Мы преследовали его в этих лесах последние три дня. И мне уже начало это надоедать. Если он и на сей раз попытается сбежать, я прострелю ему ногу. Селендин все равно может вылечить его, чтобы мы потом смогли его расспросить. Я старалась не посвящать целительницу в свой план. Думаю, она стала бы возражать. Старик был окружен великолепным ореолом солнечного цвета. Блики играли в его глазах, молочно белых и слепых от старости и болезней. Он был больным, слепым, сумасшедшим, и он ускользал от меня в течение многих дней.

Сила его дара и, может быть, еще голоса, к которым он взывал, защищали его всякий раз, когда я приближалась. Он повернулся в пол оборота, будто что-то услышал. Я слышала только ветер и какого-то мелкого зверя, удирающего в глубь чащи.

Он повернул к нам взгляд своих слепых глаз и уставился прямо на меня. У меня появилось ощущение, будто кожа сползает с моего хребта. Он не мог меня видеть, но я знала, что он все равно ВИДИТ.

Его голос был подобен кудахтанью, которое, кажется, никогда не кончится и не завершит начатой мысли. Я слышала его пылкие речи, но сейчас он говорил тихо и ровно.

-Спрашивайте, - сказал он.

Вопрос должна была задать Селендин, но пока пророк в настроении отвечать, спросила я. Не все пророки в состоянии отвечать на прямо поставленные вопросы. Обычно они отвечают на один вопрос от одного человека.

-Как нам найти тот знак, который ищет Целительница Селендин?

-Идите по черной дороге. Демоны помогут вам. Вам придется сразиться с тьмой.

Я услышала шелест ткани и поняла, что подошла целительница.

Она прошла мимо меня, белый плащ обволакивал ее тело.

Не отводя взгляда от старика, я спросила:

-Вы слышали, что он сказал?

-Да.

-Спросите его еще о чем-нибудь.

-Где тот знак, что я ищу?

-Демон, внутри демона. – Он закашлялся, его тело изогнулось. Кровавая пена окатила подбородок. Селендин вышла вперед.

-Позволь мне излечить тебя.

Его глаза расширились.

-Тот, кто хочет смерти и ищет ее, не хочет, чтобы его лечили. – И он ушел, исчезнув в подлеске, бесшумно, как кролик.

Селендин просто стояла, слезы блестели в ее глаза.

-Он умрет.

-Он хочет умереть.

Она покачала головой, и одинокая слезинка сбежала от прозрачно-голубого глаза вниз по безупречно белой щеке.

-Он не ведает, что говорит.

Я коснулась ее руки.

-Селендин, ни один целитель не может вылечить безумие пророков.

Она кивнула и накинула капюшон, чтобы скрыть лицо. Край черных волос тянулся по белой ткани, как след от краски.

-Это уже седьмой пророк, Селендин. Нам стоит поверить в то, что нам рассказали, и воспользоваться этим.

Она говорила настолько тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее слова:

-Разве ты не напугана, Бейвинн?

Я задумалась, хотела ли она услышать правду от меня, раз не могла принять ее сама. Я выбрала правду.

-Я боюсь черных целителей Лолта. Я боюсь оказаться среди женщин, пойманных по ту сторону тьмы.

-И все равно ты пойдешь?

-Это мой выбор. Мы должны идти.

Она повернула ко мне лицо, укрытое тенью капюшона.

-Если меня поймают, я умру под пытками.

Я слышала истории о том, что Лолтунцы делают с белыми целителями. Это были леденящие кровь байки.

-Я умру раньше, чем позволю им добраться до вас. Даю слово.

Она закружилась вокруг себя, будто ища ответ в весеннем утре.

-У меня есть твое слово. – Она обернулась ко мне с полными тревоги голубыми глазами. – Насколько прочно твое слово? Ты ведь не человек. Ты не поклоняешься Богине, которой я служу. Почему я должна верить тебе? Почему должна отдать в твои руки свою жизнь?

Я сжала шестигранную рукоять своего меча. Пять месяцев я путешествую с ней. Пять месяцев убивала, чтобы мы смогли выжить. Я убивала оголодавших за зиму волков и осаждала бандитов. Я прикрывала ей спину в то время, когда она лечила раненых и больных. Меня дважды ранили, и дважды она вылечила меня. И теперь она задает такой вопрос.

Я позволила гневу отразиться на моем лице. Я смотрела на нее своими необычными фиолетовыми глазами, но постаралась сохранить тихий тон беседы с легким оттенком угрозы. У меня не было ни малейшего желания кричать и обратить внимание людей или дикого зверя на нас.

-Ваш страх делает вас глупой, Селендин. Не стоит бояться. Ваш отец хорошо мне заплатил, чтобы я сохранила вам жизнь во время ваших поисков.

-Ты продаешься за деньги, как какая-нибудь шлюха.

Я дала ей пощечину, и она осела на землю. Выглядела она пораженной. Никогда раньше я себе такого не позволяла.

-Ваш отец выкупил мой меч, мою магию и мою лояльность. Я буду защищать вашу жизнь, но оскорблений я не потерплю.

-Да как ты посмела. Я – белый целитель…

-И внебрачная дочь короля Целозия. Я знаю все это. Если ты помнишь, он меня и нанял.

-Ты – мой телохранитель, мой слуга.

-Не я являюсь причиной того, что мы сейчас пребываем в столь заброшенной местности. Вы убили человека. Вы отреклись от вашего белого дара. Вы использовали для исцеления черную магию и принесли человека в жертву.

Теперь она заплакала, тихонько.

-Единственный способ покончить с этим изгнанием, последовать советам пророков и направиться в Лолт.

-Я боюсь.

Взяв ее за руку, я опустилась к ее ногам.

-Я тоже боюсь, но понимаю, что это необходимо. Я хочу вернуться к Мелтаан. Я хочу спать в постели, принять ванну и поесть нормальной пищи. Я хочу, чтобы кто-то для разнообразия прикрывал мне спину. – Я отпустила ее, и она откинулась назад, продолжая рыдать.

-Я не позволю вашему страху запереть меня здесь навечно. Ваш отец заплатил мне недостаточно много для этого.

-Ты не можешь меня бросить.

-Я могу, но не стану этого делать. Но завтра мы пойдем по черной дороге.

Утро застало нас на берегу озера Мюльдор. Голубой плащ под цвет ее глаз заменил на плечах Селендин белое одеяние целителя. Она старалась укутаться в него, хотя кругом веяло весенним теплом.

Солнце пригревало мне лицо. Свет искрился в алмазных озерных брызгах на моих доспехах. Я стянула свою грудь, которая плохо помещалась под ними из-за размера. Большинство людей считают, что Вареллианы мужеподобны. Так что, если они посмотрят на мои доспехи и меч, подумают, что я мужчина. Может, даже примут Селендин за мою жену. Иногда это получалось, так что стоило попробовать. Так легче объяснить, почему нас изгнали. Проблема была в том, что мы все равно выделались. У нас не получилось бы смешаться с толпой простых путешественников.

Селендин с ее королевской кровью еще и отказывалась играть жену-простолюдинку. Она совершенно не умела врать и притворяться. Я, может, и потратила бы остатки магии, замаскировавшись под человека, но это было бы небезопасным. Я была ведьмой земли, а не иллюзионистом, и маскировка не была лучшим из моих талантов. Так что я поехала, как Вареллиана. Мои волосы были настолько светлыми, будто в них впряли сам снег, таких у людей почти никогда не бывает. Волосы можно было перекрасить, спрятать острые кончики ушей, но вот шестой палец. Его считали знаком удачи среди Варелл, но не среди людей. И, конечно же, мои глаза выдавали меня. Фиолетовые, как фиалка или виноград.

Мы были совершенно необычной парой. Я ехала на единороге, которого тоже трудно скрыть. Единороги Варелл почти такие же крупные, как военные лошади. Они входят в королевскую армию и личную охрану короля. Связь единорога и всадника пожизненна. Так что совершенно безгрешный Уильям разделил со мной изгнание среди людей и лошадей. Но он так же разделил со мной и мою магию, хотя может ее только чувствовать, но не использовать. Его большие копыта размашисто вытанцовывали на траве луга. Кругом звенело волшебство земли и весны. Моя сила взывала к земле и том, что исходило от нее. Каждый цветок, каждая былинка, был подспорьем для моей магии. Моя сила взывала ко всему вокруг. Я разделила радость ласточки, летающей над озером кругами. Я замерла вместе с кроликом, ждущим в высокой траве, пока мы пройдем мимо. Весна была одним из самых благодатных времен года для ведьмы земли, тогда, как зима – одним из самых худших. И Уильям пританцовывал со мной на спине, ощущая силу. Я надеялась, что не буду скучать по этому.

Селендин ехала медленно, голубой плащ прикрывал простое коричневое платье. Видения пыток все еще отражались в ее глазах. Ее страх был почти материальным. Она выехала на своей лошади вперед и некоторое время вела наш отряд. Ей нужно было новое седло, если мы собираемся ехать дальше. Мне нравилось спокойствие Уильяма, ведь военных лошадей не так-то просто сейчас найти. А на меньшее я бы не согласилась. Дело даже не в том, что обычной лошади вы могли бы отбить спину. Лязг металла, покачивание щита и даже колчан со стрелами могли заставить обычную лошадь в испуге броситься наутек. А в сражении вы не можете себе такого позволить. Для военного коня только один путь, учиться всему этому с самого рождения. Уильяма и меня обучали одновременно. Ничто не могло заставить меня лучше вникнуть во все это, чем он.

Я воспользовалась магией, чтобы сделать его менее броским. Большинство увидит просто белую лошадь и ничего больше. Если волшебник сконцентрируется, он, скорее всего, увидит мою магию, но на лучшее я не способна. В Лолте единорогов приносили в жертву Верму и Айвел.

-Вы когда-нибудь поклонялись Айвел? – спросила я у Селендин.

Она сделала жест, отгоняющий зло. Провела большим пальцем и мизинцем вдоль лица.

-Не произноси ее имени.

-Как вам будет угодно. Вы когда-нибудь поклонялись Матери Отравительнице?

-Конечно, нельзя игнорировать ни одно из трех обличий Великой Матери.

Я не хотела обсуждать с ней вероисповедание. Еще раньше мы выяснили, что не согласны в этих вопросах.

-Вы никогда не упоминали Мать Отравительницу, как одно из ваших божеств.

-Не очень умно об этом упоминать.

-Зачем Лолтунцы жертвуют женщин на Ее алтаре?

-Это вопрос интерпретации веры.

-Интерпретации?

-Да. – Она, казалось, не хотела продолжать этот разговор, и я не стала настаивать. Селендин не была рада тому, что я могу посадить ее в лужу, воспользовавшись ее же священными знаниями. Черная дорога всплыла посреди влажной луговой травы внезапно и без предупреждения. Казалось, она выложена из цельной скалы, черной, будто сама земля кровоточила. Легенда гласила, что Пелриз Красный Глаз создал эту дорогу. И видя ее сейчас с берега озера, я начинала верить в полубогов, способных вызвать магию из самой земли. Я подстегнула Уильяма.

В тот момент, когда его копыта ступили на тропу, я ощутила это. Дорога была мертвой, ни капли земной маги не проходило через нее. Селендин повела свою лошадь по мертвой черной поверхности. Я вела Уильяма, стараясь успокоить его, чтобы лошадь, на которой она ехала, вдруг не понесла. Мы ехали в направлении Лолта, выстроившись в все трое в ряд, зажав своенравную лошадь посередине.

Я разглядела выпуклости на дороге, но не нашла ничего, что могло бы их оставить. Я спустилась с Уильяма и подошла к самой крупной из них. Опустившись на колени, я сразу же отпрянула от того, чем оказалась почерневшая глыба. Мои глаза не могли свыкнуться с тем, что видели, настолько оно было настоящим и ужасным. В похожем на скальную породу материале дороги зиял человеческий череп. И я никак не могла изгнать его образ их своего разума.

-Что это? – спросила Селендин.

-Кости. Человеческие кости.

Она осенила себя охранным знаком.

Я забралась на Уильяма, и мы поехали прочь. Каждая новая глыба, встреченная на нашем пути, будто притягивала к себе мой взгляд. Наш путь проходил по могильнику.

Мы добрались до пограничного поста. Стражников было четверо, но магией сияли только двое. И я знала, что для них я сияю. А еще я знала, что в том, чтобы владеть магией, быть волшебником, нет ничего противозаконного. Женщина-маг, возможно, была бы остановлена, но целители не светятся так же, как волшебники. Селендин выглядела просто женщиной, пока не бралась кого-нибудь лечить. Когда она использовала свой дар, она сияла, подобно полной луне.

Один из стражников выехал из-за деревянных ворот и встал передо мной.

-Должно быть, вы ледяной эльф.

Это был довольно грубый способ завести беседу, но я была к нему готова. Среди Вареллов это было смертельным оскорблением, но я не была одной из них уже пять лет. К тому же меня уже не первый раз называли ледяным эльфом. И, видимо, не последний.

-Я Бейвин Айлир, а это моя жена – Селендин.

Его глаза повернулись к целительнице, и он проговорил:

-О… Она просто красавица.

Он подошел к ней и, положив руку ей на колено, немного погладил его. Селендин впилась в него взглядом. Его рука начала нагреваться на ее ноге, и она осадила лошадь назад. Мужчина покачнулся и отошел назад, ухмыляясь.

-Вы могли разжиться на ней. Вы неплохо зарабатывали бы каждую ночь, пока вы будете в нашей стране.

-Она моя жена, а не шлюха.

-А разве есть какая-то разница? – удивился он.

-Там, откуда я родом, разница есть.

-Да, Вареллианы и их почтение к женщинам. Для вас она королева.

-Мы можем проехать или мы должны стоять здесь и выслушивать оскорбления? – Я достаточно наслушалась.

Он нахмурился, глядя на меня, и сказал:

-Я мог бы запросить за проход ваши необычные доспехи.

Я улыбнулась ему, заставив его заглянуть в мои странные глаза.

-Это добрая броня, но не стоит умирать из-за того, чего вы все равно не смогли бы надеть.

Он вернул мне улыбку и сказал:

-Хотел бы я встретить одну из женщин Вареллианов. Она должна быть настолько хороша, что ее захочется съесть.

Я постаралась говорить как можно тише:

-Двое из ваших друзей могут подтвердить, что я чародей. И у чародея заканчивается терпение. – Я изогнула пальцы, добавив словам драматизма, и он устремился обратно на свой пост. Правда была в том, что ведьма земли не обладала достаточной магией, но они-то об этом не знали. С моей силой, купающейся в тепле весны, я искрила не хуже рядового волшебника. Весна – прекрасно время для того, чтобы кого-нибудь надуть.

Ворота открылись, и он крикнул нам вслед:

-Чтоб тебя встретил черный целитель.

-Надеюсь, следующий маг, который попадется тебе на пути, снесет тебе башку! – Огрызнулась я через плечо.

Лес тянулся с обеих сторон дороги. Птицы и звери не знали, что здесь проходит граница. По правде говоря, ничто не напоминало о тех диких землях, где мы провели зиму, за исключением самой дороги.

Лес вернулся, обняв дорогу с обеих сторон. Но ни одна травинка, ни один дикий цветок не смели вторгаться в пределы дороги. Был уже почти вечер, когда мы услышали громкий шум, будто пушечный залп, разорвавший лесную тишину. Лошади нервно заплясали, и даже Уильям задрожал подо мной. Звук был такой, будто сама земля разошлась. Мы осторожно поехали в сторону источника звука.

Дорога расширялась в поляну, недавно очищенную от леса. Стволы деревьев, заточенные с одной стороны, лежали сваленные в кучу в стороне. Во второй куче лежали вывороченные пни, местами покрытые землей, а кое-где голые корни тянулись к небу. Тот, кто держал очередной пень за самые корни, был демоном. Его кожа была чернее ночи. Мускулы выпирали вдоль его спины и рук. Его ребристые, похожие на крылья летучих мышей, уши были плотно прижаты, показывая напряжение, с которым он вкладывался в свое дело. Корни взметнулись, освобождаясь от земли. Он бросил пень в груду к остальным. Тут он заметил на дороге нас, и все мы уставились друг на друга. Вокруг его шеи блеснул серебристый ошейник. Холодный алмаз размером с куриное яйцо светился в центре него. Он так и пылал магией.

Селендин посмотрела на меня. Этот демон должен был нам помочь или внутри него был искомый нами знак? Надеюсь, что не второй вариант. Я не могла себе представить, как буду вспарывать желудок этому демону.

Из-за деревьев вышел человек. Он был худым, и тонка бородка щетинилась на его подбородке.

-Вы на его пути. И вы отвлекли его. – Сказал он.

-Мне очень жаль, добрый фермер, но я никогда раньше не видел высшего демона.

-Вы клянетесь кровавыми когтями Лосс, что никогда не видели настоящего высшего демона? – На его лице было скептическое выражение.

-Я клянусь.

Тут он улыбнулся, дружелюбно.

-Хорошо, познакомьтесь с высшим демоном Кракусом. Он был приручен (прим.: в контексте данного повествования все же приручен, а дословно околдован) фермерами более пятидесяти лет назад. Он расчистил большую часть полей вдоль этой дороги.

Я уставилась на демона, и было что-то в его гладких желтых глазах, что привлекло мое внимание – ненависть. Ненависть самая сильная, что я когда-либо ощущала.

-Добрый фермер, а вы не боитесь, что он может вырваться на свободу?

-Нет, заклинание достаточно сильное.

-Что произойдет, если он когда-нибудь освободится?

Фермер оглянулся, и улыбка померкла на его лице.

-Да он просто убил бы меня, впрочем, как и всех, на кого он работал.

-А где вы его держите, когда он не занят работой? Он опускается в бездну, из которой пришел?

Мужчине этот вопрос показался забавным.

-Да ведь вы ничего не понимаете в прирученных демонах, он не может уйти с того места, куда его поставили. На ночь мы приковываем его цепью к тому месту, где он работает.

Я вздрогнула под пристальным взглядом этих желтых глаз.

-Надеюсь, вы присматриваете за ним по ночам, добрый фермер.

-О да, мы присматриваем за ним, но волноваться не о чем. Он будет выдергивать эти пни, как и пятьдесят лет назад. – Фермер двинулся на уже очищенную территорию, походя похлопав демона по руке. – Нет, мы не можем потерять такого хорошего работника. Возвращайся к работе, Кракус. – Демон беззвучно и молчаливо повернулся к новому дереву. Одним жестом и вспышкой магии он срубил дерево, взорвав его на пару ступней выше основания. Фермер отошел и присел на солнце. Наш разговор был явно окончен.

Селендин и я ехали дальше некоторое время молча, пока она не спросила:

-Ты думаешь, это тот самый демон, который нам поможет?

-Я не знаю.

-Ты не знаешь. Тогда что мы здесь делаем? Что же это за пророчество, что ты не можешь его расшифровать?

-Никакое, я думаю.

-Тогда зачем мы рискуем собой?

Я натянула поводья ее лошади и сказала:

-Единственный способ понять смысл пророчества – это сделать то, о чем в нем говорится. И хватит хныкать.

Она вперилась в меня взглядом, но промолчала. Ее страх был силен, но меня она боялась сильнее.

Сумерки сгустились, окутав деревья кругом синеватым туманом. Гостиница была единственным, что можно было рассмотреть. В тусклом свете я разобрала вывеску. На ней был изображен в серых тонах демон, которого мы видели, вокруг которого вилось название «Гостиница «Черный Демон». Кракус пробыл тут слишком долго.

Я привязала лошадей снаружи, и мы вошли внутрь. Сразу пахнуло затхлостью. Окна были распахнуты, и весенний ветерок свободно проникал внутрь, но понадобятся недели прежде, чем кисловатый аромат зимы покинет это место. Когда мои глаза привыкли к скудному освещению, я смогла разобрать, что зал почти пуст.

Только три из стареньких столов были заняты. Пятеро фермеров смеялись и выпивали за одним из них. Двое мужчин в кольчугах, положив ножны с мечами на стол рядом с собой, ели за вторым. За последним столом возле лестницы сидел молодой человек, одетый в черное. Рядом с ним сидела девочка на вид не старше двенадцати лет. Ее глаза были полны грусти, и она явно была напугана.

Селендин насторожилась. Она признала мантию целителя, черного целителя.

Хозяин встретил нас с улыбкой:

-Чем я могу помочь вам сегодня вечером, путники?

-Еда, постой для лошадей и комнаты для нас на ночь.

-За один золотой вы получите все желаемое. – Хитрость пронизывала весь его взгляд. Я же смотрела на него безучастно. Он терпеливо пояснил:
-Всем нашим гостям мы предлагаем на выбор одну из трех прекрасных дам, чтобы скрасить их досуг.

-Нет, спасибо. Мне и моей жене будет неплохо и одним.

Он пожал плечами.

-Как пожелаете, но на вашем месте я велел бы вашей жене надеть капюшон и опустить взгляд пониже.

-Она хороша и так.

Он снова пожал плечами.

-Я только стараюсь помочь. Конюшни у нас слева. Мой слуга отведет вас. Когда вы вернетесь, вас будет ждать ужин.

Мы отвели лошадей и Уильяма в конюшню. Она была маленькой, и чумазый мальчик лет десяти взял у нас поводья лошади. Он не пытался взять поводья Уильяма, и я не стала настаивать. Пока он вел лошадей, я вела следом за ним единорога. Мальчик был чумазым и не очень сообразительным, но лошадей вычистил хорошо и накормил добротным кормом.

Мы заняли маленький столик около стены, так что я могла видеть нашу комнату. Именно тогда я заметила маленького демона, фута три высотой, который убирал со столов. Он носил грязные тарелки на голове, придерживая их невероятно длинными руками. Он был ярко-зеленого цвета и покрыт был чешуей, а не кожей. Селендин и я наблюдали за ним, пока он не исчез из виду.

Она пристально посмотрела на меня, и я молча пожала плечами. В конце концов, только сама Селендин знала, как выглядел знак и где он должен был быть.

Крошечный демон принес нашу еду. Ни один из нас не пытался с ним заговорить, пока он расставлял перед нами чашки с тушеным мясом, раскладывал толстые куски серого хлеба и расставлял полу наполненные пивные кружки. Казалось, его приучили молчать, обходя столы с подносами.

Тушеное мясо было горячим, немного волокнистым из-за затянувшейся зимы, с гарниром из овощей. Кругом было полно кладовых, но хлеб был хорошим и свежим. Один из фермеров, на которого я обратила внимание ранее, подошел и встал возле нашего стола. Он облокотился на стол, еле держась на ногах. От него разило пивом.

-Эта симпатичная штучка – ваша жена, Вареллиан?

-Да.

-Сколько стоит ночь с ней?

Я секунду смотрела на него, не уверенная, что правильно его поняла.

-Я же сказал, что она – моя жена.

-Я вас расслышал. Так сколько стоит ночь с ней?

-Мы плохо знакомы с Лолтом и не знаем традиций. Вы хотите сказать, что Лолтунцы продают своих жен за деньги, как шлюх?

-Вы привели ее сюда, показали ее лицо. Она смотрела на каждого из присутствующих мужчин глаза в глаза, как василиск. Что вы сделали, чтобы не продать ее?

Теперь до меня начало доходить предупреждение хозяина, но было уже слишком поздно.

-Мы не Лолтунцы, и я не продаю свою жену.

Он нахмурился.

-Три другие женщины заняты, и я не намерен перебегать дорогу темному целителю. Я хочу женщину, и свободна только эта.

-Вам придется подождать своей очереди.

-Мужчины Лолта не ждут женщин. – Он удивительно быстро схватил Селендин и вздернул ее на ноги.

Мой меч взметнулся в его сторону прежде, чем я успела об этом подумать.

-Оставь ее или умрешь.

Блеск оголенной стали, казалось, заставил его сосредоточиться. Он отпустил ее, и она села обратно за стол. Мужчина долго смотрел на мой меч и, наконец, сказал:

-Хорошо, если вы не хотите ее продавать, заставьте ее либо опустить взгляд, либо пусть смотрит только на вас. Вы могли убить человека из-за такого глупого недоразумения.

Я ничего не ответила, и он ушел обратно к своим компаньонам. Селендин натянула капюшон пониже, чтобы впредь к ней не приставали. Я вложила меч в ножны, и мы продолжили трапезу в тишине. Но была и еще одна занятная сцена.

Между черным целителем и девочкой происходила некая странная игра. Он прикасался к ней и начинал смеяться, а она плакала. И он снова ее касался и заливался смехом. Я спросил Селендин:

-Что он делает?

Она сглотнула.

-Думаю, он сначала делает ей больно, а потом излечивает.

-А в чем смысл?

-Большинство темных целителей лишены рассудка. Они используют свою силу во вред, и это делает их еще более темными.

Девочка была симпатичная. У нее были светлые волосы и глаза, которые, как я думала, были голубыми, но сказать точно с такого расстояния было невозможно. Ее тело уже начало формироваться в женское, но в ней все еще было больше от ребенка. Кровоточащая царапина появилась на ее щеке. Он коснулся ее, и царапина исчезла.

-Как рана появилась? Он ведь не касался ее.

-Это очень сильный черный целитель. Он владеет даром, подобным колдовству.

-Как и ты.

Она кивнула.

-То, чем я владею, я не могу использовать, не запятнав своей души.

Это и было нашей целью. Чем бы ни оказался Символ, он был способен очистить душу целителя от скверны после использования темных ритуалов.

Девушка вскрикнула особенно сильно. Она вскочила, опрокинув свой стул. Даже в скудном освещении было видно раны на ее руке.

Селендин начала было вставать, но я ее остановила. Для нее это был порыв помочь страдающему человеку, но сейчас это было лишним. Моя сила, казалось, напомнила ей о ее страхах, и она снова села. Много раз я видела порывы ее внезапной храбрости. Это был эффект ее целительства. Она боялась очень многого. Но ее дар сделал ее более храброй. Я видела, как она рисковала жизнью, чтобы спасти утопающего ребенка. Много раз она приходила в ряды бандитов, чтобы исцелить их. Будто вся ее сила, вся ее смелость, исходили из ее дара исцелять, а не от самой Селендин.

Черный целитель схватил девочку. Она вырывалась, пока он сжимал поврежденную руку. Она вдруг остановилась и уставилась на исцеленную руку. Он рассмеялся.

Хозяин подошел к нему, и его голос разорвал внезапную тишину.

-Сэр, вы очень уважаемы в своем деле, но ваша спутница расстраивает остальных посетителей. Может самому благородному из целителей лучше уединиться с ней в ее комнате? – Мужчина низко поклонился, не спуская глаз с целителя.

Что сделал бы хозяин, отвернись сейчас целитель?

Последний снова рассмеялся.

-Вас должно радовать одно то, что я опустился до посещения этой сточной канавы. У меня самый высокий ранг целителя. Я разговариваю с вашими Богами от вашего имени. Я защищаю вас перед Ними, когда вы в страхе прячетесь. – Теперь он уже обращался ко всем присутствующим. – У меня есть сила успокаивать Богов. Я общаюсь с демонами преисподней. Я делаю такие вещи, которые способны полностью выжечь ваш разум. – Он двинулся к притихшим фермерам. – Но вы сразу отворачиваетесь от меня, как только я демонстрирую свою силу. О, излечите меня, пожалуйста, излечите, умоляете вы. Но как только дело касается чего-то подобного, сразу просите оставить вас в покое.

Он обернулся к девочке, и она попятилась в противоположную сторону, расплакавшись.

-Пожалуйста, позвольте мне уйти, пожалуйста. – Умоляла она.

-Ну же, девочка, надо показать им всем, что такое сила темного целителя. – Она продолжала плакать, когда он схватил ее. Он потащил ее к лестнице. Ее рука хваталась за перила, пока он тащил ее наверх. Ее пальцы разжались, и он прижал ей руки к телу. Он утащил ее наверх, сделав всего одну остановку.

-Какая комната моя? – прокричал он хозяину.

Хозяин полу поклонился и ответил:

-Второй поворот справа от вас. Последняя дверь. Это лучшая комната в гостинице.

-И сейчас мы ее оскверним. – Сказал целитель и скрылся из виду с бьющейся в его руках девочкой. Мои пальцы глубоко впились в руку Селендин. Ее голубые глаза пылали гневом. Но мне показалось, что часть этого гнева питали ее собственные, внутренние страхи. Я знала белых целителей, способных вызвать его, независимо от ранга. Они не позволили бы такому злу вершиться безнаказанно. На этот раз я порадовалась, что Селендин не настолько фанатична. Ее убили бы за одно то, что она белый целитель, а я погибла бы, пытаясь ее защитить. Это был не тот способ, которым бы мне хотелось умереть.

Сверху раздался первый вопль. Это убило только что возобновленную беседу. Все внизу замерли в ожидании. Второй крик не заставил себя долго ждать, и был жалобным, переполненным мольбой, плавно переходящим в рыдания.

Фермеры собрались и расплатились. Остались только двое наемников. Они, как и мы, были путешественниками, и у них не было возможности уйти.

Селендин кивнула. Я помахал хозяину, и тот подошел к нам. На его лице бисеринками выступил пот.

-Милый человек, когда будет готова наша комната.

-Тушеное мясо вам понравилось?

-Еда хороша, но, кажется, мы потеряли аппетит.

-Он – идол для нашего народа. Но для чужеземцев, которым этого просто не понять, он может показаться… странным.

-Напротив, что касается меня, я все отлично понимаю. В других странах магия зачастую тоже сводит с ума людей.

Хозяин нервно осмотрелся кругом, проверяя, не слышит ли его кто-нибудь, и добавил:

-Если вы пожелаете, то ваша комната первая по правой стороне. Это настолько далеко от шума, насколько я могу предложить.

-Мы ценим вашу заботу.

Он кивнул, и мы встали. Селендин прошла следом за мной, спрятавшись в капюшон и опустив глаза в пол, она хотела скрыть не столько свое лицо, сколько свою ярость.

Когда мы подошли к лестнице, мы вновь услышали крики. Они перешли из бессвязных воплей в слова мольбы. Мне не нужно было оборачиваться, для того, чтобы узнать, что Селендин напряглась. Девочка молилась Матери Благословенной. Она молилась Богине Селендин.

Молитва резко прекратилась, будто девочку ударили. Мы прошли в темных холл и остановились, будто ожидая. Голос ребенка снова зазвучал в молитве. Он бил ее, а она, наверное, решила, что никогда больше не увидит дневного света. Потому она молилась, пока он наносил удары. Селендин сняла капюшон. Она молча повернулась ко мне, и я встретилась взглядом с ее глазами.

-Знамение? – прошептала я.

В этом была своя логика. Девочка находилась в Гостинице «Черный Демон». Знак, как поведали нам пророки, тоже должен был быть в демоне. Мой меч с выдохом покинул ножны, и я подняла свой щит, удобно сбалансировав его на руке. Селендин улыбнулась мне. Страх танцевал в ее глазах, но и неведомая сила целителя тоже была там.

-Тебе нужно отрубить ему голову и вырезать сердце. Иначе он излечит сам себя. И тебе нужно убить его как можно быстрее, иначе он сможет атаковать тебя. – Прошептала она мне.

-Он использовал сегодня уже большую часть своей силы.

-Он очень высокого ранга в глазах темных Богов. Он может воспользоваться не только своей силой.

Я начала тихонько молиться.

-Балинорель, пусть это будет не так. Веди мою руку и позволь мне убить пособника демонов.

Селендин подождала меня, и мы вместе подошли к комнате. Она спокойно открыла дверь, поскольку мы не хотели всполошить наемников, отдыхавших в зале внизу. Я шла перед ней, прикрывая нас щитом и задаваясь вопросом, поможет ли он нам вообще.

Девочка лежала полуобнаженная на кровати. Ее маленькие груди и верхняя часть тела были покрыты болезненными зелеными язвами. Заклятие убьет ее быстро и наверняка. Черный целитель лежал рядом с нею и ласкал ее израненное тело. Селендин закрыла за нами дверь.

-Что вам нужно? – спросил мужчина.

Он изучал Селендин, стоявшую позади меня.

-Вы пришли, чтобы сделать мне подарок? Для столь щедрого подарка, как она, должен быть повод.

-Я пришел, чтобы спросить, не продадите ли вы мне девочку.

Он взглянул на умирающую девочку и рассмеялся. Небрежным жестом он излечил ее, его рука поглотила всю зелень, не оставив ни малейшего следа болезни. Она снова была чиста.

-Я думаю, я продам ее вам, эльф. Но я хотел бы поторговаться.

-Нет, черный целитель. Никакого торга не будет.

Он встал на колени на кровати и сказал:

-Тогда тебе надо будет драться со мной за нее. – Легкая улыбка играла у него на губах. Он показал знак, и я ощутила, как в мою щеку вонзились когти. Кровь заструилась вниз по моему лицу, прикрытому шлемом.

-Ты так сильно хочешь ее? – рассмеялся он.

Я вытерла капающую кровь тыльной стороной ладони и ответила:

-Достаточно сильно.

Я двинулась вперед, прикрываясь щитом и мечом, но тут когти вонзились мне под ребра, будто моих доспехов не было вовсе. Хитрость мне не поможет, так что я решила как можно быстрее поразить его напрямую. Он подвинулся, и я успела зацепить его мечом.

Волшебные когти полоснули меня по глазам. Я завопила и упала на колени. Я прижимала к себе щит и меч в багровой тьме. Слепая, я боролась с болью и паникой. Меня обучали биться в полной темноте, но слепота – не тьма. Боль подавляла все, и я сжалась, стараясь не думать о ней, рассуждать, не замечая ее.

Звуки, шаги. Крик девочки. Звук рвущейся ткани платья Селендин. Тяжелая, влажная поступь черного целителя.

-Кажется, сегодня я смогу насладиться двумя красотками.

Селендин попятилась от него, но он загонял ее все ближе к кровати и девочке на ней.

-Бейвин! – позвала она меня.

Он двигался вокруг кровати, стараясь нагнать Селендин. Я должна была нанести ему смертельную рану, иначе все было напрасно. Я слышала его дыхание и улавливала движение. Я постаралась ударить в живот или в грудь, но я не была уверена, что он точно передо мной.

-Такая милая парочка. – Заговорил он снова и отвернулся от меня. Я поднялась и ударила. Лезвие пронзило плоть. Я потянула его, выдернув в районе шеи. Лезвие наталкивалось на кости и в конечном счете вышло. Теперь я знала, где он. Мне понадобилось пять ударов, чтобы отрубить ему голову. Запах крови был густым и насыщенным.

-Бейвин, ты убила его. – Проговорила Селендин.

Она стояла рядом со мной, снимая мой шлем. Я почувствовала, как кончики ее пальцев коснулись моих глаз. Я снова почувствовала боль, будто мою голову пронзило копье, но потом она ушла. Я заморгала.

Черный целитель лежал, растянувшись на кровати. Его голова была полностью отделена от тела. Кровь пропитала простыни, потому на пол не капала. Девочка посмотрела на меня и улыбнулась благодарной улыбкой

Вероятно, она повидала вещи и похуже за время своего пребывания в Лолте. Селендин подняла плащ девочки и обернула ее им поверх порванного платья.

Я вытерла меч о край простыни и вложила его в ножны. Я распахнула деревянные ставни, взяв щит, я надела его за спину и встала на колени на скате крыши. Девочка последовала за мной вместе с Селендин. Мы незаметно выскользнули, надеясь, что никто не слышал, как мы спустились на землю. Я первой подошла к конюшням. Мы вошли внутрь, и мальчик спустился к нам с чердака, на котором он спал.

-Подойди сюда, малыш. – Позвала я.

Он подошел с опаской. Я быстро схватила его и зажала ему рот рукой.

-Найдите веревку и кусок ткани для кляпа.

Селендин и девочка медленно повиновались. Глаза мальчика были переполнены страхом и вылезали из орбит.

-Мы не причиним тебе вреда.

Но он не поверил, и я его в этом не виню.

Когда он был связан, и его рот был заткнут куском грязной тряпки, я отнесла его на чердак. Оставалось надеяться, что до утра его не найдут.

Мы оседлали лошадей, пока девочка караулила. До сих пор тревогу не подняли. Но рано или поздно хозяин гостиницы наберется смелости и пойдет проверить, почему из комнаты целителя перестали раздаваться странные звуки. К тому моменту нам стоило быть уже далеко.

Мы вывели Уильяма и лошадей на дорогу, но я ехала впереди, так, как мы ехали прошлым днем сюда. Когда мы ощутили, что опасность миновала, Селендин спросила:

-Почему мы возвращаемся?

-Мы не можем направиться в следующую гостиницу. Тебя и девочку еще можно замаскировать, но Уильяма, впрочем, как и меня, не изменить. Мы можем убежать в дикие земли, но Лолтунцы будут искать нас. До границы Мелтаниана пять дней пути. Здесь все будут против нас. Сегодня же нам нужно покинуть Лолт.

-Но как?

-Мы возвращаемся к демону, к Кракусу.

-Призовем на помощь демона?

-Надеюсь, что так.

Девочка ехала на запасной лошади и в седле держалась уверено. Мы загоняли лошадей всю ночь, зная, что больше они нам не понадобятся.

Мы добрались до недавно расчищенного куска дороги. Выкорчеванные демоном пни и стволы деревьев лежали аккуратными стопками вдоль дороги.

Я оставила Селендин и девочку с лошадьми и Уильямом. Я подкралась через подлесок к двоим мужчинам, охранявшим демона. С первым было просто, удар кинжала по горлу, когда он вдруг набросился на меня, и все было кончено. Но вот со вторым было сложнее, он сидел возле огня, поддерживая его, а рядом лежал оголенной меч. Охрана демона, видимо, нервировала его. Каждый раз, когда Кракус начинал греметь цепями, мужчина нервно оборачивался, чтобы взглянуть на него. Я подошла сзади и полоснула клинком ему по горлу. Я вытерла лезвие о высокую траву и убрала в ножны. Демон наблюдал за мной взглядом своих глаз, в которых отражалось пламя костра.

Тяжелые цепи опутывали Кракуса, но ключ блестел здесь же, на поясе у мертвеца.

Селендин и девочка подошли ближе, ведя лошадей и Уильяма. Глаза демона пробежались взглядом по ним и вновь сфокусировались на меня.

-Я заключу с тобой сделку, Кракус, - сказала я.

-В чем заключается сделка? – спросил демон, его голос был глубоким, и, казалось, шел откуда-то изнутри.

-Ты перенесешь нас троих и единорога через границу Мелтаана в город трех ворот Терл, а я освобожу тебя из твоего рабства.

-Мне нравится эта сделка, эльф. Освободи меня, и я сделаю то, о чем ты просишь.

-Подожди, демон. Сначала мы скрепим сделку клятвой крови, чтобы я точно знал, что ты не бросишь нас или не перенесешь в какое-нибудь ужасное место.

-Почему я должен сделать такое с тем, кто меня освободил?

-Потому что ты демон.

Он рассмеялся, обнажая клыки.

-Ты мне нравишься. Ты понимаешь суть вещей.

Его голос притих и стал едва слышным.

-Но какой же клятвой ты собираешься обязать демона?

-Клятвой псов Верма и птиц Лос.

Улыбка исчезла с его лица, и он сказал:

-Ты когда-нибудь был связан клятвой крови с демоном?

-Нет.

Он снова рассмеялся.

-Тогда продолжим.

Я вспорола себе запястье. Кровь была ярко-алой и капала с моей руки. Рана болела, как и все небольшие порезы.

Демон протянул свою левую руку, и я сделала надрез. Его кровь была черной и слишком густой, чтобы растекаться.

Мы прижали порезы, и внезапно я ощутила головокружение. В вгляделась в желтые глаза демона и спросила:

-Что происходит, Кракус?

-То, что всегда происходит, когда демон заключает сделку с воином. Я беру в качестве платы твою кровь. Но поскольку это клятва крови, ты получаешь мою кровь взамен. – Он зашипел. – Теперь ты часть семьи демонов, эльф. Те, у кого есть сила, будут видеть в тебе эту клятву, как метку.

Было такое чувство, будто в мою руку затолкали раскаленную до красна кочергу. Огонь наполнил мои вены. Я упала на колени, задыхаясь прохладным вечерним воздухом. Я не могла позволить себе закричать. Если нас преследовали, они могли услышать мои крики. Это было последней мыслью, прежде, чем чернота поглотила меня.

-Что, если она умирает? – услышала я голос Селендин.

-Тогда ты все еще будешь пленником, потому что только она может тебя освободить.

Послышался голос демона.

-Это цена сделки с демоном, целитель. Смертный рискует большим, нежели демон. Я не могу изменить собственную природу даже ради своего спасения.

Я проснулась под небом, светлеющем перед рассветом. Рана на моей руке почернела и затянулась, оставив длинный шрам. Ее залечила не магия Селендин.

-Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

-Довольно хорошо. – Я сидела во влажной от утренней росы траве, пытаясь прочувствовать себя. Мне надоело ждать, и я призвала свою силу. Она засветилась, но немного иная. Она казалось вялой, будто ей приходилось проталкиваться сквозь густой слой воздуха навстречу мне. Моя магия была подпорчена, но было некогда об этом волноваться. Я должна была освободить демона. Близился рассвет, но весенняя ночь все еще была с нами. Мир балансировал на тонкой грани между ними, потому я призвала их обоих. Я потянулась к прохладным весенним сумеркам и зову совы в них. Я вдыхала предрассветный ветерок. Кролик пошевелился во сне, и я соткала из его грез свои собственные. Шубка лисицы и легкая тень козодоя смешались с ароматом свежевспаханной земли. Сила потянулась ко мне, как полная луна, взращенная на весенней щедрости. Я встала и протянула перед собой руки, позволяя волшебству собираться в моих ладонях, подобно мечтам. Я окунула волшебный камень в эту силу. Я почувствовала замок заклятия. Кракус наклонил голову, и я сняла с него ожерелье. Но это была лишь первая часть оков.

Он поднялся на все свои семь футов роста и выпрямился. Цепи упали с него, не требуя ключей. Он искоса посмотрел вниз на нас.

-Подойдите и позвольте мне выполнить свою часть сделки.

Он предложил мне свою левую руку, и я увидела на ней такой же выжженный шрам. Я приняла его руку, и забытый всеми Уильям подошел и встал рядом со мной. Селендин коснулась его белого крупа, девочка цеплялась за нее. Мы стали неразрывной цепочкой. Мир завращался, и мы оказались перед воротами Терла. Был уже рассвет, и перед воротами воевал со своим мулом, впряженным в повозку с цыплятами, фермер. Мулу не понравился запах демона.

Кракус отпустил мою руку и сказал:

-Я уверен, что я не последний демон на твоем пути, земная ведьма, кровь тянется к крови. – И он исчез.

Тем же днем мы стояли перед Верховной Жрицей, и она приняла Селендин обратно в стан светлых целителей. Девочка обладала собственной зачаточной силой, и ее приняли в ученики. Она была достойным поводом для поисков. Отец Селендин устроил пир, на который пригласил и меня. Я получила благословение одного из мелких королей Мелтаана. Еще у меня был алмаз размером с мой кулак. Его мне хватит на первое время, прежде, чем нужда заставит меня вновь поступить в телохранители к кому-нибудь.

Селендин сидела в своем одеянии, усыпанном драгоценными камнями из расшитого белого шелка. Она наблюдала за мной. Она очистилась и снова обрела свою душу. А я была напоминанием о не лучших временах.

Я наблюдала за спасенной нами девочкой, пока та смеялась в окружении других послушников. Я чувствовала, что поступила правильно, спасая ее, но мой взгляд раз за разом возвращался к шраму на моем предплечье. Селендин не осталось на память ничего от ее поисков. Она очистилась, зато я замаралась. Теперь меня посещал вопрос, есть ли ритуал, способный очистить от сделки с демоном?