня зовут Виктор Михайлович.

Он протянул мне широкую ладонь, и я пожала её.

- Я Радмила, - представилась я.

Он кивнул.

- Знаю, интересное у тебя имя. Ну, а теперь рассказывай, что с тобой было.

- Виктор Михайлович, ничего особенного. Я была в какой-то толпе незнакомых людей и всё. – Я решила рассказать только начало сна, а вот про свою встречу со странной женщиной промолчать. Ни к чему было врачу знать правду, а то подумал бы ещё, что я дурочка. Уж больно он был приветливый, даже слишком. Это насторожило меня и заставило промолчать.

Назовите это интуицией, но это со временем оправдало себя и заставило меня чаще прислушиваться к себе. Ну, а в то время что-то остановило меня и не дало совершить глупость.

По его лицу можно было прочесть явное разочарование, но он быстро спрятал его и постарался быть ещё более добрым и весёлым.

- Так-так, Рада. Жаль, я думал что ты расскажешь мне интересную историю. - Он развёл руками и с притворным вздохом сожаления поднялся. - Сегодня тебя переведут в обычную палату, и если не будет рецидива, то скоро ты поедешь домой.

Я в недоумении посмотрела на доктора и спросила:

- Виктор Михайлович, а что такое рецидив?

- Ах, это повторный приступ болезни. Но, думаю, тебе это не грозит. Нервы крепкие, бреда нет и вообще ты очень разумная девочка, - объяснил он.

Тут проснулся Митя, радостно соскочил со стула и быстро шагнул ко мне, но внезапно остановился и растерянно посмотрев на меня, спросил:

- Доктор, а что случилось с глазами Рады?

Врач отпустил ручку двери, за которую держался, собираясь выйти. Повернулся, подошёл снова к кровати и ответил:

- Ничего, у твоей сестры очень необыкновенный и красивый цвет. А что такое?

- Но у неё не было зелёных глаз, - возразил брат.

- Рада, а ты меня хорошо видишь?- встревоженно спросил Виктор Михайлович.

- Да, конечно, - подтвердила я, кивнув головой.

- Ну, так бывает из-за перенесённого стресса. У людей происходят различные изменения, но скажу офтальмологу, чтобы проверил зрение твоей сестры. Я во всяком случае каких-либо патологий не вижу. Вполне возможно, что постепенно её цвет вернётся, и не стоит так трагически всё воспринимать, - успокоил он Митю.

Брат улыбнулся и подошёл ко мне. Присел на корточки и крепко обнял меня.

- Рада, как же ты нас всех напугала. Больше на озеро не ногой, поняла? - нарочито строгим голосом сказал он.

Я лишь сильнее прижалась к нему и, шмыгнув носом, согласилась:

- Никогда-никогда, обещаю. Мить, а мама где?

Брат погладил меня по голове и ответил:

- Мама сегодня приедет вместе Аней, она должна была сменить меня здесь. Но раз доктор сказал, что тебя скоро должны выписать, то ей уже необязательно оставаться в больнице.

- Митя, а что с Ирой и другими?- спросила я его, и почему-то повеяло холодом, и моя кожа покрылась противными мурашками.

- Ты знаешь, да?! Откуда?

Я тяжело вздохнула, посмотрев на белую стену, и призналась:

- Случайно услышала разговор медсестёр, что ты меня нашёл. А их до сих пор ищут.

- Успокойся, сестрёнка! Сделанного не воротишь, только странно: вы же хорошо плавали. Как такое могло случиться?!

Только я подумала поделиться с Митей своими сомнениями и догадками, как в палату вошли два врача и медсестра. И нам пришлось прервать разговор до будущих времён.

Офтальмолог долго и тщательно осматривал мои глаза. Потом сказал, что ничего противоестественного не находит.

Владимир Михайлович объявил, что держать меня долго в больнице не имеет смысла, и если в течение двух дней не будет ухудшения, то, скорее всего, меня отпустят домой. И в этот же день перевели в общую палату.

Так что, когда приехали мама и сестра, я находилась одна в шестиместной комнате. Огромное давящее помещение с неизменно белыми стенами, очень высоким потолком и большими окнами. Одинокая лампочка тускло светила где-то под самым потолком.

Раньше, до революции, в этом двухэтажном здании находилась духовная семинария, но когда её убрали, здесь организовали больницу.

Дверь с тихим скрипом оторвалась, и вошла мама, а следом за ней Анна.

- Ну, привет, утопленница! - язвительно поздоровалась сестра. - Всех на ноги подняла, не стыдно?! А теперь сидишь, сама невинность.

Мама медленно повернулась к Анне и негромко, но строго сказала:

- Замолчи сейчас же! Это тебе должно быть стыдно, Аня! Рада болеет, а ты смеешь так говорить!

Сестра лишь опустила голову, чтобы мама не увидела её злую мину, и глубоко вздохнула.

- Мамочка приехала! - на всю палату вскрикнула я, и в пустом помещении эхом разнеслось мое восторженное восклицание.

Спрыгнув со скрипучей кровати, я кинулась к ней, прижалась и обняла за талию.

- Мамочка, я по тебе скучала! - со слезами в голосе прошептала я.

Позади меня раздались шаги Мити, он подошёл к маме. Она обняла нас и рассказала:

- Мы как только узнали, что Рада очнулась, сразу собрались к вам и приехали. Ну, и как вы здесь без меня? Что доктор говорит?

- Да всё нормально. Вот только глаза... – Брат запнулся.

- Что?! Неужто Радка окосела? - опять язвительно подколола сестра и рассмеялась. - Вот будет потеха!

Если бы тогда я обладала своими способностями в полной мере, то Анна не сошла бы с места живой. Настолько разозлённой и обиженной я была в тот момент. Оторвавшись от мамы, я пристально посмотрела на неё. Продолжая смеяться, она поймала мой взгляд, резко прекратила веселье и испуганно шарахнулась.

- Она... она... – запинаясь, пыталась что то сказать сестра. - Ведьма! Как бабка Верка из соседней деревни. Это она и утопила подружек.

Мама прикрикнула на Анну:

- Опомнись, дочка! Как ты можешь говорить про сестру такое! Замолчи!

Но она не успокаивалась, всё повторяя:

- Ведьма, это она их убила. Теперь я сестра ведьмы, кто же меня замуж возьмёт?

Лишь когда Митя подошёл к ней и вынужденно дал ей пощёчину, истерика прекратилась, и она замолчала.

Но продолжила с ненавистью смотреть на меня.

Позднее я много раз слышала в спину это слово - ведьма... Оно шло за мной как чума или проклятие. Но тогда было обиднее всего, ведь впервые его произнесла моя собственная сестра. И с этого переломного момента началась моя новая жизнь. Но поняла я значительно позже, какая пропасть образовалась между мной и всеми остальными людьми. И хотя мама попыталась защищать меня от нападок Анны и не показывала своего страха, но я всё равно чувствовала её отчуждение так, словно холодок по спине пробегал.

Заставив себя разжать руки, я отошла назад и непривычным, лишённым всяких эмоций, даже каким-то чужим голосом сказала:

- Аня, ты с ума сошла, да?! Я твоя сестра, ты знаешь меня с рождения. Какая ещё ведьма?!

Митя положил свою руку мне на плечо, в знак поддержки. Его доброта и искренность окутала меня, словно одеяло, что помогло снять холодность.

А вот сестра, заметив такое отношение Мити ко мне, разозлилась пуще прежнего.

- Ты не моя сестра! - прокричала она на всю палату. - Рада умерла! А ты всех утопила, ведьма! Бедная моя сестричка, как же теперь мы без неё?! Я не буду жить с этой... — Она запнулась и продолжила причитать. - Ой-ё-ёй! И на кого ты нас оставила?!

Спокойно глядя на спектакль, устроенный Анной, я невероятным усилием воли подавила дикое желание рассмеяться. И если бы не случайно заглянувший на шум доктор, то даже не знаю, чем бы закончилась эта наша семейная встреча.

Влетевший врач растеряно посмотрел на истерику сестры и громким голосом сказал:

- Это ещё что за спектакль?! Немедленно вон из помещения! Я-то думал, что вы приедете поддержать ребёнка, а вы устроили балаган! Вон, я сказал!

Притихшие родственники в ту же секунду выскочили и закрыли за собой дверь.

- Ну, а ты почему стоишь босиком на холодном полу? Быстро в кровать ложись, простудишься, - строго сказал он мне.

Я опустила глаза и только сейчас заметила босые ноги. Повернувшись спиной к Владимиру Михайловичу, двигаясь на автомате, я прошла к своей кровати. Молча села, закинула ноги, укрывшись одеялом, прижала колени к подбородку и, положив на них голову, отвернувшись от Мити.

Я услышала, как доктор негромко говорил брату:

- М-да-а-а, судя по тому, что я слышал здесь, трудно будет Раде жить в вашей семье. Чего только стоит одна эта девица-истеричка! Эта дура не оставит твою сестру в покое. Даже не знаю, что вам посоветовать... Но в такой обстановке она долго не выдержит.

Стиснув до боли зубы, я продолжала сидеть в ступоре, глядя на противоположную стену. Такое чувство, как будто тогда во мне умерло что-то светлое, и его место заняла холодная пустота и безразличие. Больше в их разговор я не вслушивалась, очнулась лишь, когда тёплые объятия брата сжали мои плечи.

- Рада, ты чего? Плачешь что ли? - спросил он.

Мотнув головой, я спросила:

- Митя, а ты видел ту женщину, про которую говорила Анна?

Он провёл рукой по моим растрёпанным волосам и ответил:

- Да, только не похожа она была на ведьму. Хотя все и болтали, что, дескать, она порчу на людей и скотину наводит. А сами по ночам втихаря бегали к ней за помощью, даже наша мама ходила, ещё до твоего рождения.

Я удивлённо посмотрела на брата.

- Расскажи что знаешь, пожалуйста! - попросила я его.

Он пожал плечами и глубоко вздохнул.

- Знаешь, Рада, наш отец не всегда был таким. Раньше он не пил и был очень хорошим, но потом пошли слухи о том, что отец гуляет с кем-то из соседней деревни. Маме соседки-доброжелательницы донесли сплетни, и она долго ругалась и выясняла, с кем. В конце концов, наверное, узнала, потому что однажды пошла она к этой знахарке. Долго мама у неё была, только вечером вернулась домой. Вся заплаканная, несколько дней ни с кем не разговаривала. Потом, вроде, всё наладилось, только отец стал пропадать с друзьями и приходить домой пьяным. Затем родилась ты, и отец окончательно запил. Стал таким, каким ты его знаешь, - поведал мне брат.

- Ты думаешь, что это она с отцом сделала? - спросила я Митю.

- Не знаю, но Анька тоже знает эту историю. Поэтому и бесится. Года два назад мы шли с ней со школы и случайно встретились с этой бабкой на дороге. Так Анна словно свихнулась, накинулась на женщину с руганью. А та только стояла и смотрела на неё с укором, затем развернулась и пошла. На прощание сказала: « Какая же ты, девка, злая. Нельзя так с людьми разговаривать, а то всех женихов распугаешь». Так она чуть с кулаками на бедняжку не кинулась, я сумел вовремя её перехватить. А вот бабка только повернулась, покачала головой и, блеснув своими колдовскими глазами, ушла. Сестра всю дорогу от злости тряслась и боялась, что та её сглазит.

- Мить, я что - так уж на неё похожа?

Он в недоумении посмотрел на меня и переспросил:

- На кого похожа?

- Ну, на ту ведьму.

Брат искренне рассмеялся и сказал:

- Нет, только цвет глаз такой же. Мне так даже больше нравится! А ты не слушай Аньку, завидует она тебе.

Я не поверила своим ушам.

- Как это?! С чего вдруг в ней зависть проснулась?

- Ой, Радка! Какая ты ещё маленькая... Не понимаешь, что она конкуренции боится, вот подрастёшь — поймёшь, - сказал брат с улыбкой.

А вот мои скандальные родственники так больше и не появились в больнице. Через два дня, как и обещал Владимир Михайлович, меня выписали. Сев с братом в видавший виды пыльный автобус, мы отправились домой. Подпрыгивая на каждой кочке, раскачиваясь из стороны в сторону, набитый под завязку людьми, он медленно полз по грунтовой дороге. Сидя рядом с Митей, я иногда ощущала на себе взгляды любопытных пассажиров и всё больше вжималась в старое потёртое сидение.

К нам через весь автобус направилась женщина лет сорока в ярком цветастом платье и лёгкой газовой косынке на голове.

- Митя, ты что ль? Ой, еле узнала! Давно хотела увидеть вас. Ну, как вы там поживаете? - с интересом стала расспрашивать она брата.

Он лишь растерянно смотрел и явно не узнавал разговорчивую женщину.

- Я Раиса! - наверное, поняв затруднение Мити, представилась она. - Вы с Таней, мамкой твоей, были у меня в гостях, правда, давно это было, лет десять прошло.

Брат медленно кивнул, наверное, припоминая её.

- А ты что делал в районе? - полюбопытствовала она. - Кто это с тобой?

Митя крепко обнял меня и ответил:

- Сестрёнка моя, болела и лежала в больнице, теперь мы едем обратно домой.

Раиса слегка нахмурилась и, недовольно скривив губы, высказалась:

- Нда... Странная мать у тебя, парень. Я конечно понимаю: работа, хозяйство, семья большая и деток много, но чтобы за девочкой вместо матери или сестры ухаживал взрослый парень... не видала. Да ладно, это не моё дело. Передавай от меня привет Татьяне, скажи, может, на днях заскочу к вам.

Она развернулась и пошла к выходу, затем, у самой двери, повернула голову, пристально окинула нас взглядом и, махнув на прощание рукой, вышла.

- Митя, а кто это? Знаешь её? - спросила я брата.

Он растерянно взъерошил свои короткие светлые волосы пальцами.

- Смутно... Мне тогда лет восемь было. Как раз в разгар скандала с отцом мама ездила искать знахарку, и я за ней увязался. Она к этой Раисе и пошла, та ей и рассказала, как и где найти знахарку. Оказалось, они давние подруги, а мама-то уши и развесила, слушая россказни про чудеса, которые ведьма творит. Вот и пошла она со мной к домику на самом краю села, я-то на улице остался. Ну, а остальное ты знаешь.

Дальнейшая наша поездка проходила без особых приключений. Доехав до последней остановки, мы вышли и привычной дорогой пошли пешком домой, ещё не догадываясь, какой сюрприз нас там поджидал...

Деревенька встретила наше возвращение странно... Люди, попадавшиеся нам навстречу, испуганно шарахались в сторону и шептались, глядя на меня. Остро ощущая их агрессию и страх, я всё теснее прижималась к брату, чувствуя приближение чего- то неотвратимого.

Подойдя к нашему дому, мы увидели целый спектакль в исполнении Анны... Я поняла, что мало того, что она за эти дни не угомонилась, так вдобавок ещё и всех деревенских настроила против меня. Она бегала по двору с истерическими криками и разбрасывала мои вещи.

- Ой, люди добрые! Да что же это делается?! Эта ведьма, - она тыкала в меня пальцем, продолжая причитать, - не моя сестра! Она вселилась и забрала душу бедной Радочки! Лежит теперь она на дне озера, вместе с подружками… Как я могу жить рядом с этой ... - Она перекрестилась и продолжила:

- Пускай идёт, куда хочет! Мама, слышишь, выбирай: или она остаётся или я!

Глядя на весь этот водевиль, мной овладел какой-то ступор и равнодушие. Шагнув за калитку, я спокойно собрала свои вещи и направилась в дом, на пороге обернулась и сказала:

- Ань, прекрати спектакль, а то ведёшь себя как буйно помешанная. Так тебя точно замуж не возьмут, зачем кому-то жена-истеричка будет нужна?!

Она даже растерялась от таких слов и сначала покраснела, затем побледнела и напоследок, плюнув в толпу зевак, пробежала мимо меня в дом.

Продолжая стоять с вещами на пороге, я слышала, как Митя сказал толпе зевак:

- Расходитесь по домам, представление окончено, и продолжения не будет.

Через открытую Анной входную дверь сладко запахло яблочным вареньем.

Войдя в дом, я с порога посмотрела на маму, которая суетилась над печкой и намеренно (ведь скандал, устроенный Анной, слышали все) не замечала моего присутствия, на заставленный банками со свежим вареньем стол... Мне в глаза бросился стоящий поодаль маленький стаканчик с подснежниками. Застыв от такого зрелища, я вспомнила тот странный сон и слова женщины, что это её подарок и напоминание о том, кто я.

Мимо пробегала младшая сестра Алёнка. Остановив её, я тихим голосом спросила:

- Откуда цветы?

Она добродушно улыбнулась щербатым ртом и, гордясь собой, ответила:

- Их нашла я, на полянке недалеко от озера. Правда чудо?!

- Да, уж, - не отрывая взгляда от белых цветов, согласилась я с сестрёнкой.

Я невольно задумалась над словами Анны: может она права? Даже как-то не по себе стало: неужели действительно ведьма?

Вздрогнув всем телом, будто стряхивая с себя весь негатив от истерики, я прошла в спальню, сложила одежду и устало села на свою кровать. Вздохнула и закрыла лицо руками... Внезапно кто-то с силой толкнул и без того открытую входную дверь, послышалось шарканье ног. Кто-то нетвёрдой походкой прошёл за стол и сел на стул. От этого банки жалобно звякнули, послышалось мужское чертыхание и обречённый вздох мамы.

Опустив руки на колени, я повернула голову в направлении вошедшего.

"Ну, вот и отец пришёл. Теперь уж точно покоя мне не видать" - обреченно подумала я, и захотелось сжаться в комочек и исчезнуть.

- Мать! А что у нас за представление было? Пол-деревни судачит, будто в моей семье ведьма завелась! - строгим голосом трезвого человека сказал он.

Тут из другой комнаты раздался голос неугомонной сестры:

- И правильно говорят! Это не Радка, я так всем и сказала.

Отец, нахмурившись, посмотрел в сторону говорившей.

- Так это ты слухи разносишь?! Да как у тебя язык повернулся болтать такое о Раде?! Ежели ещё раз услышу об этом, не обижайся! Слышишь, пока я здесь хозяин, не позволю, чтобы сплетни выходили из моего дома! - в приказном тоне громко сказал папа и стукнул ладонью по столешнице. - Татьяна, угомони свою дочь, а не то я сам пропишу ей «успокоительное»!

- Но, папа...- начала было возмущаться Анна.

- Так! Ты мне ещё перечить будешь?! - уже повышая голос, сказал отец.

Раздались торопливые шаги и еле слышный шёпот мамы, которая пыталась внушить что-то сестре.

Тем временем отец поймал мой взгляд и, слегка улыбнувшись, позвал:

- Рада, подойди сюда.

Неспешно встав с кровати, потупив взгляд в пол, я, медленно передвигаясь, подошла к нему.

Отец приподнял мой опущенный подбородок своей большой загорелой рукой и спросил:

- Дочка, ты что-то натворила?

Посмотрев на него внимательно, я увидела перед собой безмерно уставшего человека с потухшим взором, и ранней сединой в кудрявых волосах. Густые тёмные брови, карие глаза и глубокие морщины вокруг них, крупный с горбинкой нос, недельная щетина скрывала нижнюю половину лица.

- Нет, ничего, - сказала я, качая головой.

- Тогда не опускай глаз, раз тебе нечего боятся. Пускай другие прячутся, а моя дочь должна ходить с высоко поднятой головой. Так всегда говорила твоя прабабка, и ещё одно... - Договорить он не успел, так как на кухню влетела запыхавшаяся Анна с очередными обвинениями.

- Ты зачем украла мой золотой крестик?!

Опешив от неожиданности, я только растеряно смотрела на неё и молчала.

- Отдай! А то хуже будет!

- Он мне ни к чему, да и не знаю я, где ты его положила, - ответила я.

- Крестик лежал на этажерке в спальне, а туда заходила только ты. Больше никто не возьмёт. Верни, по-хорошему прошу!

- Зачем он мне? Не брала я чужого, тем более твоих вещей.

Но она не унималась, продолжала кричать. Тогда отец, обняв, заслонил меня от неё.

- Анька! Прекрати обвинять Раду. Уйди, не доводи до греха.

Чтобы прекратить перебранку, я сорвала со своей шеи шнурок, на котором болтался крестик, и кинула его на стол со словами:

- Не знаю, кто взял твой. Всё равно не веришь мне, тогда возьми на замену. От золота одно зло и раздор.

Она явно не ожидала такого поворота и растеряно смотрела на лежавший крест. Затем опомнилась, протянула руку со словами:

- Зачем ведьме крест, она же в Бога не верит, - сказала она и взяла его.

На пороге появился Митя, таща за собой упирающуюся и ревущую в три ручья Алёнку.

- Вот, смотрите, что я у неё нашёл.

В протянутой ладони брата лежал крестик Анны. Увидев свою вещь, она накинулась на и без того плачущую сестрёнку.

- Ах ты, поганка мелкая! Вы только посмотрите на неё! Украла и ещё ревёт! Ну я тебе сейчас задам, чтобы в следующий раз знала, как чужое брать! – и, сказав это, она кинулась к прячущейся за Митей виновнице.

Но брат не дал ей ударить Алёнку, перехватил руку и, крепко держа, сказал:

- Коль сама виновата, незачем на других пенять. Убирать надо свои побрякушки, чтобы потом на невинных людей в следующий раз напраслину не наводить, - сказал он и отпустил её.

Вся бледная от злости, сестра круто развернулась и опрометью выскочила с комнаты, напоследок хлопнув со всей силы дверью.

Все безмолвно застыли, не решаясь что-либо сказать. А вот потом нас ждал сюрприз, даже два.

Сначала отец молча прошёл в их мамой спальню и вышел оттуда с коробочкой, а затем обратился ко мне со словами:

- Рада, раз ты отдала ей без сожаления свой оберег… - Он взглядом показал в сторону ушедшей Анны. - Я давно хотел тебе подарить одну вещь, которую мне оставила родственница с тем условием, что когда-нибудь я отдам её своей дочке.

И протянул мне открытую коробочку, в которой лежал серебряный перстень в виде бабочки с усыпанным зелёными камешками крылом, которая в своих ажурных лапках держала такой же камешек, только большего размера.

- Это кольцо принадлежало моей прабабушке, она его никогда не снимала с пальца. Лишь когда умирала, подозвала меня к себе и отдала. А золото действительно приносит одно зло.

Я как зачарованная смотрела на него и, казалось, оно само звало надеть его на палец. Протянув руку и взяв на удивление лёгкое кольцо, я примерила его. К моему огорчению, оно оказалось велико. Но отец взял разорванный шнурок от крестика, продел сквозь перстень и повесил его вместо кулона мне на шею со словами:

- Носи его, дочка, оно старинное и принесёт тебе счастье. Не обращай внимания на все сплетни и слухи, они просто завидуют. Ты у меня вырастешь красавицей, - сказал он и впервые по-отечески обнял и поцеловал в щёку, слегка уколов её колючей щетиной.

А вот мама не разделила радости и восхищения, она, раздражённо хмыкнув, язвительно сказала:

- Надо же... не пропил эту железяку. Я-то думала, что его и в помине нет. Твоя прабабка тоже была ещё той «знахаркой» и Радка, видно, в неё пошла. Кому, как не ей носить эту ведьмину вещицу. Видно судьба у неё такая, пошла в тебя и эту твою... - Тут она осеклась, всплеснула руками, будто сболтнула лишнего, и тяжело присела на ближайшую табуретку.

Отец нахмурился и сказал:

- Вовсе это не железо, а настоящее серебро и камешки не простые - изумруды. Я ум свой пока ещё не пропил. Так что, Рада, береги перстень, память обо мне будет. А теперь, дети, выйдите на улицу, погуляйте, нам с вашей мамкой поговорить надо наедине.

И мы заторопились во двор. Последнее, что я расслышала, была фраза отца:

- Ну, вот, Татьяна, теперь мы одни. Говори, что собиралась. Хватит недомолвками бросаться, рассказывай...

Наша троица молча уселась на крыльце, и лишь Алёнка порывалась пойти обратно к родителям, но Митя её остановил.

- Не нужно, пускай поговорят.

Сестра побежала играть к подружкам, а мы так и остались на ступеньках.

Митя со вздохом обнял меня, протянул какую-то бумажку и произнёс:

- Час назад приходил почтальон и принес мне повестку. Через два дня я иду в армию. Хотел сказать всем, но сейчас это ни к чему. После сообщу.

Я прижалась к брату... Душу охватила такая беспробудная тоска, хоть вой! Я старалась сдержать слёзы, но они всё равно прорвались сквозь закрытые глаза, и тоненькими ручейками стекали по лицу.

- Что ты плачешь? Перестань мокроту разводить, а то вон, смотри, на дворе тоже дождик заплакал. Только светило солнышко и вдруг туча, - полушуткой сказал он. - Видишь, погода испортилась, глядя на тебя.

Раздались торопливые шаги, и на крыльцо сначала выскочил отец с диким выражением на лице, а следом за ним выбежала мама со словами:

- Петя, пожалуйста, остановись! Прости меня ради Христа, не знаю, что тогда нашло на меня! Вернись! – крикнула она и попыталась схватить его за локоть.

Но отец был явно не в себе, отдёрнув с брезгливостью руку, он сорвался с места и без оглядки убежал.

Переглянувшись, мы моментально поднялись, быстро подскочили к рыдающей маме. Но она лишь оттолкнула меня и прошептала:

- Это ты во всём виновата, ведьмино отродье!

И в её голосе было столько неприкрытой ненависти ко мне, что показалось, что среди знойного лета повеяло зимней стужей.

- Мама! Рада твоя дочка, как ты можешь такое говорить?! - возмутился Митя.

- Она вовсе и не дочь! Пусть идёт куда хочет, видеть её больше не могу в своём доме! Всё из-за неё и этой ведьмы, сил моих больше нет!

А я застыла, не в силах произнести даже слово, всё смотрела на мать и не понимала, что делать. Было ощущение нереальности происходящего, как в дурном сне. Кажется, вот-вот проснёшься, но, увы, это был не сон.

- Да что же сегодня происходит?! Все сразу с ума сошли?! Мама, опомнись! Куда Рада пойдёт, ей всего девять лет! - выходя из себя, прокричал брат.

- Ничего, найдёт, где жить! Такая, как она, не пропадёт! Анечка права оказалась, давно надо было это сделать, а я-то, глупая, боялась...

Не в силах больше выносить и слушать этот бред, я направилась в дом за одеждой.

- Нет! - Окрик матери остановил меня. - Не входи, сама вынесу вещи.

Мне показалось, что душу окутало безразличие ко всему. Как под наркозом: не чувствуешь боли, она приходит после, и в двойном размере.

Как назло, в этот самый момент появилась сестра и, поняв ситуацию, решила вмешаться.

- Правильно, мамочка. Выгнать её со двора, нам она не родня. Ещё сглазит или наколдует такое, век не отмоешься.

Её слова настолько задели меня, что безразличие как рукой сняло. Повернувшись к ней и пристально глядя ей в глаза, я язвительно ответила:

- Ты везде кричишь, мол, я ведьма. А сама-то не больно боишься меня. Вот возьму и сделаю что-нибудь тебе за это.

Анна резко побледнела от страха и бросилась в дом за матерью с причитаниями:

- Ой, мамочки! Теперь точно сглазит, замуж никто не возьмёт!

Лишь пожав плечами на такую реакцию, я рассмеялась и спросила брата:

- Мить, как ты думаешь: она действительно так думает или прикидывается? – спросила я у брата.

Не успел он ответить, как с моими пожитками появилась родительница и, кинув их на крыльцо, сказала:

- Убирайся со двора немедленно, и не тронь сестру!

Я лишь наклонилась, подобрав одежду, и пошла по направлению к забору. Брат окликнул меня почти у калитки.

- Рада, подожди меня.

Он тоже шёл с охапкой одежды, а мать с порога крикнула:

- Митя, ты куда идёшь, сынок? Ты что делаешь, одумайся! Она же ведьма, во всём виновата.

Брат повернул голову и ответил:

- Ухожу я от вас, мама. Рада, пойдём отсюда, а они пускай остаются с миром. Хотя, это надо посмотреть, кто является ведьмой. Уж, скорее вы с Анной.

Он обнял меня и, взяв из рук мои вещи, пошёл прочь из родного дома, не оглядываясь. А я, заглянув в его серьёзное лицо, спросила:

- Куда же мы идём? Где жить будем?

Он ободряюще подмигнул мне и ответил:

- В ведьмин дом пойдём, не выгонит он своих родственников. Много раз пытались его подпалить местные, а он стоит, как заговорённый. Наверное, нас дожидался.