Перевод: Dekorf, desirous, Catharin, LenaT, zzuzel, 55, Svetyska
Редактура: Dekorf

Я энергично шагала по Темпл Бар. Проснувшись очень рано, я увидела яркий солнечный свет, льющийся сквозь окно моей спальни, я оделась и отправилась выполнить кое-какие дела.
Холодильник был пуст, а я пропустила сразу два Дня Рождения, которые твердо была намерена отметить, прежде чем это затянется еще на дольше, и собиралась импровизировать с ингредиентами, для выпечки торта. Еще с Хэллоуина, масло, яйца и молоко были редкими продуктами, но я как Южанка могла сделать многое и с меньшим, со сгущенным молоком и яичным порошком. Я собиралась испечь толстый, двухъярусный шоколадно-кремовой торт с шоколадной глазурью. Дэни и я смотрели бы фильмы и красили друг другу ногти. Это было бы, как в прежние времена с Алиной.
Я подняла лицо к солнцу. После, казалось бы бесконечной паузы, весна вернулась в Дублин.
Пора солнца и возрождения для меня была запоздалой. Хоть мне и удалось избежать плохой, холодной погоды, занятой то в Фейри то в Зазеркалье, все равно - это была самая долгая зима в моей жизни.
Весна не отличалась особо от зимы, но можно было почувствовать ее в воздухе - поцелуй тепла в легком ветре, запах дующий с океана который обещает бутоны и цветы, если не здесь, то где-то еще в мире. Я никогда не думала, что буду скучать по мухам и насекомым. Ничего не росло в Дублине - значит, не было ни мошек, ни бабочек, ни птиц или пчел. Ни одного цветка не цвело, ни росточка не выбивалось из молодых побегов, ни травинки не росло. Тени уничтожили город, перед тем как хлопнуть дверью с треском на прошлый Хеллоуин. Почва была бесплодной.
Я не была садоводом, но я сделала некоторые выводы. Я была уверена, что если мы правильно удобрим почву, то со временем мы сможем что-нибудь вырастить.
У нас многое нужно было восстанавливать. Деревья выкопать и пересадить. Горшки и ящики для цветов наполнить. Парки перепланировать. Я планировала начать с малого: притащить чернозем из аббатства, высадить немного маргариток, лютиков, может несколько петуний и недотрог. Заполнить мой книжный магазин папоротником и вьюнками и до того как разводить сад на крыше и за его пределами - вернуть ночь в мое собственное пространство.
Однажды Дублин снова будет жить и дышать. Однажды всю эту шелуху, которая была раньше людьми, сметут и похоронят с церемониями. Однажды, туристы придут посмотреть на точку зеро и вспомнить тот Хеллоуин, когда упали стены - может кто-то даже вспомнит ту девушку, которая съежилась на колокольне, помогая спасти день – а потом направятся к одному из шести сотен восстановленных пабов, чтобы отпраздновать, что человеческая раса получила обратно то, что принадлежало ей.
Потому что так будет. Не важно кто или что я такое, я была полна решимости поймать и перезахоронить Книгу, и тогда выяснить способ, как восстановить заново стены. Попутно найти доказательства, что я не Король, а просто человеческая женщина с памятью, которую кто-то подсадил по причинам, которые будут иметь смысл, когда я наконец-то, о них узнаю. Я не была тем существом в пророчестве, которое или спасет или погубит человечество. Я просто человек, который запрограммирован Королевой - или кто знает? Может Королем, чтобы выследить Книгу, когда она сбежала, и как Келтарами мной манипулировали: одна маленькая часть уравнения, чтобы запечатать ее снова, на этот раз навсегда.
Так я брела этим утром, пытаясь вернуться обратно в сознание той молодой девушки, которая вышла из самолета, взяла такси до Темпл Бар и зарегистрировалась в Кларин Хаусе прошлым летом, озадаченная сильным акцентом пожилого человека за столом регистрации, выглядевшего, как леприкон. Голодная. Испуганная и скорбящая. Дублин выглядел таким огромным, а я была такой маленькой и растерянной.
Я огляделась по сторонам, впитывая молчание города, вспоминая его шум и суету. Улицы были полны Крайка - ритма жизни, который воспринимался, как должное.
- Доброе утро, мисс Лейн, - инспектор Джейн шагал в ногу со мной.
Я мельком осмотрела его. Он был одет в джинсы цвета хаки, простую белую майку, на груди висело ружье, а военные ботинки были зашнурованы поверх штанин. Он был обвешан боеприпасами - пистолеты за поясом и в кобуре, Узи через плечо. Не было места, чтобы скрыть Книгу. Несколько месяцев назад у него был намек на животик. Сейчас уже не было. Он был стройным с мускулами, спортивного сложения, и ходящий как человек, который прочно стоит на земле, впервые за все годы.
Я улыбнулась, я была искренне рада его видеть, но все-таки не могла позволить ему добраться до моего копья. Я надеялась, что он после этого случая все же не в обиде на меня.
- Хорошее утро, не так ли?
Я засмеялась: - Я думала о том же самом. Что-то неправильное с нами? Дублин разрушен, а мы готовы разразиться веселым свистом. - Пьющий - чай - с - нашинкованными - Невидимыми - инспектор и я несомненный долгожитель.
- Нет канцелярской работе. Я ненавижу ее. Не знаю, сколько это съело моей жизни.
- Новый мир.
- Чертовски странный.
- Но не плохой.
- Да. Улицы тихие. Книга затаилась. Днем не видно Охотника. Мы ирландцы знаем, что делать во время изобилия, но уверен, что монстры дольно скоро проголодаются. Занимались любовью с женой прошлой ночью. Дети здоровы и сильны. Это хороший день для жизни, - он сказал, как ни в чем не бывало.
Я кивнула в знак согласия.
- Кстати говоря, об Охотнике. Вы скоро заметите одного в небе, - я обрисовала ему наш план - что я могла бы просканировать улицы на Охотнике, выискивая Синсар Дабх. - Так, что не стреляй по мне, ладно?
Его глаза прищурились в догадке, - Вы как-то его контролируете? Вы можете его заставить показать нам свое логово? Мы бы могли стереть с лица земли многих из них, если бы мы только могли найти их логово.
- Дай мне в первую очередь достать Книгу с улиц. Потом мы поможем тебе охотиться, я обещаю.
- Обязательно воспользуюсь этим. Мне не нравиться использовать девушку, только если она настаивает. Это одна из суровостей жизни. Она - должна быть дома, и кто-то должен следить за ней. Убивает - как будто она рождена для этого. Это заставляет меня задумываться, как долго она ...
- МакКайла, - сказал В’Лэйн.
Джейн заморозился с открытым ртом, посередине шага. Но не во льду. Просто обездвиженный.
Я напряглась и потянулась за копьем.
- Мы должны поговорить.
- Слабо сказано. Ты должен объясниться, - я вихрем согнулась, чтобы поднять копье. По какой-то причине я до сих пор делаю это.
- Вложи копье в ножны.
- Почему ты не забрал его?
- Я предлагаю тебе продемонстрировать доверие.
- Где ты? - потребовала я. Я слышала его голос, но не видела его самого, а доносившийся голос постоянно перемещался.
- Я появлюсь, когда ты продемонстрируешь мне свое доверие.
- Что?
- Я предпочел позволить тебе, оставить его. Ты предпочти спрятать его. Мы проявим честь по отношению друг к другу с доверием и уверенностью.
- Не мечтай.
- Я не единственный, кто должен объясниться. Как ты пронесла Королеву сквозь Зеркало Короля.
- Позволь мне высказать тебе то, что я не понимаю. На прошлый Хэллоуин меня изнасиловали Темные Принцы. Ты сказал, что был очень занят перенося свою Королеву в безопасное место на человеческих ногах. Но сейчас я знаю, что Королева была в Тюрьме Невидимых - как ты это сказал - много человеческих лет. Где ты реально был той ночью, В’Лэйн?
Он материализовался напротив меня, на расстоянии в дюжину футов.
- Я не лгал тебе. Не совсем. Я сказал тебе, что не мог быть в двух местах одновременно, и это во многом правда. Однако я оговорился, когда сказал, что переносил Королеву в безопасное место. Вместо этого я воспользовался этими часами для поиска ее в Зеркалах Дэррока. Я был уверен, что он стоял за ее исчезновением. Я полагал, что он заключил ее в тюрьму в одном из Зеркал на ЛаРу, но я не мог обыскать эти Зеркала, пока магия в этой сфере не была нейтрализована. Когда я разрушил дольмен для тебя - который мы отстроили заново и мне удалось вытащить Кристиана оттуда вчера ночью, а то я бы пришел объясняться с тобой раньше - я старался найти ее потом. Но Дэррок научился многому из журналов, украденных из Белого Дворца, и я не мог сломать его защиту.
- Ты провел ночь когда меня насиловали обыскивая его дом и не найдя ничего?
- Мое решение достойно сожаления лишь потому, что не принесло плодов. Я был уверен, что она там. Если бы она была там, это того стоило бы. Но что было, когда я обнаружил, что произошло, я почувствовал... - Он прикрыл глаза, оставляя только тонкую сверкающую серебром полоску под его ресницами, - Я чувствовал, - его рот искривился в горькой улыбке, - Это было невозможно. Эльфы не чувствуют. Только не первый Принц Королевы. Я почувствовал зависть к моим темным братьям, что они знают тебя так, как я никогда не знал. Я задохнулся от ярости, что они покалечили тебя. Я был опечален в несравненной мере, так что я не смог бы никогда почувствовать это снова. Разве это не человеческие чувства? Я чувствовал... - Он вздохнул медленно и глубоко, потом выдохнул... - Позор.
- Так ты говоришь.
Улыбка померкла.
- Впервые за время моего существования я хотел временного забвения. Я не смог заставить мои мысли повиноваться мне. Они бродили по их собственному желанию, причиняя мне адские страдания. И я был не в состоянии заставить их остановиться. Я хотел заставить себя остановиться. Это любовь, МакКайла? Это то, что она для вас? Почему же, тогда люди все время стремятся к этому?
Я вздрогнула, вспоминая, как я растянулась на земле рядом с Бэрронсом истекающим кровью.
- Я устал быть в невозможной ситуации. В течение вечности моя преданность принадлежит моей Королеве. Без нее моя раса обречена. Не существует преемников на ее трон. Не существует ни одного достойного или способного руководить моим народом. Я не мог поставить помощь тебе, выше попыток возвратить ее. Слишком долго это все стоит между миром и войной, - он пристально поглядел на меня, - Если...
- Если что?
- Ты все еще направляешь копье на меня.
Я шагнула к нему, вытягивая руку с копьем.
Он исчез.
Он заговорил позади меня.
- Может быть, ты становишься похожей на нас?
Я, прищурившись, повернулась.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты становишься Эльфом, идешь по пути, который давным-давно назывался перерождением? Я подозреваю, что молодой Друид также страдает от этого. Это самое неожиданное развитие.
- И неприятное.
- Это еще неизвестно.
Это было его дыхание у меня в ушах, его губы снова в моих волосах?
- Это мне не нравится! Я не собираюсь становиться одной из вас. Убери это. Я не хочу этого.
Я чувствовала его руки на моей талии, скользящие ниже к моей заднице.
- Бессмертие - подарок. Принцесса.
- Я не Принцесса, и я не превращаюсь в Эльфа.
- Возможно, пока нет. Но что-то такое есть, не так ли? Интересно что? Я устал смотреть, что Бэрронс, метит территорию вокруг тебя. Я устал ждать тот день, когда наконец, ты посмотришь на меня и увидишь что я намного больше чем Эльф и Принц. Я - мужчина. С таким голодом до тебя, что не имеет дна. Ты и я, больше чем кто-либо во Вселенной идеально подходим друг другу.
Он был от меня в полудюжине футов, лицом ко мне, смотрел прямо в мои глаза.
- Я не желаю продолжать жить так. Я разбит и не знаю покоя. Гордость не позволяет мне говорить прямо. Не больше.
Он исчез и вновь появился прямо передо мной, таким образом, что я смогла увидеть мерцание радуги в его переливающихся глазах.
Копье было между нами.
Я схватила рукоятку копья. Он накрыл мою руку своей, указав копьём себе в грудь, и наклонился ко мне. Я могла чувствовать его - крепкий как скала и решительный - напротив меня. Он дышал быстро и часто, глаза блестели.
- Прими меня или убей, МакКайла. Но сделай выбор. Только сделай, этот чертов выбор.

Перевод: desirous, Catharin, Dekorf, Svetyska, MacV, zzuzel, yulyakulyk, 55, LenaT, puse4ka375
Вычитка: Dekorf

В последний раз я разговаривала с мамой лично 2 августа – в день, когда я сказала до свидания и села в самолет на Дублин. Мы долго спорили о моей поездке в Ирландию. Она не хотела терять вторую дочь, по ее словам, в “проклятом месте”. В то время, я думала, что она просто была слишком эмоциональной. Теперь я знаю, что у нее была причина, почему она никогда не должна была позволять Алине уезжать, и она была испугана, увидев, что я отправляюсь следом. Мне не нравилось, что наши последние слова, сказанные друг другу в лицо, были очень резкими. Хотя потом я разговаривала с ней по телефону, но это не то же самое.
Я видела папу три недели спустя, когда он приехал в КиСБ чтобы увидеться со мной. Бэрронс Гласом заставил его вернуться домой и внушил на подсознательном уровне, что бы он не возвращался в Ирландию. И это работало. Папа приходил в аэропорт несколько раз, чтобы лететь за мной, но не мог заставить себя сесть в самолет.
Я снова увидела их обоих, спустя две недели после Рождества, когда я перестала быть При-йя, и В’Лейн взял меня в Эшфорд, чтобы показать, что он восстановил мой родной город и сохранил моих близких.
Я не поговорила с ними тогда. Я присела в кустах позади моего дома и наблюдала за ними сидящими на веранде: они говорили обо мне и о том, что я якобы собираюсь обречь мир на гибель.
Я видела их обоих, когда Дэррок держал их в плену. Им вставили кляп и связали.
Потом я видела их здесь, в Честере, в ночь, когда Синсар Дабх взяла под свой контроль Фэйда и убила Бэрронса и Риодана, но видела их только через стекло.
В хронологическом порядке, они видели меня девять месяцев назад. Я потеряла время в Фэйри, будучи При-йя, и в Зазеркалье, для меня это больше чувствовалась, как три месяца - хотя и самые длинные, самые насыщенные три месяца моей жизни.
Я хотела их видеть, Сейчас.
Хотя я не воспринимала В’Лейна, как он того желал, я не заколола его, разве что это случилось бы случайно, потому что он неожиданно появлялся в разных местах. Он сказал мне, что мы все должны встретиться сегодня в Честере, чтобы обсудить наши планы захвата Книги. Он отправился, как просеивающийся гонец обойти всех.
Я решила, что мои дела могут и подождать. Зная, что мы так близки к попытке захватить Книгу, меня наполняла необходимость увидеть маму и папу перед этой большой встречей. До ритуала. До того, как что-нибудь еще может пойти не так. Кризис личности в сторону, они были моими родителями и всегда будут. Если бы я жила раньше как кто-то или что-то другое, то та жизнь бледнела по сравнению с этой.
Я ворвалась в Честер, хладнокровно пересекая бары, которые были пусты так рано утром, и двинулась к лестнице. У меня не было никакого желания разговаривать с любым из загадочных обитателей клуба.
Внизу лестницы, Лор и массивный мускулистый мужчина с длинными седыми волосами, бледной кожей и горящими глазами, встали на моем пути.
Я обдумывала, что смогу использовать из своего глубокого гладкого озера – Бэрронс то, слизал мои красные руны как трюфели - когда Риодан крикнул: - Оставьте её.
Я подняла голову. Утонченный владелец самого большого логова секса, наркотиков и экзотических ощущений в городе стоял за хромовой балюстрадой в тени, большие руки сомкнулись на хромовых перилах, толстые запястья с браслетами из серебра. Он выглядел как покрытая шрамами модель Гуччи. Какую бы жизнь не вели эти люди раньше, и они стали теми, кто они сейчас, и эта жизнь была жестокой и безжалостной. Как они.
- Почему? - потребовал Лор.
- Я так сказал.
- Еще не время для встреч.
- Она хочет видеть своих родителей. Она настаивает.
- И что?
- Она думает, что может что-то доказать. Чувствует себя дерзкой.
- Ну и дела, как мило. Я даже не должна ничего говорить, - промурлыкала я. Я чувствовала себя дерзкой. Риодан пробуждал худшее во мне. Как и Ровена, он предвзято относился ко мне.
- Ты слишком эмоциональна сегодня. Эмоциональные люди непредсказуемы, а ты сегодня более непредсказуема, чем была раньше. Вдобавок к этому, - Риодан казался удивленным, - сознание Джека не поддается Гласу Бэрронса. Он требовал увидеть тебя. Сказал, что возьмет Королеву в заложники, если мы не приведем тебя к нему. Меня не беспокоит безопасность Королевы, потому что она нравится Рейни, а Джеку нравится то, что нравится Рейни. Но есть проблема - он может спорить с нами до самой смерти.
Я слабо улыбнулась. Если кто и мог выиграть, так это мой папа. Я протолкнулась мимо Лора, подрезая его своим плечом. Его рука обвила мою шею и остановила меня.
- Посмотри на меня, женщина, - прорычал Лор.
Я повернула голову и невозмутимо встретила его пристальный взгляд.
- Если он расскажет тебе, что-нибудь о нас, мы тебя убьем. Ты это понимаешь? Одно слово, и ты труп. Так, что если ты ходишь такая самоуверенная и чувствуешь себя защищенной, потому что Бэрронсу нравится тебя трахать, подумай хорошенько. Чем больше ему нравится это делать, тем больше вероятность, что один из нас, тебя убьет.
Я посмотрела на Риодана.
Владелец Честера кивнул.
- Никто не убивал Фиону.
- Она была тряпкой.
Я оттолкнула руку подальше от моей шеи.
- Убирайся с моей дороги.
- Я предлагаю тебе избавить его от маленькой проблемы, если ты хочешь выжить, - сказал Лор.
- О, я выживу.
- Чем дальше ты будешь от него, тем безопасней для тебя.
- Вы хотите, чтобы я нашла Книгу или нет?
Риодан ответил: - Нам наплевать, пока Книга где-то там. Или, что стены лежат в руинах. Времена меняются, мы идем дальше.
- Тогда, почему вы помогаете с ритуалом? В’Лейн сказал, что Бэрронс попросил тебя и Лора держать остальные камни.
- Ради Бэрронса. Но, если он тебе скажет хоть одно слово о себе - ты умрешь.
- Я думала, он ваш босс ребята.
- Это так. Он создал правила, по которым мы живем. Но мы все равно отберем тебя у него.
Отберем тебя у него. Порой, я была так глупа.
- И он это знает.
- Мы должны были сделать это раньше, - сказал Лор, - Кастео не сказал нам ни слова с тех пор. Я думал с этим покончено. Это было чертову тысячу лет назад. И все из-за женщины?
Я вздохнула медленно и глубоко, как будто все последствия того, что они только что сказали мне, дошли до меня. Вот почему Бэрронс никогда не отвечал ни на один из моих вопросов и никогда не ответил бы. Он знал, что если он скажет хоть слово, они сделают со мной то, что они сделали с женщиной Кастео тысячу лет назад.
- Не беспокойся об этом. Он ничего мне не говорил.
- Пока, - ответил Лор.
- Но, что более важно, - сказала я, взглянув на Риодана, - Я не буду спрашивать. Мне не нужно знать.
Я осознала, что это было правдой. Я больше не была одержима идеей знать имя Иерихона Бэрронса, и объяснений от него. Он был тем, кем был. Не имя, не мотивы, ничего бы не изменили в нем. И не изменили бы моих чувств.
- Каждая женщина так говорит в какой-то момент. Ты знакома с историей о Синей Бороде?
Конечно. Он просил только об одном своих жен: чтобы они никогда не заглядывали в запретную комнату наверху - где он хранил тела всех своих предыдущих жен, которых он убил за то, что они заглянули в запретную комнату наверху. - У жен Синей Бороды не было жизни, - я изучала его. Они были так сдержаны, так жестоки и беспощадны. - Как много вы отняли друг у друга? Так много, что ненавидите друг друга? Веселая банда братьев превратилась в ходячую, говорящую, бессмертную Холодную Войну?
Его лицо окаменело.
- Раздевайся, если хочешь пройти.
Я посмотрела на него.
- На мне облегающая одежда.
- Не подлежит обсуждению. Снимай все. Ничего кроме кожи.
Лор сложил руки, прислоняясь к лестнице, и засмеялся.
- У нее классная задница. Нам повезло, если она носит прозрачные трусики.
Человек с белыми волосами раскатисто рассмеялся.
- Вы раньше никогда никого не заставляли раздеваться, - сказала я.
- Новые правила, - улыбнулся Риодан.
- Я не ...
- Не увидишь своих родителей, если не сделаешь этого, - прервал он меня.
- Я не хочу видеть их, если при этом я должна быть голой. Моя мать никогда от этого не оправиться.
Он поднял короткий халатик.
- Ты запланировал это.
Ублюдок.
- Говорю же. Новые правила. Не может быть слишком много мер безопасности, когда Королева тут.
Он не думал, что я сделаю это. Он ошибался.
Разозлившись, я скинула обувь, стащила футболку через голову, сняла джинсы, сорвала лифчик и сняла стринги. Потом я откинула наплечные ножны назад, засунула туда копье и голой пошла вверх по лестнице. Я немного покачивая бедрами и смотрела ему в глаза не отрываясь.
Наверху Риодан практически прижался ко мне с коротким халатом. Я оглянулась на Лора и другого охранника. Они оба уставились на меня. Ни один из них больше не смеялся.
На втором этаже Честера хорошо пахло. Я подняла голову, принюхиваясь. Духами и … едой? Здесь была кухня?
Три женщины показались из-за стены, разговаривая и смеясь, неся накрытые блюда, затем исчезли за другой панелью. Я была уязвлена. Они знали, как открывать и закрывать эти двери, а я нет.
Риодан пихнул мне одежду.
- Женщины Келтаров неконтролируемые. Они готовят. Они болтают. Они смеются. Идиотки.
Я посмотрела на него. Он уже следовал за мной. Я сдерживалась, чтобы не засмеяться. Шагнув в холл, я оделась, наблюдая, как он исчезает в одной из стеклянно-панельных комнат.
Когда я пошла дальше, Лор присоединился ко мне. Мне не нравилось, как он смотрел на меня - горячим, пристальным взглядом сильно озабоченного мужчины, который видел меня голой и покачивающей бедрами, и не собирался забывать об этом в ближайшее время.
- Джек и Рейни здесь внизу. - Он повернул налево по коридору в соты из стекла и хрома, я даже не поняла, где была. Зеркальные стеклянные полы создавали иллюзию зеркального холла. В Честере на втором этаже был намного больше площади, чем я представляла.
- Вы приселили их в другое место.
- Нам нужно помещение, которое мы могли бы лучше охранять пока Королева здесь.
Впереди в коридоре стояли Драстен и Дэйгис и разговаривали... я присмотрелась. Эльф? Я не чувствовала Эльфа в нем. Кто он? Длинные черные волосы, кожа как золотой песок, огромное обаяние. Эльф, но не Эльф.
Когда мы приблизились, я услышала, как Дейгис сказал в нетерпении: - Все что нам нужно, так это подтверждение что она действительно Эобил. Ты был ее фаворитом в течение пяти тысяч лет, Адам. Ты знаешь ее лучше, чем любой из нас. Она истощена и ослаблена, и хоть мы и уверены, что отдых ей идет на пользу, все же, мы хотим услышать это от кого-то, кто был ее правой рукой.
- Я смертный, Гэб беременна, и я не умру в этой кровавой войне Эльфов. Это не моя битва. Это больше не моя жизнь.
- Мы просто просим, чтобы ты подтвердил, что это она. Потом мы попросим В'Лейна просеять тебя от сюда...
- Если ты скажешь, что я здесь, ублюдок. Ты ни хрена не получишь от меня. Никто не должен знать, что я в Ирландии. Ни одни Эльф. Понял?
- Ты все еще думаешь, что они охотятся за тобой?
- У них очень длинная память, Королева ослабла, а я никогда не был их любимчиком. Многие из них не так часто пьют из котла, как мне бы этого хотелось. Один взгляд и сразу уберусь. Не приходите и не ищите меня больше.
Дейгис сказал прохладно: - У тебя была возможность убить Дэррока. Но, вместо этого, ты сделал его смертным.
Темные глаза Адама заблестели: - Я так и знал, что кто-то из вас ублюдков, попытается обвинить в том, что случилось, меня. Из-за того, что я позволил ему жить. Как люди позволили жить Гитлеру. Я не несу ответственность за уничтожение одной трети всего населения.
- Проклятье, радуйся, что не один из Келтаров не пострадал, иначе мы бы охотились за тобой.
- Не угрожай мне, Горец. Не зря меня называли син-сириш-ду* (грех, не без меры предостережения). У меня все еще имеется несколько козырей в рукаве. У меня есть собственный клан, для защиты.
Я уставилась на него, когда мы проходили. Внезапно его голова повернулась, и он посмотрел прямо на меня, прищурившись. Его пристальный взгляд следовал за мной, пока я не прошла.
- Кто она? - услышала я его вопрос.
- Одна из избранных Королевой, кажется. Она может отслеживать Книгу.
- Держу пари она может, - пробормотал Адам.
Я резко посмотрела через плечо, оборачиваясь. Я хотела знать, почему он это сказал.
Рука Лора сомкнулась вокруг моей руки.
- Продолжай идти. Приемные часы в Честере ... ну, для тебя ограниченны.
Он остановился в дальнем конце зала перед гладкой стеклянной стеной сильно обрисованной дымчатыми рунами, и прижал свою ладонь к панели. Поскольку дверь сдвинулась в сторону, я посмотрела вниз и увидела, что пол был покрыт большим количеством рун.
- Если ты устанешь от Бэрронса, - его холодный взгляд застыл на моём лице, - При условии, что выживешь.
Я посмотрела на него с ложным изумлением.
- Чудеса никогда не закончатся? Лор клеится ко мне. Кто-нибудь поймайте меня, когда я буду падать в обморок.
- Чары отнимают энергию, которую лучше бы потратить на трах. Но я предпочитаю клуб над головой. - Он развернулся о пошел прочь.
Я закатила глаза и, расправив плечи, переступила через руны.
Или скорее я попыталась переступить через руны.
Они яростно отталкивали меня, и вся сигнализация в здании сработала.
* * *
- У меня нет Книги. Вы же видели меня голой. Пустите меня!
Рука Лора сжала мне горло, сминая трахею. Немного больше давления, и я упала бы в обморок от недостатка кислорода.
- Что случилось? - спросил, взбесившись Риодан.
- Она наткнулась на защиту.
- Мне интересно, почему, Мак?
- Убери этого мудака от меня, - прохрипела я.
- Отпусти ее, - Бэрронс присоединился к Риодану в зале, - Сейчас же.
Риодан посмотрел на Бэрронса, и что-то проскочило между ними, я поняла, они ждали этого. Они знали, что в какой-то момент я бы потребовала встречи с моими родителями. Единственная причина, по которой Риодан повел меня, была подвергнуть меня этому испытанию. Но, что это доказывает?
- Это ничего не меняет, - наконец сказал Барронс.
- Нет, - согласился Риодан.
- Что? - потребовала я.
- Защита распознает в Вас Эльфа, - сказал Бэрронс.
- Невозможно. Мы все знаем, что это не так. Защита, наверное, определила, что я ела Эльфов.
- Ты ела Эльфов? - Адам, казалось, чувствовал отвращение.
- Ты узнаешь ее? Ты смотрел на нее странно, когда она проходила, - сказал Лор.
- Знаю только то, что она помесь с Эльфом, - ответил Адам - где-то в ее родословной. Королевская. Не знаю дом. Но не мой.
Они уставились на меня.
- Эй ребята, кто бы говорил. Ни один из вас не человек. Ну, может быть Кейон и Драстен, но они такие все избранные-королевой, и натренированные-как-ее-Друиды. Так что не смотрите на меня как будто я урод дня. Может любая ши-видящая так выделяется. Предположительно Темный Король приложил руку к нашему созданию. На меня никогда не срабатывала сигнализация от Эльфов в аббатстве.
Или срабатывала? Каждый раз, когда я была там, меня находили чрезвычайно быстро. Та белокурая женщина, которая преградила мне коридор с ее непреклонным: «Тебе не дозволено быть здесь. Ты не одна из нас». Кем я не была? Ши-видящей? Членом Хевена? Человеком?
- Я хочу видеть своих родителей, - сказала я холодно.
Бэрронс и Риодан снова обменялись взглядами, затем Риодан пожал плечами. - Пропусти ее. Устрой их в соседней комнате.

* * *
- Мак! - Воскликнул Джек, и бросился ко мне в тот момент, как я вошла. - О, Боже, мы так скучали по тебе детка!
Я скрылась в его медвежьих объятьях, вдыхая запах мяты и лосьона после бритья. Говорят, что запах - вызывает самые сильные ассоциации в памяти, которой мы обладаем. Запах крепко обнимающего меня папы снял месяцы, как страницы в календаре, выбросив их в мусорное ведро.
Я не Эльф, и возможно, я не Темный Король, я не собираюсь обрекать мир. Я была безлопастной, защищенной, хорошей, любимой. Я была его маленькой девочкой. И всегда буду.
- Папа! - Я уткнулась носом в его рубашку. - Мама, - выдавила я, прижавшись лицом к ее плечу. Втроем мы цеплялись друг за друга, обнимались, как будто завтрашний день не наступит.
Я выпрямилась и посмотрела на них. Джек Лейн был высоким, статным и спокойным, как всегда. Рейни лучезарно улыбалась.
- Вы ребята, отлично выглядите. И мама - ты только посмотри на себя! - Не осталось и следа от горя и страха на ее с морщинками лице. Ее глаза были ясными, ее утонченные черты лица светились.
- Разве она не отлично выглядит? - сказал Джек, сжав ее руку. - Твоя мама изменилась, как женщина.
- Что произошло?
Рейни засмеялась: - Жизнь в стеклянной комнате с Королевой Фэйри может что-то такое сделать. Тут музыка проникает сквозь стены все время. И давайте не будем забывать всех обнажающихся людей.
Папа поворчал.
Я улыбнулась. И подумала, как мои родители воспринимали это. Мама проходила ускоренный курс эксцентричности. - Добро пожаловать в Дублин, - сказала я ей.
- Не то чтобы мы многое видели, - она бросила взгляд на стекло, как будто она точно знала, где стоял Риодан, - Теперь всегда будет хорошо, - она взглянула на меня, - Не пойми меня неправильно. У меня был трудный период, когда мы только попали сюда. А твой отец полностью держал себя в руках. Но однажды утром я проснулась, и мне показалось, что все мои страхи растаяли, пока я спала. И они никогда не вернуться.
- И казалось очень странным, что страха больше нет? - я спросила.
- Точно! Ни одно из правил, по которым я жила так долго, не действует! Для меня все было так недосягаемо, что я должна была или сойти с ума или избавиться от этого. Я волновалась, чтобы выжить, я не чувствовала себя так с момента как вы девочки были маленькими, с тех пор как я начала беспокоиться о тебе и твоей сестре все время. Теперь единственная вещь, о которой я беспокоюсь это, когда я могла бы увидеть тебя снова, и вот ты здесь и выглядишь удивительно и Мак, мне нравятся твои волосы! Короткая стрижка прекрасно идет тебе. Но ты похудела, дорогая. Слишком. Ты кушаешь? Мне кажется, что ты плохо питаешься. Ты не можешь достаточно хорошо питаться и быть такой худой. Что ты ела на завтрак? - потребовала она.
Я посмотрела на Папу и помотала головой. - Она все еще делает на завтрак посыпанные сыром свиные отбивные? И они позволяют ей хозяйничать здесь на кухне?
- Лор позволяет ей тайком, иногда.
- Лор?
- Он полюбил ее кукурузные лепешки.
Я моргнула. Лор тайком крадет маму на кухню, что бы приготовить кукурузные лепешки?
- А твой Бэрронс предпочитает мой яблочный пирог, - сказала, просияв Рейни.
- Он не мой Бэрронс и этот человек никогда бы не съел яблочный пирог, - Бэрронс и яблочный пирог были настолько несовместимы, как… ну, вампир и щенок. Это даже не умещалось в моей голове.
- Но никакого мороженного. Он ненавидит его.
Моя мама знала о кулинарных предпочтениях Бэрронса больше, чем я. Если, конечно, не считать все объедки животных, которые он оставлял, когда был в звериной форме. Я знала, он не любил лапы, и он жевал только те кости, которые были заполнены мозговой жидкостью. Сердца всегда шли, даже если он не хотел есть.
- Я слышал, что они вскоре планируют попробовать провести ритуал, - сказал Джек.
- Они что, вам все рассказывают? - Спросила я сердито. Они доверяют моим родителям, но не мне? Это просто не справедливо.
- Так сказали Келтары, - сказала Рейни, - Их жены заходили.
- И мы смогли немного урвать, - подмигнул папа. Я подумала, сколько времени пройдет прежде чем Келтары поймут всю эту лесть. Сфокусировав внимание, Джек Лейн мог моментально заставить вас чувствовать себя самой особенной и интересной личностью в мире, и это было прикрытием для его допросов. Так он методически выворачивал людей наизнанку, в поисках допустимых и недопустимых доказательств. Он вытянул больше признаний за счет своего обаяния, чем любой другой адвокат Эшфорда и окружающих его девяти штатов.
- Кстати говоря, - сказала я, - Я хочу вам признаться.
- Ты навещала нас в январе, но не задержалась, - сказала Рейни. - Мы знаем, что ты оставила для нас фотографию Алины. Мы удивились, что ты положила ее в почтовый ящик. Мы могли бы никогда и не догадаться, заглянуть туда. И обнаружили ее только по тому, что твой отец искал осиное гнездо, которое обосновалось в жестяном ящике для молока, рядом с почтой.
Простейшие вещи ускользают от меня.
- Ох. Почта ведь не ходит.
- Они работали какое-то время, но слишком много почтовых служащих было убито в этих пространственных сдвигах или атакованы Невидимыми. Никто не хотел работать на маршрутах, - сказал Джек.
- Мы обнаружили ее в тот день, когда пришел человек и похитил нас, - сказала Рейни.
- Я оставила ее раньше, - Я посмотрела на папу, - Той ночью, когда ты и мама вышли на веранду и говорили. Обо мне.
Джек искал мои глаза, слева направо, быстро.
- Я думаю, что помню ту ночь.
- Ты и мама говорили такие вещи, о которых вы никогда не рассказывали мне - это было хорошо и безобидно.
Я знала, Риодан и Бэрронс были снаружи, и слышали каждое слово, что мы скажем. Я хотела знать о пророчестве, но не так, чтобы спросить прямо. Учитывая, что меня только что выделила защита, я беспокоилась, чтобы они ничего не сказали обо мне обрекающей мир, и меня бы вышвырнули из ритуала. А я должна быть там. Я не собираюсь быть исключенной из большого расклада. У меня есть часть в игре. Хорошая полезная часть. Все что я должна делать, это летать на Охотнике и обнаружить Книгу зла.
- Да, - сказал Джек, глядя на меня, - мы говорили. Всегда думаешь о вещах, которые хотел бы сказать, но боишься, а потом может и не представится другого шанса высказать их. Мы не были уверены, что когда-нибудь увидим тебя снова.
- Ну вот, я здесь, - сказала я радостно.
- И мы так скучали по тебе, детка, - сказал Джек.
Я знала, он получил послание.
Мы все немного прослезились, пообнимались еще и немного поговорили. Они рассказали мне об Эшфорде, кто выжил и кто умер. Они рассказали мне кого Тени высосали (их узнали только по шелухе), потом пришли Носороги, но "этот привлекательный Фейри Принц который абсолютно влюблен в тебя, и ты конечно могла подцепить Принца, дорогая, и ты знаешь это, он мог защитить и держать тебя в безопасности" по словам моей мамы он пришел и спас мой город в одиночку.
Я позволила ей разливаться беззастенчиво о В’Лейне, надеясь что это напряжет Бэрронса и Риодана. Или по крайней мере досадит.
Время пролетело быстро. Я с удивлением узнала, что почти полчаса прошло, и кто-то забарабанил по стеклу пролаяв, что уже без четверти двенадцать и мое время вышло.
Я обняла их напоследок и снова прослезилась.
- Я вернусь, чтобы увидеть вас снова так скоро как смогу. Я люблю тебя, мама.
- Тоже люблю тебя, дорогая. Возвращайся. - Я прижалась к ней на минуту, потом повернулась к папе, который сжал меня в медвежьих объятиях.
- Люблю тебя тоже, Мак, - он прошептал прямо в ухо: - Сумасшедшую женщину звали Августа О`Клер из Девоншира. У нее была внучка по имени Тэлли, она сказала, что помогала твоей матери вывезти вас обеих из страны. Ты солнце и свет, детка. С тобой ни черта плохого нет, и никогда не забывай об этом, - Он отодвинулся и улыбнулся мне. Любовь и гордость вспыхнула в его глазах.
Тэлли. Это имя Бэрронс упомянул в телефонном разговоре с Риоданом, на утро после того, как я обнаружила, что он был жив. Он хотел знать, определил ли Риодан ее местонахождение и проинструктировал его, привлечь больше людей в ее поиск.
- Стань спасителем мира, детка.
Я кивнула, мои губы дрожали. Я могла охотиться на монстров. Заниматься сексом с мужчиной, который превращается в Зверя. Я могла хладнокровно убить.
И папа все еще может заставить меня плакать, просто веря в меня.

* * *
- Я не желаю видеть её на нашей земле, - говорила Ровена пятнадцать минут спустя.
- Нет никакой причины для этого. У нас есть своя радиосвязь. Она должна только полететь и найти Книгу, указать, как расположить камни и затем улететь на своём коне-демоне, - она бросила на меня взгляд полный злобы, который говорил, что ни одна живая ши-видящая не садилась на Охотника и это доказательство моей измены. - Келтары будут петь, и нести Книгу в аббатство, где научат моих девочек, как захоронить Книгу заново. Не вижу смысла в её присутствии.
Я фыркнула. В воздухе чувствовалась такая напряженность, что моя голова кружилась от недостатка кислорода. Я никогда не находилась в помещении, где так много недоверия и агрессии, как было сегодня тут. Этот Риодан заставил раздеться каждого и обыскал их одежду перед тем, как пропустить их вверх по лестнице, это только добавило раздражительности. Я знала, зачем он это сделал. И это не были новые правила. Это было сделано специально, чтобы вывести их из равновесия, с самого начала создавая ситуацию, где они не могли контролировать ничего даже свои лица. Быть голым перед одетыми охранниками, кого угодно заставит чувствовать себя сильно уязвимым.
Я осмотрелась. У восточной стены стеклянной комнаты, пятеро сильно разукрашенных татуировками, Келтаров неуклюже ходили в узких брюках и рубашках.
У южной стены, Ровена, Кэт, Джо и еще три ши-видящих - все одетые в уютные серые брючные костюмы - стояли по стойке смирно, минус Дэни. Я удивилась, что Ровена не привела ее, но догадалась, что ее недостатки перевешивают ее достоинства - и самый рискованный ее недостаток в том, что она любит меня.
У северной стены В'Лейн, Велвет, Дри'лия - у которой снова был рот, но она мудро держала его закрытым - и трое Других Светлых той же касты, принявшие высокомерную позу, завернутые в прозрачные короткие сорочки, их безупречные лица сопровождались безупречными гениталиями.
Бэрронс, Лор, Риодан и я, заняли место у западной стены, поближе к двери.
Ровена посмотрела на пятерых шотландцев выстроившихся плечом к плечу как соколы защиты.
- Вы знаете, как запечатать ее снова, не так ли? - спросила она.
Источая различные степени враждебности, они пристально смотрели на нее.
Келтары были не из тех мужчин, которыми могла командовать женщина, особенно такая старуха как Ровена, которая даже не потрудилась проявить частичку тактичности или очарования, после того, как ее провели с завязанными глазами в одну из стеклянных комнат на верхнем этаже Честера.
«Извращение и упадок», - она огрызалась с тех пор, как они сняли с нее повязку, «Вы миритесь с этим...этим... развратом? Плоть человеческая и Фейри смешиваются в этом месте. Ох, и вы будете проклятьем человеческой расы!» - Шипела она на Риодана.
«К черту человеческую расу. Вы не моя проблема».
Я почти смеялась над выражением ее лица, но сейчас мне было не до смеха. Она пыталась выставить меня из ритуала. Действуя, как будто я была отверженной, которую нельзя было даже пускать в эту комнату, где состоялась встреча.
- Ох, ну конечно же, мы знаем, - сказал Драстен, Келтар, который должен будет поднять Синсар Дабх и отнести ее в аббатство.
По словам его брата, он был сожжен на костре рода, и у него было нетленное сердце. Я не верила этому ни минуты. Ни у кого не было нетленного сердца. У нас у всех есть свои слабости. Но я должна признать, что человек, который смотрел такими серебристыми глазами, источал какое-то... спокойствие, полностью противоречащее его внешности. Он выглядел, как человек, которому было бы комфортно в прошлые века, топая по нагорью с дубиной в одной руке и мечом в другой. Все они, исключая Кристофера, который сильно напоминал Драстена, были без следов повторения ген. Но Драстен был в настоящем. У него была собственная манера речи и голос, который был глубоким и очень властным, но нежным. Он говорил более мягко, чем другие Келтары, но он был единственным кого, как я выяснила для себя, к которому я пыталась сильнее прислушиваться, когда они все говорили одновременно, что случалось почти все время.
Я посмотрела на Кристиана и слегка улыбнулась ему, но выражение его лица оставалось ледяным.
Только вчера вечером В'Лейн и Келтары успешно снова подсоединили дольмен на ЛаРу 1247 к тюрьме Невидимых, и штурмовали крепость Короля, чтобы вернуть его оттуда. Прошло всего шестнадцать часов с момента как его вытащили, но он выглядел ненамного лучше, чем когда был в Зазеркалье.
Он больше не привлекал внимание мрамором кобальтом и черным янтарем, но на нем... это не имело никакого смысла, остался отпечаток этих цветов. И если смотреть прямо на его волосы, я могла бы выделить нити меди и даже намек или два на солнечно-сверкающее золото в темном хвосте, но если я смотрела краем глаза, волосы выглядели черными и длиннее, чем были. Его губы были розовые и крайне привлекательные, пока я не повернусь. Тогда на момент, я клянусь, они казались синими, холодными и слегка замороженными. Его кожа золотая, гладкая и осязаемая, но если я посмотрю внимательно, она светится, будто подсвечена льдом.
Его глаза тоже изменились. Экстраординарный детектор лжи, сейчас казалось, смотрел прямо сквозь всех вокруг себя. Как будто он видел мир совсем другим, а не таким как видели его остальные из нас.
Его отец Кристофер изучал его, когда думал что Кристиан не обращает внимания. Кто-то должен сказать ему, что нет такого времени, когда его сын не обращает внимание. Кристиан казалось, отвлекался в какие-то моменты, но если посмотреть прямо ему в глаза, то можно увидеть что он был даже более чем сосредоточен на своем окружении - так сосредоточен, что он замирал и отсутствовал, как будто что-то слышал изнутри, и это требовало абсолютной концентрации.
- Лжешь, - сказал он теперь.
Драстен нахмурился на Кристиана: - Я тебе говорил, чтобы ты сначала думал, прежде чем открывать свой поганый рот.
- Он больше не будет не для кого держать свой рот закрытым, - отрезал Кристиан.
- Что значит - ложь? - потребовала Ровена.
- Они не знают наверняка, что их песнопение сработает. Старые тексты в башне Сильвана испортились, и не осталось иного выбора, как импровизировать.
- И мы чертовски хороши для этого. Мы вытащили тебя, не так ли? - зарычал Кейон.
- Это его гребаная ошибка, из-за которой я очутился там, - Кристиан повернул голову к Бэрронсу.
- Я даже не знаю, почему он здесь.
- Он здесь, - прохладно сказал Бэрронс, - Потому что у него есть три камня, необходимые для того, что бы загнать Книгу в угол.
- Отдай их и вали на хрен.
- Это не моя вина, что ты превращаешься в Фейри.
В’лейн натянуто поправил: - Эльфа. Не Фейри.
- Ты знал, что мои татуировки были недостаточной защитой...
- Я не твоя нянька...
Кристофер зашипел: - Ты должен был его проверить ...
- Ради пресвятой Марии, - рявкнула Ровена, - Мне надоели варвары и дураки!
- ... и это не моя работа делать тебе татуировки. Упаковывай свой собственный гребаный парашют сам. И в мою работу даже не входило пытаться удерживать ...
Драстен мягко сказал: - Мы должны были проверить его...
Дэйгис прорычал: - Нет, от твоих действий никакой чертовой пользы, из того, что ты сделал...
- Ты не попытался вытащить меня из Зазеркалья. Ты вообще рассказал кому-нибудь, что я там?
- ... все равно уже слишком поздно, - сказал Драстен, - и произошедшее нельзя отменить...
- ... для человеческой расы, несмотря на то, что ты ее часть, - закончил Дэйгис.
- ... стены. И от моих действий была эта чертова польза, ты не знаешь, как выразить мне эту чертову благодарность и во мне нет и кусочка из того генофонда от которого произошел ты Горец.
- Ох, заткнитесь все, - раздраженно сказала я. - Вы можете разобраться позже. Прямо сейчас у нас есть работа, - я обратилась к Келтарам: - Вы уверены в тех частях, где сымпровизировали?
Мгновение никто ничего не говорил, когда они закончили сражение в тишине взглядами и бессловесными угрозами.
- Так уверены как могли бы быть, - сказал наконец Дэйгис, - Мы не новички в этом. Мы были друидами королевы еще до того, как обсуждался договор. Мы сидели с ними в те Старые Дни, когда большой холм Тары еще и не построили, и изучали их пути. Плюс в нашем распоряжении есть несколько других... тайных знаний.
- И все мы знаем, как хорошо это обернулось для вас в прошлый раз, - мягко сказал Бэрронс.
- Может ты и не помогал, а препятствовал, Старейший, - зарычал Дэйгис, - Это могло быть в твоей повестке дня, не так ли?
- Прекратите вы все! - сорвалась Ровена.
Напряженность нарастала.
- Бэрронс и его люди разместят три камня, - я пыталась направить разговор в нужное русло.
- Он отдаст их моим ши-видящим, - строго сказала Ровена. - Мы сами разместим камни.
Бэрронс одарил ее недоверчивым взглядом из-под тонкой арки бровей.
- В чьей чертовой реальности, вы думаете, это будет происходить?
- А тебя это вообще не касается.
- Старая женщина, вы не нравитесь мне, - холодно сказал Бэрронс. - Будьте внимательны со мной. Будьте очень, очень осторожны.
Ровена закрыла рот, взгромоздила на нос свои очки и поджала губы.
Я посмотрела на В'Лейна.
- Ты принес четвертый камень?
Он посмотрел на Бэрронса: - А он принес свои три?
Бэрронс оскалился на В'Лейна.
В'Лейн зашипел.
Келтар зарычал.
И так все время.
Сорок пять минут спустя, когда все мы вышли из комнаты, две стены рухнули и треснул пол.
Но мы утвердили детали нашего плана.
Я полечу на Охотнике над городом, найду Синсар Дабх и передам по рации ее местонахождение.
Бэрронс, Лор, Риодан, и В'Лейн окружают ее с четырьмя камнями, пока Келтары произносят связывающее заклинание, чтобы запечатать ее так, чтобы можно было переместить.
Драстен забирает ее.
Бэрронс, Ровена, Драстен, В'Лейн и я хотели вместе поехать в аббатство на Хаммере Бэрронса (потому что никто не доверял В'Лейну или любому другому Эльфу просеяться туда с Книгой и ждать, пока прибудут остальные).
Ровена опустит защиту, чтобы все мы, кто был в этой комнате сегодня, смогли войти в подземный склеп, который был создан эоны лет назад, чтобы хранить Синсар Дабх.
Дэйгис закончит связывающее заклинание, которое запечатает ее страницы и - в зависимости от их знаний - повернет ключ в замке, который заставит ее замолчать в вакууме вечного сознания, теперь уже навсегда. «Адская вещь, чтобы быть уверенным», - сказал он мрачно.
И казалось, он еще что-то знал об этом.
«Нет причин, чтобы она находилась там», - Ровена продолжала протестовать, буравя меня глазами, пока они снова завязывали глаза ей и ее ши-видящим. Риодан не хотел, чтобы они видели его клуб или знали обратный путь в него.
«И у тебя нет причин быть там, старуха», - сказал Бэрронс. – «Как только ты опустишь защиту мы в тебе не нуждаемся».
«В тебе также нет необходимости».
«Ты думаешь, что только Дэйгис и Драстен должны войти с Книгой?», - Сказала я едко.
Она кипятилась весь путь.
Выйдя, я попала в облачный день и вздрогнула. Все следы весны исчезли. День был снова темными сумерками, с тяжелым дождем. Завтра вечером мы встретимся на перекрестке О`Коннел и Бикон.
И, если повезет, к рассвету следующего дня мир будет более безопасным местом.
В то же время я была в отчаянии от некоторого бездействия всех мужчин в моей жизни. Мне нужен был девичник и удобства нормальной жизни.
Я обратилась к В'Лейну коснувшись его руки.
- Ты можешь для меня найти Дэни и попросить ее приехать в книжный магазин сегодня в восемь?
- Твое желание для меня закон, МакКайла, - он улыбнулся, - Мы проведем завтрашний день вдвоем на пляже?
Бэрронс зашевелился рядом со мной.
- Завтра она занята.
- Ты завтра занята, МакКайла?
- Она работает со мной над старыми текстами.
В'Лейн одарил меня жалостным взглядом.
- Ах. Старые тексты. Образцовый день в книжном магазине.
- Мы переводим Кама Сутру, - сказал Бэрронс, - с наглядными пособиями.
Я чуть не задохнулась.
- Ты никогда не бываешь в магазине днем.
- Почему это? – В'Лейн был сама наивность.
- Я буду рядом завтра, - сказал Бэрронс.
- Весь день? - спросила я.
- Весь день.
- Она будет голой на пляже вместе со мной.
- Она никогда не была с тобой голой в постели. Когда она кончает, то рычит.
- Я знаю, что она делает, когда кончает. У нее были множественные оргазмы, когда я целовал ее.
- У нее были множественные оргазмы, когда я трахал ее. Месяцами Фейри.
- Ты все еще трахаешь ее? - промурлыкал В'Лейн, - Если да, то ты не достаточно ее отметил, потому что она не пахнет тобой. Она начинает пахнуть, как я. Как Эльф.
- Невероятно, - я слышала, как позади меня бормотал Кристиан.
- Она нагибает их обоих? - я слышала, как спросил Драстен.
- И они позволяют это? - в голосе Дэйгиса звучало недоумение.
Я посмотрела между В'Лейном и Бэрронсом.
- Это не обо мне.
- Вы заблуждаетесь. - Бэрронс сунул руку в карман и вытащил мобильный телефон. - Вы знаете, как меня найти, если захотите. - Он шел прочь.
- Больше никаких забавных сокращений, да?
Он исчез.
- И также ты знаешь, как меня найти, Принцесса. - В'Лейн повернул меня к себе и своим ртом накрыл мой.
- Мак, что это ты, черт подери, делаешь? - запротестовал Кристиан.
Я споткнулась, когда В'Лейн отпустил меня. Его спиральное имя вновь было на моем языке.
- Знаете что? - сказала я раздраженно, - Вы все, не лезьте в мои дела. Я не обязана отвечать ни одному из вас.
Определенно, в моей жизни было слишком много тестостерона.
Мне необходим девичник.

Перевод: Svetyska, Persefona, Dekorf
Редактура: Svetyska

Я НЕ ЗЛО.
Тогда почему ты все разрушаешь?
ОЧИЩАЮ.
Ты делаешь ужасные вещи.
РАЗЪЯСНИ.
Ты убиваешь.
ТЕ УБИТЫЕ, СТАНОВЯТСЯ ЧЕМ-ТО ЕЩЕ.
Да - мертвыми! Уничтоженными.
ЗНАЧЕНИЕ РАЗРУШЕНИЯ.
В уничтожении, вреде, разорении, убийствах.
ЗНАЧЕНИЕ СОЗИДАНИЯ.
Чтобы дать начало, сформировать что-то из ничего, берут исходный материал и изобретают из него что-то новое.
НЕТ ТАКОЙ ВЕЩИ КАК - "НИЧЕГО". ВСЕ ЧЕМ-ТО ЯВЛЯЕТСЯ.
ОТКУДА ВЗЯЛСЯ ВАШ "ИСХОДНЫЙ МАТЕРИАЛ"? НЕ БЫЛ ЛИ ОН ЧЕМ-ТО ДО ТОГО, КАК ВЫ ЗАСТАВИЛИ ЕГО СТАТЬ ЧЕМ-ТО ЕЩЕ?
Глина - это просто комок грязи, прежде чем художник сформирует ее в красивую вазу.
КОМОК.
КРАСИВОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ.
СУБЪЕКТИВНОЕ.
ГЛИНА ТОЖЕ ЧЕМ-ТО ЯВЛЯЕТСЯ.
ВОЗМОЖНО, ТЫ БЫЛА ОЧАРОВАНА ЭТИМ, ТАК ЖЕ КАК Я ЛЮДЬМИ, НО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОТРИЦАТЬ ТОГО, ЧТО ЭТО БЫЛА НЕОБХОДИМАЯ САМООБОРОНА.
ВЫ РАЗБИВАЕТЕ ЕЕ, РАСТЯГИВАЕТЕ, ФОРМИРУЕТЕ, ОБЖИГАЕТЕ, КРАСИТЕ, И ЗАСТАВЛЯЕТЕ ЕЕ СТАТЬ ЧЕМ-ТО ЕЩЕ.
ВЫ НАВЯЗЫВАЕТЕ ЕЙ СВОЮ ВОЛЮ.
И ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ЭТО СОЗИДАНИЕ?
Я БЕРУ БЫТИЕ И СОЗДАЮ, ОПИРАЯСЬ НА МОЛЕКУЛЫ.
РАЗВЕ ЭТО НЕ СОЗИДАНИЕ? БЫЛО ОДНО - А СТАЛО СОВСЕМ ДРУГОЕ.
КОГДА-ТО ЕЛ ОН - СЕЙЧАС ЕДЯТ ЕГО.
РАЗВЕ МОЖЕТ БЫТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ АКТ СОЗИДАНИЯ, КОТОРЫЙ СНАЧАЛА НЕ БЫЛ РАЗРУШЕНИЕМ? ПОСЕЛЕНИЯ ПАЛИ.
ГОРОДА РАСТУТ.
ЛЮДИ УМИРАЮТ.
ЖИЗНЬ ВЫТЕКАЕТ ИЗ ПОЧВЫ, В КОТОРОЙ ОНИ ЛЕЖАТ.
РАЗВЕ ПОСЛЕ АКТА РАЗРУШЕНИЯ НЕ ДОЛЖНО ПРОЙТИ ДОСТАТОЧНО ВРЕМЕНИ ДЛЯ АКТА СОЗИДАНИЯ?
— РАЗГОВОР С СИНСАР ДАБХ

Перевод: desirous, Dekorf, Catharin, Svetyska, Persefona, MacV, yulyakulyk, LenaT, 55, puse4ka375
Редактура: Dekorf

- С днем рождения! - Я воскликнула, открывая входную дверь КиСБ. Когда Дэни вошла внутрь, я прицепила ей на голову колпак, щелкнув резинкой под ее подбородок, и вручила праздничную дуделку.
- Ты че шутишь, Мак. Это было несколько месяцев назад. - Она выглядела растерянной, но я видела блеск в ее глазах. – В’Лейн сказал, что ты хочешь меня. Обалденно, чувиха - Принц Эльфов пришел взглянуть на Мегу! В чем дело? Не видела тебя некоторое время.
Я повела ее к центру вечеринки в задней части книжного магазина, огонь сверкал, музыка играла и я сдернула бумагу, прикрывающую стол.
Ее глаза расширились.
- Это все для меня? У меня никогда не было вечеринки.
- У нас есть чипсы, пицца, торт, печенье, конфеты, и всякие вкусности - тройная шоколадная помадка, шоколадный мусс или шоколадная стружка. Мы как абсолютные домоседки будем открывать подарки, есть, и смотреть фильмы.
- Как ты и Алина привыкли делать?
- Именно так. - Я обняла ее за плечи. - Но сначала давай. Садись, устраивайся тут.
Я поторопилась назад в переднюю часть магазина, вытащила торт из холодильника, воткнула в него четырнадцать свечек, и зажгла их.
Я гордилась сделанным тортом. Я столько времени потратила, обливая его полностью глазурью, расписывая завитками, а затем украшая его стружкой из горького шоколада.
- Ты должна загадать желание и задуть свечки, - я поставила торт на журнальный столик перед нею.
Она смерила торт подозрительным взглядом и в этот момент, я взмолилась "Пожалуйста, только не размажь его о потолок", я потратила на него весь день и только с третьей попытки, мне это наконец-то удалось.
Она посмотрела на меня прищурив глаза и состроила гримасу яростной решимости.
- Ты только не убивайся, милая. Это всего лишь желание, - поддразнила я.
Но она желала, так же как и делала все остальное: на все сто пятьдесят процентов. Она стояла на месте так долго, что я начала подозревать, что она была как адвокат, который только и ищет лишнего повода для протеста.
Потом ее глаза резко открылись и она ослепила меня дерзкой улыбкой. Она чуть не сдула всю глазурь с торта.
- Это означает, что оно сбудется, правда? Потому что я задула их?
- У тебя разве прежде не было торта ко дню рождения, Дэни?
Она помотала головой.
- Отныне с этого дня каждый год будет по крайней мере один торт ко дню рождения Дэни Меги О'Мэлли, - торжественно объявила я.
Она сияла, разрезая торт, и бухнула два огромных куска на тарелки. Я добавила печенья и горсть конфет.
- Чувиха, - счастливо сказала она, облизывая нож, - что мы собираемся смотреть сначала?
С тех пор как я приехала в Дублин, было не много моментов в моей жизни, когда можно было сесть, расслабиться, и забыть обо всем.
Сегодня был один из них. Это блаженство. На один украденный вечер, я снова была Мак. Поедая вкусную пищу, наслаждаясь хорошей компанией, и делая вид, что у меня нет никаких забот в мире. Одна вещь я поняла: чем труднее ваша жизнь, тем мягче надо быть с собой, и тогда, наконец наступит какое-то время отдыха, или ты не сможешь быть сильной когда понадобится.
Мы смотрели черную комедию и смеялись до наших петуний, пока я покрывала ее короткие ногти черным лаком.
- Что это? - спросила я, заметив ее браслет.
Ее щеки покраснели.
- Ничего. Танцор дал это мне.
- Кто такой Танцор? У тебя есть парень?
Она сморщила нос: - Не похоже на это.
- А на что похоже?
- Танцор клевый, но он не … у него есть … мы просто друзья.
Да, верно. Мега покраснела. Танцор был больше чем друг.
- Как ты познакомилась с ним?
Она неловко заёрзала.
- Мы будем смотреть кино или трепаться как бабы?
Я подняла пульт и нажала кнопку паузы.
- Сестры, не бабы. Расскажи, Дэни. Кто такой Танцор?
- Ты никогда ничего не рассказываешь мне о своей сексуальной жизни, - раздраженно сказала она.
- Держу пари ты и Алина говорили о сексе все время.
Я встревожено села прямо.
- У тебя есть половая жизнь?
- Нет, подруга. Я еще не готова. Так, только языком чешу. Если хочешь поговорить как сестры, тогда ты должна сделать что-то большее, чем просто прочитать мне нотацию.
Я снова вздохнула. Она была просто вынуждена так быстро повзрослеть. Мне бы очень хотелось, чтобы хоть одна сторона ее жизни, раскрывалась не спешно - с розами и романами. А не в спешке в салоне Камаро, увлеченной на заднее сидение парнем, который накинется на нее сверху и которого она едва знает, чтобы это запомнилось ей на всю оставшуюся жизнь, - Помнишь, когда я сказала, что мы затянули с одним разговором?
- А вот собственно и нотация, - пробормотала она, - Чувиха, открой уши, они не рассказали нам важные вещи о пророчестве. Многое упустили.
Она это выплеснула на меня совершенно неожиданно, сбив меня с толку окончательно, но такого эффекта, собственно говоря она и ожидала.
- И ты только сейчас мне об этом рассказываешь?
Она выпятила свою губу: - Я то, как раз нашла для этого время. Это ты хотела поговорить, о каких-то глупых вещах, в то время, когда я пытаюсь быть профессионалом. Я сама это слышала. Почти не околачиваясь вокруг аббатства. Давненько оттуда съехав.
Я предполагала она вернулась обратно. Однажды я перестану строить предположения.
- Где ты остановилась? С Джейном в Дублинском замке?
Она скрестила руки на груди, гордясь собой.
- Я там появляюсь, чтобы убивать чертовых Эльфов, когда они поймают их, но у меня своя собственная берлога. Я называю ее Каза Мега.
Дэни жила самостоятельно? И у нее был парень?
- Тебе же только четырнадцать, - я была в ужасе. Про парня еще было ничего - ладно может, в зависимости от того, что он из себя представлял, сколько лет ему было, и если он подходил ей - но жить самостоятельно это необходимо было изменить и быстро.
- Я знаю. Давно пора, да? - Она ухмыльнулась, как сорванец. - Использую разные рожи для разных настроений, но все они для того чтобы кого-нибудь словить. Хоть поймать крутой байк. - Она тряхнула пальцами, - Пяти-пальцевая скидка. Я создана для этого мира.
Кто позаботится о ней, если она заболеет гриппом? Кто поговорит с ней о необходимости предохраняться и о венерических заболеваниях? Кто перевяжет ее порезы и царапины и убедится, что она правильно питается?
- Насчет пророчества, Мак. Там есть другая часть, о которой они нам не сказали.
Я отложила родительский допрос на время. - Откуда ты это узнала?
- Джо сказала мне.
- Я думала, что Джо предана Ровене.
- Думаю, Джо движется другим путем. Она член Хевена Ровены, но не думаю, что ей нравятся её запреты. Говорила, что Ро не позволяет рассказывать тебе всю правду и поэтому они держали это от меня в секрете, не доверяя мне. Думали, что я расскажу тебе все.
- Так, выкладывай, - я приказала.
- В пророчестве целая куча других моментов, деталей о пиплах и развитий событий, которые могут произойти. В одном сказано, что тот, кто умрет молодым, собирается предать человеческую расу и присоединиться к тем, кто создал Зверя.
Я беспокойно зашевелилась. За тысячу лет до рождения Алины было предсказано, что она присоединится к группе Дэррока?
- Говорится, что тот кто стремиться к смерти, тот кто собирается охотиться за Книгой - это ты, Мак - не человек, а двое из древнего рода не получат и малейшего шанса в трудном устранении нашей проблемы, потому что они не захотят этого делать.
Я открыла рот, чтобы сказать, но ничего не вышло.
- Говорят, шанс, что это сработает, составляет процентов двадцать, и если не сработает, шансы второго пророчества около двух процентов.
- Кто пишет пророчества с такими никудышными шансами на исполнение? - Сказала я раздраженно.
Она выпалила: - Чувиха, я сказала тоже самое!
- Почему они не рассказали мне? От них прозвучало, что будто я практически играю малую роль. - Хотелось бы, чтобы это было именно так. У меня и так было более чем достаточно проблем, с которыми нужно было разобраться.
Дэни пожала плечами.
- Это все Ро, никогда не говорила нам, что мы могли быть кастой Невидиых. Сказала, что если бы мы знали, то это могло накликать беду. Я говорю, что ты должна знать, правда же, да? Посмотри в зеркало, встретишься взглядом со своими глазами или отведешь его.
- Что еще? - Потребовала я. - Там было что-то еще?
- Есть такое, другое ... под-пророчество. Говориться, что если двое из древнего рода будут убиты, все разыграется по-другому и шансы на успех будут выше. Младшую они уже убили, и этим шанс улучшился.
Холод скользнул вверх по моей спине. Это было жестоко и имело смысл. Кто мог пойти так далеко, чтобы увеличить шансы пророчества в пользу человеческой расы? Я была удивлена, что они не убили меня при рождении. Предполагая, что я была одна из двух.
- Вот я думаю, вот почему возможно, что тебя и Алину отдали. Кто-то не хотел чтобы вас, ребята, убили маленькими детьми, поэтому вас и отослали отсюда.
Конечно. И нам было запрещено возвращаться. Но Алина хотела учиться за границей в Дублине, а папа никогда не мог в чем-нибудь нам отказать.
Всего одно решение, одно крошечное решение, и наш мир, который мы знали прежде, начал разваливаться.
- Что еще? - Настаивала я.
- Джо сказала, что они говорили с Наной за спиной Ро. Старуха была в аббатстве в ночь, когда вышла Книга. Она видела такое. Ши-видящих рвали на куски, рубили на части. Утверждает, что они обнаружили только маленькие кусочки некоторых из них. Других не нашли.
- Нана была там, когда Книга вышла? - она не упоминала ни слова об этом той ночью, когда Кэт и я разговаривали с ней в ее коттедже у моря. Просто, назвав меня Алиной, рассказала нам, что ее внучка Кейли, была лучшим другом Ислы и действующим членом Хевена, и что она чувствовала темное волнение в земле, она рассказывала еще о чем-то незначительном.
Дэни мотнула головой. - Это уже после. Она сказала, что кости рассказали ей, что бессмертная душа ее дочери в опасности.
- Скорее всего, ты имеешь ввиду ее внучку, Кейли.
- Я имею ввиду ее дочь, - глаза Дэни заблестели, - Ро.
Мой рот беззвучно сформировался в букву "О". - Ровена дочь Наны? - Наконец оправилась я. Ровена была матерью Кейли? Сколько же еше Нана О'Райлли не потрудилась мне рассказать?
- Старуха презирает ее. И ей на нее плевать. Кэт и Джо обыскали коттедж Наны, пока она спала и нашли ее вещи - фото и детские вещи и прочее. Нана считает, Ро замешана в том, что Книга сбежала. Сказала, что Кейли рассказала ей, что они создали копию мини-Хевена, о котором Ро никогда не знала, с лидером, которая даже не жила в аббатстве. Ее звали Тэсси, Тэлли или что-то такое забавное. На случай, если что-то случится с членами Хевена, которые жили в аббатстве.
Моя голова кружилась. Они держали меня совершенно вне темы. Если бы я отложила празднование дня рождения Дэни, я никогда не узнала бы ничего из этого. Здесь была таинственная Тэлли, которую упоминали и Бэрронс и мой отец! Она была лидером тайного Хевена. Она помогла моей матери бежать. Мне нужно найти ее.
«Вы уже знаете местоположение Телли?» - Я вспомнила, как говорил Бэрронс. - «Нет? Бросьте больше людей на это».
Похоже, Бэрронс снова обошел меня и уже послал своих людей охотится на нее. Почему? Как он узнал об этой женщине? Что еще он знал, о чем не говорил мне.
- И?
- Говорили твоя ма… ладно, предположим ты не человек поэтому, я думаю, она не твоя мама - Исла выжила. Нана видела ее отьезд той ночью. И ты никогда не поверишь с кем!
Я даже себе не верила, произнеся. Ровена. И старая сука, возможно убила ее. Была ли она моей мамой или нет, я все еще чувствовала привязанность к ней, ее зашиту.
- Ну давай, ты должна угадать! - она стала размытой по краям от волнения.
- Ровена, - сказала я решительно.
- Попробуй угадать снова, - сказала она, - Это поджарит твой мозг. Нана никогда бы не узнала, если бы ты не зашла бы к ней с ним. Да, она не называет его - он, она называет его - оно.
Я уставилась на нее и потребовала: - Кто?
- Видишь ли, Исла уехала в машине с кем-то, кого она называет Проклятым. Чувак, что уехал двадцать с чем-то лет назад с единственным выжившим членом Хейвена из аббатства, был Бэрронс.
* * *
Я была так взвинчена после всего, что мне рассказала Дэни, что я была не в состоянии делать что-то такое апатичное, как свернуться на диване и смотреть кино. Плюс к этому у меня в крови было так много сахара, что я почти вибрировала как Дэни.
После того, как она бросила бомбу о Бэрронсе, она уставилась в кино и снова начала трескать. Неунывающий ребенок.
Я сидела и смотрела на экран, не видя ничего.
Почему Бэрронс скрывает от меня, что он был в аббатстве двадцать с лишним лет назад, когда бежала Книга? Зачем скрывает от меня, что он знал Ислу О'Коннор, мать моей сестры? Я могу отказаться от матери, которой я никогда не знала, но я не могу отказаться от своей сестры. Была она моей или нет, не важно, я так думала, и точка. Конец.
Я вспомнила, как я спустилась по лестнице, улавливая его разговор по телефону с Риоданом, слышала, как он сказал, - «после того, что я узнал о ней той ночью». Он ссылался на ту ночь, когда мы ездили в коттедж? Был ли он удивлен так, как была удивлена я, услышав, что Нана рассказывает мне о том, что женщина, которую он увез из аббатства два десятилетия назад, предположительно была моей матерью?
Отвез ли он ее к той женщине Тэлли, которая потом помогла мне и Алине найти приемных родителей в Америке? Если Исла покинула аббатство живой, то почему, как и когда она умерла? Она отправила нас вместе с Тэлли или женщины договорились обо всем заранее, чтобы выслать детей, если что нибудь случится с ней? Какую роль Бэрронс играл во всем этом? И не он ли убил Ислу?
Я беспокойно пошевелилась. Он видел торт. Он знал, что я планирую вечеринку на День рождения. Он ненавидел Дни рождения. Не в его привычке было показаться сюда этой ночью.
Я отщипнула от куска шоколадного мусса глазурь. Осмотрела книжный магазин. Я поразмышляла о росписи на потолке и повозилась с кашемировым покрывалом. Потом собрала крошки с угла дивана и выровняла их на тарелке.
Ровена - дочь Наны. Исла и Кейли практически выросли вместе. Исла была Хозяйкой Хевена. Они сочли необходимым формировать Хейвен за спиной Ро. С той, которая даже не жила в аббатстве. Исла бежала - открыто, а загадочная Тэлли - тайно. Все эти годы моя мама-Исла-была виновна в побеге Книги, а теперь это выглядело так, словно за этими вещами стояла Ровена.
Она позволила нам взять всю вину на себя: сперва Исле, потом Алине, а затем мне.
... двое из древнего рода не получат и малейшего шанса в тяжком устранении нашей проблемы, потому что они не захотят этого делать.
Я вздохнула. Когда я подслушала своих маму и папу в Эшфорде той ночью, говорящих, что я могу обречь мир, я чувствовала себя приговоренной. Когда Кэт и Джо показали мне пророчество которое, как теперь я знала, было сокращенной версией, я почувствовала себя оправданной.
Сейчас я вернулась к ощущению, что я приговорена обречь мир. Это было намного большее, чем небольшое волнение - слыша, что если моя сестра и я были бы убиты, то это будет самое лучшее для человеческой расы.
Если бы Алина была жива, выбрала бы она Дэррока? В порыве горя я хотела разрушить этот мир для создания нового, с Бэрронсом в нем. Были ли мы обе безнадежно испорчены? Вместо этого были незаконно вывезены из страны для нашего же блага, мы были сосланы ради мира? Это потому парень с мечтательными глазами дал мне карту "МИР"? Чтобы предупредить меня, что я собираюсь разрушить его, если не буду осторожной? Что мне следует взглянуть на нее, смотреть на нее, выбрать ее? Кто он такой, наконец?
Когда я приехала в Дублин и начала узнавать себя, я чуствовала себя героем поневоле, ищущим эпического путешествия.
Сейчас я только надеялась, в конце не слишком сильно облажаюсь. Серьезные проблемы требуют серьезных решений. Как я могу доверять своему собственному мнению, когда я даже не была уверена, кто я?
Я скрестила ноги. Вытянула их. Провела рукой по волосам.
- Чувиха, ты смотришь или делаешь гимнастику на диване? - пожаловалась Дэни.
Я одарила ее решительным взглядом.
- Хочешь пойти и убить что-нибудь?
Она засияла. Шоколадное мороженое осталось на ее усах.
- Подруга, думала ты никогда уже не предложишь!

***
Каждый раз, когда Дэни и я сражались спина к спине, был золотым воспоминанием, которое я прятала в альбоме своей памяти.
Я не могу избежать этих мыслей: на что были бы похожи эти события, если бы Алина доверилась мне, и у нас была бы возможность сражаться вместе. Знание, что у тебя есть кто-то, прикрывающий твою спину, что вы - команда, что вы никогда не оставите друг друга, что вы вырвете друг друга из вражеских лагерей - одно из самых великих чувств в мире. Знание, что независимо от того, как ужасна беда, в которую ты вовлек себя, этот человек придет за тобой и пойдет дальше с тобой - это любовь. Интересно, Алина и я были слабы, потому что мы позволили нам отдалиться, разделенные океаном. Интересно, была бы она жива, если бы мы остались вместе.
Возможно я никогда не узнаю, откуда я появилась, но я могу выбрать свою семью здесь, и Дэни неотъемлемая ее часть. Джек и Рейни полюбят ее, когда наконец встретятся с ней.
Мы ворвались на очищанные дождем улицы, с удвоенной силой убивая Невидимых. С каждым наносимым ударом я становилась более убежденной, что я не была Королем. Я почувствовала бы что-нибудь, если бы была: раскаяние, чувство вины, что-нибудь. Король не желал отказываться от своих детей тьмы. Я не чувствовала ни гордости создания, ни ошибочной любви. Я не чувствовала ничего, кроме удовлетворения от прекращения их бессмертного, паразитного существования и спасения человеческих жизней.
Мы столкнулись с Джейном и Защитниками и помогли им в трудном положении с парой просеиваищихся Эльфов. Мы видели Лора и Фэйда на разведке. Я думала, что видела Келтара на крыше, но он испарился так быстро, что остались только впечатления от гладких татуированных мышц в темноте.
К рассвету мы оказали слишком близко к Честеру и я решила, что мы, вероятно, должны остановиться на сегодня. Я, наконец, достаточно устала, чтобы заснуть, и я хотела быть на высоте, чтобы отследить Синсар Дабх.
Сегодня это могло бы закончиться. Сегодня мы могли бы изолировать Книгу навсегда. Затем я хотела бы собрать кусочки моей жизни и начать восстанавливать ее, начав с моих родителей. Я хотела бы продолжить свою миссию и выяснить, кто убил Алину и кем я была, и как только Книга будет снова заперта, я, наконец-то, смогу вздохнуть свободно. Это займет намного больше времени, как и сегодня для меня, время, чтобы жить... и любить.
- Давай вернемся в книжный магазин, Дэни.
Сдавленный звук был единственным ответом.
Я развернулась и хрипло вдохнула. Я не думала. Я немедленно сделала выпад и ударила ладонями, обнуляя суку.
Серая Женщина застыла, но я опоздала.
Я в ужасе смотрела. В то время как я блуждала в своих мыслях, покрытая язвами, всасывающая красоту Серая Женщина просеялась в ничего не подозревающую Дэни, схватила и начала пожирать ее. Прямо позади меня, и я даже ничего не заметила!
Все о чем я могла думать - это же для нее нехарактерно - Серая Дама пожирает мужчин!
Дэни пыталась избавиться от нее, но не могла.
- Чувиха, насколько я плоха?
Я смотрела прямо на нее, я почти потеряла ее. Плохо. Я разрывалась. Этого не произойдет. Это невозможно. Я не могла этого допустить. Я не могла лишиться Дэни. Я почувствовала, как что-то дикое и темное зашевелилось внутри меня.
- А, подруга, убери ее от меня! - кричала она.
Я пыталась. Я не могла. Дэни пыталась тоже, руки Серой Дамы созданы для постоянного высасывания, сливаясь со своей жертвой, пока она не решала отпустить ее. Я продолжала бить ее ладонями, чтобы держать ее застывшей, управляя постоянным эффектом Нуля, пытаясь разобраться в своих мыслях и понять, что делать. Я продолжала кидать на Дэни косые взгляды. То, что осталось от ее волос, которые больше не были темно-рыжими. Показались большие лысины, и раны сформировались на ее голове. Ее глаза ввалились в бескровное лицо. Она была покрыта язвами и выглядела так, будто потеряла пятьдесят фунтов.
- Следовало догадаться, - сказала Дэни жалко. - Она зависает здесь. Ей нравится Честер. Я охотилась на нее. Думаю, она знала это. Ой! - Она задела ее рот.
Ее губы потрескались, кровоточили. Это выглядело так, словно ее зубы начали выпадать.
Слезы жгли мои глаза. Я била ладонями застывшую Серую Женщину.
- Отпусти иее, отпусти ее!- кричала я.
- Слишком поздно, Maк. Не так ли? Я вижу это по-твоим глазам.
- Никогда не поздно. - Я вытащила свое копье и прижала его к горлу Серой Женщины.
- Делай то, что я говорю, Дэни. Не двигайся. Просто позволь мне справиться с этим. Я собираюсь разморозить ее.
- Она прикончит меня!
- Нет, не прикончит. Доверься мне. Держись.
Я закрыла глаза и открыла разум. Я стояла на черном пляже и смотрела на темные воды. В глубине что-то зашевелилось, прошептало, любезно приветствуя, здороваясь со мной. "Скучало по тебе, - сказало оно. Возьми их, они - всё, что тебе нужно. Но возвращайся скорее, здесь есть еще много всего". Я знала это. Я могла чувствовать это. Озеро было похоже на запертый ящик, в котором я держала мысли, с которыми не могла смело столкнуться. Цепи были сломаны, крышка поднята. Руны, которые я собрала, просачивались из трещин. Но однажды я открою это темное место силы и взгляну глубже. Я зачерпнула темно-красные руны из черных вод. Я открыла глаза и приложила одну руку к кровоточящей щеке Серой Дамы, а другую - к ее прокаженной груди.
Я ждала.
В момент, когда она разморозилась, она попыталась просеяться, но, как мое темное озеро и обещало, руны помещали ей. Чем больше она сопротивлялась, тем ярче они пульсировали. Я поняла, что это были части Песни Творения. Бэрронс сказал мне, что они добавляют прочности тюремным стенам. Чем более могущественный Эльф пытается пробиться, тем устойчивее становятся стены.
Она далеко отодвинулась от Дэни и пыталась оторвать руны от своей кожи, крича. Они, кажется, горели. Хорошо.
Дэни припала к земле как листок бумаги, тонкая, белая, и ужасно раздавленная.
Я ударила Серую Женщину. Сильно. Снова и снова.
- Исправь то, что ты сделала…
Она повернулась и зашипела на меня.
Я подняла кулак, руны капали кровью, и кинула в нее.
Она закричала.
- Я сказала, верни ее!
- Это невозможно.
- Я не верю тебе. Ты высосала это. И ты можешь отдать это. А если нет, я заманю тебя в ловушку, твоей же собственной прокаженной кожи и буду мучить вечность. Думаешь, что голодна теперь? Ты понятия не имеешь, что такое голод. Я покажу тебе боль. Я буду держать тебя в коробке и сделаю это своей главной заботой в жизни…
Рыча от боли и гнева, она повернулась и сжала кровоточащими руками лицо Дэни. - Безпрепятственный проход! - Кровавый плевок слетел с ее губ.
- Что?
- Ты не убьешь меня, если я сделаю это. Ты и я - как вы говорите - ослабим напряжение. Мы будем товарищами. Ты будешь должна мне.
- Я сохраню тебе жизнь. Это - все, что ты получишь.
- Я могу взять ее жизнь прежде, чем ты сможешь забрать мою.
- К черту эту болтовню, - кричала Дэни, - Убей суку. Ты ничего не должна ей, Мак.
Меня что-то беспокоило. Это было похоже на личную месть.
- Ты не убиваешь женщин. Зачем ты пришла за Дэни?
- Ты убила моего партнера! - зарычала она.
- Серого Человека?
- Он был единственным другом. Сейчас я делаю тебе больно. Получила от меня!
- Верни обратно то, что ты забрала. Сделай ее такой, какой она была раньше, и я сниму руны. Иначе, я покрою ими всю твою кожу.
Она корчилась на тротуаре.
- На счет "три", сука. Один, два ...
Она подняла тонкую, покрытую присосками, кровоточащую руку. - Заключи со мной сделку. Безпрепятственный проход или она умрет. - Она жестоко засмеялась - Мы были разделены, когда бежали. Мы собирались охотиться вместе, питаться вместе. Кто знает? В этом мире, возможно, мы могли бы стать молодыми. Я никогда не видела его живым снова. - Ее губы изогнулись. - Выбирай. Ты утомила меня.
- К черту ее, - Дэни злилась.
- Я хочу больше, чем ее жизнь. Ты никогда не будешь вредить любому из моих. Я не буду тратить свое дыхание, чтобы объяснить тебе, кто они - мои. Если ты думаешь, что есть даже незначительная возможность того, что я могу знать человека, которым ты хотела бы питаться, не надо, или наше перемирие заканчивается. Поняла?
- Ни ты, ни любой, кого ты считаешь своим, никогда не будет охотиться на меня. Поняла?
- Ты не оставишь и следа от своего противного прикосновения к ней.
- Ты предоставишь мне в распоряжение один день.
- По рукам.
- Нет, Мак! - завопила Дэни.
Я прижала свою ладонь к руке Серой Дамы. Я почувствовала укол присосавшегося рта, он пустил мне кровь, и мы заключили сделку.
- Исправь ее, - сказала я - Сейчас же.
***
- Не могу, черт возьми поверить, что ты сделала это, - пробормотала Дэни в десятый раз.
Ее щеки порозовели, глаза заблестели, а вьющиеся каштановые волосы, стали более блестящими, чем когда-либо. Она даже стала выглядеть более пухленькой, как будто у нее появился второй слой или два из калогена под ее кожей.
- Думаю, что она вернула тебе с лихвой, Дэни, - усмехнулась я. Но я не была на сто процентов уверена в том, что конкретно сделала Серая Женщина. Дени вся светилась, ее кожа мерцала изнутри, глаза были настолько зелеными, что они гипнотизировали. Рубиновые губы приобрели соблазнительную форму.
- Думаю, что мои сиськи стали даже больше, - сказала она с ухмылкой. После чего посерьезнела. - Ты должна была позволить ей убить меня, и ты это знаешь.
- Этого никогда не произойдет, - сказала я.
- Черт! Ты пошла и заключила своего рода сделку с жуткой тварью.
- И сделаю это снова в любой момент. Мы поймем, когда это станет проблемой. Ты жива. Только это имеет значение.
Дэни остается хладнокровной все время. В редких случаях она позволяет увидеть свои чувства, это был один из тех, когда она показала их на лице и позволила увидеть их. У нее целый арсенал сердитых взглядов и недовольных ухмылок, она великолено справлялась с каждой мелочью, беззаботной усмешкой и самодовольной походкой, известной человечеству, и я подозреваю, что она усовершенствовала Смертельный Взгляд на отлично.
Теперь ее лицо было обнажено и широко открыто. Неподдельное обожание светилось в ее глазах. - Это самый лучший День Рождения из всех. Никогда еще никто не делал такого для меня, - сказала она с удивлением, - Даже мама...- Она осеклась и сжала губы в тонкую линию.
- Горох в Мега стручке, - сказала я, взъерошив ее кудри, пока мы шагали вниз по переулку за книжным магазином, - Я люблю тебя детка.
Она резко дернулась, но быстро вернула беззаботную усмешку вместо потрясения.
- Чувиха, я даже позволю тебе безнаказанно называть меня деткой. Действительно думаешь, я стала красивее? Не то, чтобы я переживала или скучала, просто я хотела знать, какого рода боль в заднице будет, когда я буду более возбужденой, чем раньше, и Танцор получает хорошие…
- Привела наам вкуууусностей, чтобы выпить, быстрееейшая? Послеееедняя была слааааааадкой.
Я повернулась, подняв копье вверх. Они или просеялись или прятались в тени, а мы так радовались нашей победе, что ничего не замечали.
Пара Темных, которых я никогда раньше не видела, стояла у мусорных баков возле задней двери КиСБ. Они были одинаковыми. Каждый с четырьмя руками и четырьмя тонкими, трубчатыми ногами. Три головы на каждого, и десятки ртов на их плоских ужасных лицах, с крошечными острыми, как иглы, зубами. В углах многих ртов были пары множества длинных, тонких зубов, и я знала, правда не знаю откуда, что они использовали их в качестве соломинки.
У моей сестры отсутствовал костный мозг, ее эндокринные железы были высосаны, глаза впавшими, и у нее не было спинномозговой жидкости. Следователь был полностью потеряным.
Я не была. Больше не была.
Я знала, какая каста убила Алину. Что вгрызалось и рвало ее плоть на куски, с медленной тщательностью поглощая ее внутренности, словно деликатес для гурмана.
Я с опозданием поняла то, что они сказали.
«Привела нам вкусностей, чтобы выпить, быстрейшая? Последняя была сладкой».
Я застыла в ужасе. Наверно, это не то, чем кажется. Дэни была быстрейшей. Что - Как - Мой мозг превратился в пыль.
Они смотрели за меня с выражением надежды. - Онна нашша, такк ведь? - шесть ртов говорили как один. - Ты должжжна забрать у нее копьеее для нассс. Ты должна сделать ее беспомощщщной, как ты сделала с другой блондинкой. Оставить на аллее с наммми снова.
Дэни. Я открыла свой рот. Но кажется, не могла произнести ни звука.
Я услышала позади себя удушливый звук. Звук приглушенного рыдания.
- Не уходи, быстрейшшшая! - Шесть ртов вопили, взгляд сосредоточен на чем-то за мной. - Вернись, накорми нассс снова! Мы ооочень голодные!
Я повернулась и уставилась на Дэни.
Ее глаза в ужасе распахнулись на бледном лице. Она отшатнулась от меня.
Если она достанет свой меч, это все упростит.
Она этого не делает.
- Доставай свой меч.
Она замотала головой и сделала еще один шаг назад.
- Доставай свой гребаный меч!
Она закусила губу и снова затрясла головой. - И не подумаю. Хоть я и быстрее. Я не собираюсь тебя убивать.
- Ты убила мою сестру. Почему не меня? - Темное озеро в моей голове начинало кипеть.
- Это не так.
- Ты привела ее к ним.
Ее лицо перекосило от гнева.
- Ты ни хрена не знаешь обо мне, ты тупая чертова дура! Ты ничего не знаешь!
Я услышала позади себя шелест, похожий на звук мокрой кожи и развернулась. Эти уроды, что убили мою сестру, воспользовались тем, что я отвлеклась и удрали.
Никаких шансов. Это то, для чего я живу. Этот момент. Моя месть. Сначала их, а затем ее.
Я наношу удары по ним, крича имя моей сестры.
Я режу, разрываю и рву.
Я начинаю с копья и заканчиваю своими голыми руками.
Я налетаю на эту пару, как звероподобная форма Бэрронса. Моя сестра умерла в переулке с этими монстрами, работающими над ней, и теперь я знаю, что это было не быстро. Я вижу ее, с белеющими от боли губами, она знает, что умрет, царапает на тротуаре подсказку. Надеется, что я приду, боится, что я приду. Считает, я могу преуспеть там, где она не смогла. Боже, я скучаю по ней! Ненависть поглощает меня. Я превратилась в месть, я обнимаю ее, я стала ею.
Когда я закончу, не останется кусков больше, чем с мой кулак.
Я дрожу, задыхаюсь, покрытая частями плоти и серого вещества из их раздробленных черепов.
«Накормите нас снова», - требовали они.
Я согнулась пополам и рухнула на тротуар, меня вырвало. Меня тошнит пока я плачу сухими слезами, затем я плачу до звона в ушах и жжения в глазах.
Мне даже не нужно было оборачиваться, для того, чтобы узнать, что она давно уже пропала из виду.
Я наконец, добилась того, ради чего я приехала в Дублин.
Я узнала, кто убил мою сестру.
Девушка, о которой я стала думать, как о моей сестре.
Я свернулась клубком на холодном тротуаре и закричала.

Перевод: Catharin, Dekorf, yulyakulyk, puse4ka375, Svetyska, MacV

Выходя из душа, я поймала свое отражение в зеркале.
За все время, что я провела в Дублине, со всеми ужасами, которые я встречала, я никогда не видела такого выражения своего лица.
Я выгляжу потерянной. Я ощущаю себя потерянной. Потеря - это все, что у меня в глазах.
Я приехала сюда отомстить. Положив руки по обе стороны раковины, близко наклонившись к зеркалу, я изучала себя.
Кто здесь, за моим лицом? Король, который не задумывается дважды об убийстве четырнадцатилетней девочки, которую я люблю. Любила. Ненавижу сейчас. Она привела мою сестру на аллею, отдала ее монстрам, котороые убили ее.
Я не могу даже думать о подобных вещах, почему? Это, кажется, не вопрос. Она сделала это. Res ipsa loquitur, как сказал бы папа, факты говорят сами за себя.
У меня нет сил высушить волосы или наложить макияж. Я одеваюсь и медленно спускаюсь вниз, где падаю на диванчик в задней части комнаты, в свинцовом небе грохочет гром. День от дождя такой хмурый, что полдень выглядит как сумерки. Сверкает молния.
Я так много потеряла. И так мало получила.
Я относила Дэни к колонке доходов.
Знание того, кто убил Алину, только возродило боль от ее смерти. Для меня все это стало слишком визуальным. Я говорила себе, что она умерла мгновенно и все, что с ней было сделано, произошло после того, как ее не стало. Теперь я знала больше. Пока они медленно ее опустошали, она лежала и царапала на тротуаре для меня подсказку. Я сидела, мучая себя мыслями о её пытках, как будто это могло чем-то помочь.
Оставшейся торт насмехался надо мной на кофейном столике. Неоткрытые подарки лежали неподалеку. Я пекла торт для убийцы моей сестры. Я упаковывала подарки. Я красила ей ногти. Я сидела и смотрела с ней фильмы. Каким монстром была я? Как я могла быть такой слепой? Были ли какие-нибудь подсказки, которые я не замечала? Могла ли она где-то подскользнуться? То, что она знала об Алине, должно было выдать ее, а я не обратила на это внимание?
Я опустила голову на руки и сжала, потирая виски, теребя волосы.
Страницы из дневника!
- У нее дневник Алины, - скептически произнесла я. Появляющиеся одно время страницы дневника, не имели для меня никакого смысла. Они на самом деле мне ни на что не указывали, и появлялись в самое неожиданное время. Вероятно в те дни, когда Дэни приносила мне почту, все одной кипой. В плотном дорогом конверте, который могла использовать только корпорация Ровены.
Но почему она отдавала мне именно эти записи? Они были только лишь о том...
- Насколько Алина любила меня. - Слезы жгли мои глаза.
Над дверью зазвенел колокольчик.
Я выпрямилась и стала ждать. Кто мог придти сюда в середине дня?
Мои мышцы напряглись и внутренности сжались в предчувствии. Я расслабленно откинулась на диван. Я реагировала так только на одного мужчину. Иерихон Бэрронс.
Я растворилась в горе и в ярости, и ненавидела жизнь. А еще я хотела подняться, медлено раздется и заняться с ним сексом, прямо здесь на полу книжного магазина. Это, что смысл моего существования? Я не отличаюсь умом, если думаю только об этом. Или наоборот, я становлюсь сама собой, потому что хочу трахаться с Иерихоном Бэрронсом.
- Немного грязно за магазином на аллее, мисс Лейн, - его голос оплывал вокруг книжных шкафов, опережая его появление.
Не так грязно, как мне бы хотелось. Я пожалела, что эти Невидимые сволочи не живы прямо сейчас, чтобы убивать их снова и снова. Как же я буду делать то, что должна делать.
Может быть, я смогла бы просто отвести ее на аллею, к этим монтрам и обречь ее на смерть. Поймать ее трудно, но мое темное, гладкое озеро было активно, нашептывало, предлагая мне любую помощь, и я знала, что у меня более чем достаточно сил, чтобы поймать подростка и сделать все, что я хотела. Было во мне что-то очень холодное. Всегда было. Теперь я хотела это приветствовать. Пусть это охладит мою кровь и заморозит все эмоции, пока во мне ничего не останеться, что было прежде, потому что во мне уже ничего не осталось.
- Дождь смоет.
- Мне не нравиться беспорядок в ...
- Иерихон, - в этом слове была просьба, горечь и молитва.
Он сразу прекратил говорить, появился рядом с последним шкафом и посмотрел на меня: - Ты можешь говорить это в такой интонации в любое время, Мак. Особено если ты нагая и на тебе сверху.
Я чувствовала его булуждающий по мне взгляд, пытающийся понять.
Я не понимала себя. Слова не пробирали меня сейчас. Сарказм бы погубил меня. Горечь сменилась болью, потому что я знала, он сам понимал боль. Молитву в своем голосе я не могла обьяснить. Словно он был священным для меня. Я посмотрела на него снизу вверх. Он был с моей предполагаемой матерью той ночью, когда она покинула аббатство, той ночью, когда убежала Книга, и никогда не говорил мне этого. Как я могла бы уважать его. У меня не было сил противостоять ему. Знание того, что Дэни убила Алину, заставило меня чувствовать себя как сдутый шарик.
- Почему Вы сидите в темноте? - спросил он, наконец.
- Я знаю, кто убил Алину.
- Ах… - одним этим словом, он смог выразить все, что многие люди не могут выразить и целым предложением, - Без тени сомнения?
- Как черное и белое.
Он ждал. Он не спрашивал. И вдруг я поняла, что и не будет. Это было частью того, кем он являлся. Бэрронс действительно чувствовал, а когда чувствовал наиболее сильно, он говорил мало, задавал наименьшее количество вопросов. Даже отсюда я чувствовала напряжение в его теле, он ждал, когда я расскажу ему больше. Если я этого не сделаю, он будет продолжать ходить по магазину и исчезнет так же молча, как появился в поле зрения.
Но если я скажу? Что если я попрошу его заняться со мной любовью? Не жестко оттрахать меня, а именно заняться любовью.
- Это Дэни.
Он ничего не говорил так долго, что я начала думать, что он не слышал меня. Затем он издал долгий, усталый вздох. - Мак, мне жаль.
Я посмотрела на него. - Что мне делать? - Я ужаснулась, услышав свой надтрестнутый голос.
- Ты еще ничего не сделала?
Я покачала головой.
- Что ты хочешь сделать?
Я горько усмехнулась и была близка к рыданиям. - Притвориться, что я никогда не знала и двигаться дальше, как будто этого не было.
- Тогда это ты и должна сделать.
Я подняла голову и посмтрела на него в неверии. - Что? Бэрронс, великая рука отмщения, говорит мне простить и забыть? Ты никогда не прощаешь. Ты никогда не уходишь от борьбы.
- Мне нравиться бороться. Тебе тоже иногда. Но не в этот раз.
- Не то чтобы я ... Я имею в виду ... это ... Боже, это так сложно!
- Такова жизнь. Неидеальна. Королевский облом. Что ты чувствуешь к ней?
- Я..., - чувствовала себя предателем, отвечая ему.
- Позволь, я перефразирую это: Что ты чувствовала к ней до того, как узнала, что она убила Алину?
- Любила ее, - прошептала я.
- А ты думаешь, любовь так просто проходит? Перестает существовать, когда становится слишком больно или неудобно, так будто ее никогда не чувствовала?
Я посмотрела на него. Что Иерихон Бэрронс знает о любви?
- Если бы только так было. Если бы можно было ее отключить. Но это не кран. Любовь это кровавая река с пятиуровневыми порогами. И только природная катастрофа или плотина имеют шансы ее остановить, и тогда обычно удается отвлечся. Обе эти меры - крайние и изменяют местность так сильно, что ты в итоге удивляешься, почему это тебя беспокоило. Не остается ориентиров, чтобы оценить свою позицию, когда это сделано. Единственный способ выжить - разработать новые пути на своей карте жизни. Ты любила ее вчера, ты любишь ее сегодня. Но она сделала что-то, что опустошает тебя. Ты будешь любить ее завтра.
- Она убила мою сестру!
- От злости? Вражды? Из жестокости? Или жадности до власти?
- Откуда я знаю?
- Ты любишь ее, - сказал он грубо, - Это значит, ты знаешь ее. Когда ты любишь кого-то, ты видишь его насквозь. Используй своё сердце. Что за человек Дэни?
Иерихон Бэрронс говорил мне использовать свое сердце? Жизнь становится какой-то странной?
- Подумай, может быть кто-то сказал ей это сделать?
- Ей это лучше знать!
- Люди, в раннем возрасте, имеют склонность быть детьми.
- Ты что ищешь оправдания для нее? - выпалила я.
- Это не оправдания. Я просто указываю на те причины, на которые ты хочешь, чтобы я указал. Как Дэни относилась к тебе с того дня, как вы познакомились?
Это больно было даже говорить:
- Она смотрела как на старшую сестру.
- Она была лояльна к тебе? Вставала на твою сторону против других?
Я кивнула. Даже когда она думала, что я связалась с Дэрроком, она осталась на моей стороне. Следовала в ад за мной.
- Она должно быть знала что ты - сестра Алины.
- Да.
- Приходя к тебе, она должно быть чувствовала себя как перед расстрелом, каждый раз.
Я говорила ей, что мы были как сестры. И сестры, говорила я ей, прощают друг другу все. Я поймала ее взгляд в зеркале, после того как сказала это, когда она не замечала, что я смотрю. Выражение ее лица было мрачным, и теперь я понимаю, почему. Потому что она думала, да, правильно. Мак убьет меня, если она когда нибудь узнает это. И все-таки она по-пержнему приходила. Когда я думала об этом, меня поразило, что она не поймала и не убила этих Невидимых, чтобы стереть их с лица земли, как обличающие ее улики.
Он молчал долго, потом произнес:
- На самом деле она убила Алину? Своими руками? Оружием?
- Почему ты спрашиваешь?
- Все имеет меру.
- Думаешь, какие-то способы убийства лучше?
- Я знаю это.
- Смерть есть смерть!
- Согласен. Но убийство убийству рознь.
- Я думаю, она отвела ее куда-то, и знала, что там ее убьют.
- А теперь ты говоришь так, будто не уверена, что она убила ее.
Я рассказала ему, что случилось прошлой ночью, что сказали Невидимые, как выглядело тело Алины, как исчезла Дэни.
Он молча кивнул, когда я закончила.
- Так что же мне делать?
- Ты спрашиваешь у меня совета?
Я отвертелась саркастическим комментарием: - Только не выноси мне мозг, о’кей? У меня была ночка не из легких.
- Не собирался. - Он сел на корточки напротив меня и посмотрел в мои глаза. – То, что произошло с тобой, хуже чем все остальное, что случалось. Хуже чем быть превращенной в При-йя.
Я пожала плечами.
- У меня был секс без остановок, без вины, без стыда. Ты шутишь? По сравнению с остальной моей жизнью, это было удовольствием.
Он ничего не говорил долгое время. Потом:
- Но у тебя что-то нет желания повторить это при полном контроле над собой.
- Это было... - я искала слова, чтобы обьяснить.
Он был неподвижен, ждал.
- Как Хеллоуин. Когда люди взбунтовались. Они грабят. Совершают безумные поступки.
- Ты говорила, При-йя это провал в памяти.
Я кивнула.
- Так что же мне делать?
- Ты тянешь свое гребаное… - он оскалился, тихо зарычал и отвернулся. Когда он посмотрел снова, его лицо было прохладной маской учтивости. - Ты выбираешь, с чем ты можешь жить. И то, без чего не можешь жить. Это все.
- Это означает, смогу ли я жить, убив ее? Могу ли я остаться собой, если я не убью ее?
- Я имею в виду, сможешь ли ты жить без нее. Ты убьешь ее, ты отберешь ее жизнь навсегда. Дэни никогда не будет снова. В четырнадцать, ей придет конец. У нее был шанс, она облажалась, она пропала. Ты готова быть ее судьей, присяжным и палачем?
Я сглотнула и опустила голову, прикрываясь волосами так, если бы я могла скрыться позади них и не должна была выходить.
- Ты сказал, что я потеряю себя.
- Я думаю, что ты прекрасно со всем справишься. Вы все разложишь по своим местам. Я знаю, как ты обычно действуешь. Я видел, как ты убиваешь. Я думаю, О`Баннион и его люди были самым тяжелым испытанием для тебя, потому что они были первыми, но после этого ты относилась к этому с холодной расчетливостью. Но это будет убийство по выбору. Умышленное. Оно заставит тебя дышать по-другому. Чтобы плавать в этом море, тебе нужно отрастить жабры.
- Я не понимаю, о чем ты. Ты говоришь мне убить ее?
- Некоторые действия меняют тебя в лучшую сторону. Некоторые в худшую. Будь уверена, какое из них ты выбирешь до того, как что-нибудь сделаешь. Смерть, для Дэни, безвозвратна.
- Ты бы убил ее?
Я могла сказать, что ему не понравился вопрос, но не знаю почему.
После напряженного молчания, он ответил: - Если это то, что ты хочешь - да, я убил бы ее для тебя.
- Это не то, что я... нет, я не прошу, чтобы ты убил ее для меня. Я спрашивала, что бы ты сделал, если был бы на моем месте.
- То, что ты пытаешься примерить ко мне вне моего понимания. Это было слишком давно.
- Ты даже не собираешься говорить, что бы ты сделал, да? - Я хотела, чтобы он сказал, но не хотела быть ответственной за это. Мне хотелось кого-то обвинить, если мне не понравиться, как все обернется.
- Не собираюсь, я слишком тебя уважаю.
Я чуть не рухнула с дивана. Я пригладила волосы и посмотрела на него, но он уже не сидел передо мной на корточках, он встал и отошел.
- Но у нас ведь откровеный разговор?
- Ты просто спрашиваешь у меня совета и слушаешь с открытым сердцем? Если так, то да, я назвал бы это откровенным разговором. Я вижу, что ты не можешь принять этого, в общем все, что я получаю от тебя это отстраненость и враждебность...
- О! Все что я всегда получаю от тебя это враждебность и...
- И в этом мы едины. Она щетинится и моя шерсть на загривке дыбом. Черт возьми, я чувствую, как клыки пробиваются. Послушайте, что я скажу, мисс Лейн, - он сказал мягко, - если вы когда-нибудь захотите поговорить со мной, перестаньте задавать множество вопросов. Вы хотите трахаться со мной, каждый раз, когда смотрите на меня, не заглядывая внутрь. Зайдите и посмотрите, что вы найдете. Возможно, вам понравиться это.
Он повернулся и пошел к выходу в задней части магазина.
- Подожди! Я все еще не знаю, что мне делать с Дэни.
- Тогда вот вам ответ. - Он остановился у двери и оглянулся на меня. - Как долго вы будете лукавить?
- Кто сейчас использует такие слова?
Он прислонился к двери, скрестив руки на груди, - Я не буду ждать слишком долго. Это ваш последний шанс со мной.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Что он несет? Бэрронс покинет меня? Меня? Он никогда не покидал меня. Он был тем, кто всегда будет сохранять мне жизнь. И всегда желать меня. Я стала рассчитывать на это, как рассчитываю на воздух и еду.
- Во время сильного стреса, люди делают то, что они хотели бы делать всегда, но сдерживаются, боясь последствий. Волнуясь, что другие подумают о них. Боясь, что они увидят в себе. Или просто не желают порицания общества, и этот страх управляет ими. Вам не безразлично, что другие люди думают. Но никто не собирается наказывать вас. И возникает вопрос: Почему вы боитесь меня? Что вы вбили себе в голову?
Я смотрела на него.
- Я хочу женщину, которой я думаю Вы стали. Но чем дольше вы лукавите, тем больше я думаю, что совершаю ошибку. Я увидел в вас то, чего на самом деле нет.
Я сжала руки в кулаки и опустила их протестуя, Он заставил меня чувствовать себя такой противоречивой. Я хотела кричать, Ты не ошибся. Я такая! Я хотела вырезать свои потери, пока дьявол не завладел большей частью моей души.
- В том подвале, наши отношения были чистыми. Именно так я живу. Было время, и я думала, что ты живешь также.
Я сказала то, что хотела. Я это сделала.
- Некоторые вещи свещенны. Но пока вы не начнете действовать, это не так, и вы можете их потерять.
Дверь тихо качнулась и закрылась.

Перевод: Svetyska, Catharin, Dekorf, puse4ka375, LenaT, yulyakulyk

- Ты в порядке, Мак? - взвалновано спросила Кэт, - Ты не очень хорошо выглядешь.
Я вымучено натянула беззаботную улыбку: - Я в порядке, не много возбуждена, я думаю. Просто хочу, чтобы все прошло как надо и побыстрее законичалось. А ты?
Она улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз и с опозданием я вспомнила о ее даре телепатии. Она могла чувствовать, как я была долека от состояния равновесия.
Я чувствовала себя вдвойне преданой - сначала Дэни, а теперь и Бэрронс, сообщивший мне, что его ожидание не будет длиться вечно. И стыдно признаться, что я об этом даже не догадывалась. Но все стало не важно, когда я думала, что он был мертв, а потом я узнала, что он жив и что все это имело отношение к моей сестре. Но нет, это вернулось сполна, когда я была При-ей. Я вздохнула. Я не в силах избавиться от этого.
- Вчера вечером я нашла тех Невидимых, которые убили Алину, - сказала я, надеюясь повести ее в другом направлении.
Колючий, пристальный взгляд смягчился. - Под этим ты подразумеваешь, отомстила?
Я кивнула, не доверяя своему голосу.
- Но это не уменьшило твою боль, как ты ожидала, - Она помолчала мгновенье, - Когда стены упали, Ровена не сказала нам о том, что можно есть Невидимых. Я потеряла обоих братьев из-за Теней. Я убила десятки из них. Это не заставило меня чувствовать себя лучше. Если бы только месть могла вернуть их назад, но она не может. Она добавляет убитых к счету.
- Ты как всегда мудра, Кэт, - улыбнулась я. Но внутри я вся кипела.
Мне нужна была не мудрость. Я жаждала крови. Дробить кости. Уничтожать. Мое темное озеро забурлило, поднимая волны, как при вчерашнем шторме с темным, дующим с него порывистым ветром.
Я здесь, проговорило оно. Использай меня. Чего же ты ждешь?
Я не знала, что на это ответить.
Я безостановки вышагивала в сторону О'Коннел и Бикон, сверяясь с часами. Было уже десять минут девятого. Кэт присоединилась ко мне несколько кварталов назад.
- Где Джо?
- Отравилась несвежей фасолью. Думали привлечь Дэни, но не смогли ее найти. Так, что вместо нее - Софи.
Слышать имя Дэни мне было тяжело. Кэт резко на меня посмотрела. Я распрямила плечи и двинулась дальше. В'лейн и его Светлые ждали на перекрестке, на противоположной стороне улицы от Ровены и ее ши-видящих.
Мое темное озеро при ее виде закипело и зашипело, превращаясь в пар: знает ли она, что это сделала Дэни? Она все знает. Это она приказала? Я стиснула челюсти и сжала руки в кулаки.
Я позабочусь о личной вендетте позже. Сначала первостепенные вещи. Если я была Темным Королем, мне нужно запереть Книгу, и чем скорее, тем лучше. Если я не Темный Король, мне по-прежнему нужно запереть ее, так как, по какой-то причине, она оставалась рядом со мной и теми, кого я люблю. Мои родители и я никогда не будем в безопасности, пока она на свободе.
Все, что я долджна была сделать, так это сиграть свою маленькую роль. Я полечу над городом, на любезно предоставленном контролируемом из самого пекла Охотнике - и помогу им загнать ее в угол. И сразу после этого, я присоединюсь к ним.
Только чтобы находиться в безопастности, я решила держаться на расстоянии. Мне хватало сюрпризов в моей жизни.
Меня окатило возбуждением.
- Мак, - холодно сказал Риодан, когда протиснулся мимо меня.
Сексуальная напряженность усилилась до болезненного состояния, и я знала, что Бэрронс стоял позади меня. Я подождала, что бы пропустить его.
Прошла Кэт, а затем Лор, они уже стояли на перекрестке. Но, тем не менее, я стояла и ждала Бэрронса, что бы пропустить его вперед.
Его рука оказалась на моем затылке, и я почувствовала его твердость, упирающуюся в мою задницу. Я резко выдохнула и подалась назад, вжимаясь в него, как можно ближе своими бедрами.
Он отошел.
Я сглотнула. Я не видела его весь день, с тех пор как он сказал мне, что я могу потерять его.
- Мисс Лейн, - сказал он холодно.
- Бэрронс.
- Охотник приземлится… - он посмотрел вверх, - Три... две... сейчас.
Оно приземлилось в самом центре, размахивая крыльями, с порывом ветра, осыпая вокруг черные ледянные кристалы. Подчиненный с тихим фыркающим дыханием, опустил низко голову и сверкнул на меня своими горщими глазами. Оно было подчинено, что дьявольски его бесило. Я прощупла его своим сознанием. Оно кипело, разъяренное в своей клетке, которую создал Бэрронс, своими таинственными рунами и заклинаниями.
- Хорошей охоты, - сказал он.
- Бэрронс, я...
- Вы выбрали неподходящее время.
- Вы двое будете стоять там, и трахать друг друга глазами всю ночь, или мы приступим к делу? - спросил Кристиан.
Келтары - Кристофер, Драстен, Дэйгис и Кейон шагнули из ближайшего переулка.
- Садись на своего коня демона, девушка, и лети. Но помни, - Ровена погрозила мне пальцем, - мы наблюдаем за тобой.
И хотя я знала теперь, почему она была так убеждена в том, что я представляю угрозу - с тех пор как Дэни рассказала мне о настоящем пророчестве - я все еще утешала себя мыслью о ее свержении и убийстве.
Этот Охотник был больше чем тот последний зачарованный Бэрронсом. Понадобились Бэрронс, Лор и Риодан чтобы помочь мне забраться на его спину. Я радовалась, что вспомнила взять с собой перчатки и одеться потеплее. Это было, как сидеть на айсберге, который выдыхает серу.
Как только я уселась между его ледяных крыльев, я огляделась.
Вот она - ночь, когда мы собирались запереть Синсар Дабх.
На вчерашней встрече никто даже не поднял вопрос: И что тогда?
Ровена не сказала: «Видимым не будет позволено приближаться к ней! Она будет наша чтобы охранять ее и мы будем держать ее под замком вечно!»
Как будто кто-то верит в это. Однажды она уже убежала.
И В’Лейн не сказал: «Тогда я отнесу мою королеву в Фейри, с Книгой, где она восстановит и найдет фрагменты Песни Творения, так она сможет снова заключить в тюрьму Невидимых и воссоздать стены между нашими мирами».
И в это я тоже не верила. Что заставило их поверить, что фрагменты Песни были в Книге? Или что Королева смогла бы их прочитать? Возлюбленная может и знала Первый Язык, но она явно пила из котла слишком много раз чтобы вспомнить его сейчас.
И Бэрронс не сказал: «Тогда я сяду и прочитаю ее, потому что откуда-то я знаю Первый Язык, и только после того как я получу заклинание, вы все можете делать все, что вы на хрен хотите. Укрепить этот мир или разрушить его, меня это не заботит».
И Риодан не сказал: «Тогда мы убьем тебя, Мак, потому что мы не доверяем тебе и ты нам больше не нужна».
К сожалению, последним двум я верила.
Напряжение, которое я испытывала, было невыносимо. Я и понятия не имела, сколько я считала Бэрронса, как само собой разумеющееся, пока он неоднозначно дал понять сегодня, что его время со мной имело дату окончания срока действия.
Я могла потерять его.
Может, я сама не знала, конкретно чего хотела от него, но я точно знала, что хотела быть рядом с ним. Этого всегда казалось для него достаточным.
Это нет так, черт возьми, и ты это знаешь, сказал во мне тихий голосок.
На моем бедре заорало рация. - Проверка Мак.
Я нажала на кнопку: - Проверка, Риодан.
Мы проверили работу раций у всех.
- Чего ты ждешь, девушка? - Пролаяла Ровена, - Поднимайся и найди ее.
Я слегка подтолкнула Охотника мышцами и разумом, и посмотрела, как она уменьшается подо мной, с такой силой огромные черные крылья рассекали ночной воздух. Я хотела раздавить ее своим большим пальцем, как маленькое яростное пятнышко, которым она была сейчас.
Затем я забылась в удовольствии момента.
Это было стремительно.
И ощущалось... превосходно.
И так знакомо.
Свобода.
Мы поднимались все выше и выше в небо. Крыши под нами отдалялись.
Передо мной серебрилось побережье. Позади меня открытое пространство целой страны.
Воздух был свежим с резким привкусом соли. Огней под нами становилось все меньше и реже. Я засмеялась в голос. Это было удивительно. Я летела.
Я делала это раньше, с Бэрронсом, но это было другое. Были только я, мой Охотник и ночь. Я чувствовала огромные возможности. Мир был моей раковиной. Нет, миры были моими раковинами.
Проклятье, как же мне было хорошо.
Вдруг я поняла, что знала об Охотниках - может быть, это передавалось мне из их разума. Они были не просто массивными ледяными драконами, они считали Зазеркалье устаревшим. Они не были Эльфами. Они никогда ими не были. Мы их удивляли. Тупо развлекали. Они обитали с Невидимыми потому, что считали.... интересным проводить время таким образом. Они никогда не были заключены в тюрьму.
Никто не владел ими.
Никто не смог бы этого.
В самом деле, мы даже не начинали понимать, что же они такое. (Не живые, как мы думали. Летела ли я по небу на огромном дышащем метеорите? Вышедшим из какой-то вселенной, давшей им начало?)
Я потянулась к разуму Охотника. Ты можешь просеивать миры!
Оно повернуло ко мне голову и уставилось на меня своим пламенно-оранжевым глазом, как бы говоря, Ты настолько глупа? Что не знала этого.
Вот еще.
Оно фыркнуло и вырвавшийся усик дымного огня опалил мои джинсы.
- Ой! - Я захлопала рукой по своей коленке.
Нет надобности в шорах. Сотри его метки. Создающие помехи моему зрению. Ты должна это прекратить. Он играет с инструментами богов.
- Бэрронс? Что за метки?
На моих крыльях и на затылке. Сотри их.
- Нет.
Оно было разочаровано, но затихло, принимая мое решение.
Я открыла свои чувства ши-видящей. Или это была часть меня, что была Темным Королем? И задохнулась.
Я знала, где была Синсар Дабх. Она была у Книг и Сувениров Бэрронса. Искала меня.
- На востоке, - сказала я в рацию. - Она в книжном магазине.
* * *
Они подкрадывались к Книге с разных сторон, выкладывая ловушку из камней, высеченных из скалы ее дома, приближаясь медленно, но верно под моим руководством.
Она могла чувствовать меня близко. Она не была уверена где. Но кажется, она не чувствовала их.
Я слушала болтовню в своем радио.
Ровена начала выдвигать свои требования, что Светлым не будет позволено увидеть Книгу, после того, как ее запечатают подальше от сюда, хоть Кэт и пыталась в отчаянии, дипломатично обуздать ее предвзятое отношение.
Светлые к этому времени становились все более разгневанными. И все более требовательными.
Драстен попытался вмешаться в попытке все разрулить, но остальные Келтары начали препираться между собой о роли Светлых и ши-видящих, наставивая, что их часть игры была более важна.
Бэрронс с каждой минутой становился все более рассерженым, расхаживая туда-обратно, а Лор только что пригрозил бросить камень и так все и оставить, если все не заткнутся к хренам собачьим.
- Два квартала на запад от тебя, В'Лэйн, - сказала я. Он шел пешком, а не просеивался. Сказал, что Книга может почувствовать его присутствие, если он это сделает.
- Она двигается быстро, - воскликнула я. Она только что пересекла три квартала в считанные секунды: - Она должно быть в машине. Она кем-то управляет. Я попытаюсь приблизиться к ней, чтобы получше рассмотреть.
- Не смей этого делать! - Сказала Ровена, - Ты останешься в стороне от всего этого, девушка!
Я нахмурилась. Если на голову ей упадет результат испорожнения кишечника Охотника, то это заставит меня почувствовать себя лучше. На данный момент. Боюсь, что в дальнейшей перспективе только ее убийство могло бы меня удовлетворить.
- Отвали, старуха, - пробормотала я.
И выключила голосовую функцию моей рации так, что я могла их слышать, а они меня нет. Мне не хотелось никого привлечь на свист рассекаемого воздуха - свист крыльев которые внезапно появились рядом со мной - они были слишком огромны чтобы принадлежать Охотнику на котором сидела я.
Я посмотрела ниже кожистого крыла своего Охотника на того, который летел вместе с нами.
К'Врак.
Ночной-полет-высоко-в воздухе-свободаааааааааа.
Я поспешно проверила мой внутренний радар. Хотя вряд ли это были типичные мысли для Синсар Дабх, но я не могла быть слишком в безопасности. И только когда я убедилась, что Книга все еще на земле я смогла спокойно вздохнуть.
Что делал К`Врак здесь если это не Книга привела его? В его мыслях было мало слов и больше наблюдений за данным моментом.
К'Врак был..счастлив?
Оно повернуло голову в мою сторону и одарило меня зубастой, кожисто-губой улыбкой. Кончиками крыльев оно доставало до моего Охотника, вынуждая его вздыматься в тревоге.
- Что ты делаешь?
Тоже, что и ты.
- А?
Я летаю.
Я оставила это без ответа. Оно подчеркнуло слово "Я".
Привыкла ездить на мне, - пропыхтело оно с упреком, - Старый друг.
Я озадачего уставилась на него.
Я причурилась. Вне всякого сомнения, это было частью некоторого заговора с целью заставить меня думать, что я Темный Король. Я не куплюсь на это дерьмо.
- Уходи, - я отмахнулась от него, как от мухи, - Кыш. Убирайся отсюда, - Я прогоняла его более решительно, чем саму смерть.
Я смутно осознавала, что Бэрронс кричал по рации.
Оно отвернулось с кожистой улыбкой и спокойно поплыло вдоль нас, едва шевеля своими нереальными крыльями, разгоняя ветер. Оно было в пять раз больше моего Охотника, несколько домов кожистых крыльев и копыта, и огромные горящие глаза и все остальное, что составляло всю эту ледяную черноту. Когда оно пролетало сквозь черное небо, от его титанического тела поднимался пар, как от сухого льда.
- Вперед! - Прорычала я.
- Mac, где, черт возьми, Книга? - жесткий голос Риодана прозвучал по рации. Мы были выше, чем я хотела. - Где ты? Я не вижу тебя там. Я вижу пару Охотников, летающих вместе, но я не вижу тебя. Черт, это один огромный, что ли?
Великолепно, это именно то, что надо. Чтобы кто-нибудь увидел и поймал меня на полетах бок к боку с любимым Ламборджини Темного Короля. Я снова включила звук у рации.
- Я здесь. В облаках. Держитесь. Вы увидите меня через минуту, - соврала я.
- Там нет никаких облаков, Мак, - сказал Лор.
Кристиан сорвался: - Лжешь МаКайла. Попробуй еще раз. С кем ты летишь?
- Где Книга? - Потребовал В'Лейн.
- Она… о, вот она! Проклятье! Сейчас она в четырех кварталах к западу, внизу у доков. Я спущусь и посмотрю поближе.
Когда я подтолклула своего Охотника нырнуть вниз, К'Врак последовал за нами.
- Мисс Лейн, - потребовал Бэрронс, - Что Вы делаете наверху рядом с Охотником, который убил Дэррока?
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
* шоры - специальные пластины, надеваемые на морду лошади, закрывающие ей обзор по бокам. Используются для ограничения области зрения.

Перевод: Svetyska, Dekorf, MacV, Catharin
Вычитка: Dekorf

Они не позволили мне приземлиться.
Вообще-то, я не смогла бы их в этом обвинить.
Это не было слишком, у меня было собственное существо с Сатанинскими крыльями -
Той ночью на земле не было никого, кто не попробовал опуститься в темноту в тот или иной момент – и они беспокоились, что Книга завладеет кем-то типа К`Врака и мы все будем…, в общем КВаркнутые…
Я не могла избавиться от него. Охотник, котрый называл себя чем-то большим, чем просто смерть, все никак от меня не отставал. И та, таинственная часть меня, была немного этим взбудоражена.
Я пролетела над Дублином вместе со Смертью.
Очень опрометчиво для бармена из провинциальной Джорджии.
Мне предстояло с воздуха наблюдать, как разверзнеться катастрофа. А именно так оно и было.
Они загнали ее в угол, окружив камнями размещая их внизу, пока не придумали установить их на ступенях церкви, где я была изнасилована. Я не удивлюсь, если она об этом как-то узлала чтобы запудрить мне этим голову.
Я ждала, что Книга мысленно заговорит со мной. Но я не услышала ни звука. Ни слова. В первый раз, оказавшись вблизи нее, она не пыталась меня хоть как-то достать. Я полагала, что камни и Друиды гасят ее.
Я наблюдала, как они размещали камни на четыре стороны света - восток, запад, север и юг - все ближе и билже, пока не сомкнулись углы, размером десять на десять футов* (≈ 3 на 3 метра).
Из камней начал исходить мягкий синий свет, формируя между ними клетку.
Все сделали шаг назад.
- Что теперь? - прошептала я, кружа над шпилем.
- Теперь моя очередь, - спокойно сказал Драстен. Друиды Келтары начали песнь, и серебрянноглазый выступил вперед.
Как вдруг на меня нахлынуло внезапное видение о нем - весь переломанный и мертвый, лежащий на церковных ступенях. Книга, трансформируется в Зверя, возвышается над всеми ними и смеется. Захватывая одного за другим.
- Нет, - крикнула я.
- Почему "нет", - тут же отозвался Бэрронс.
- Драстен, стой!
Горец отыскал меня взглядом и остановился.
Я изучала открывшуюся мне картину ниже. Что-то здесь было не так. Синсар Дабх, лежала на ступенях, безобидной книжкой в твердом переплете. Никакого огромного Зверя, никакого с цепной-пилой-вместо зубов О'Банниона, ни освежеванной Фионы.
- Когда она вышла из машины? - Потребовала я.
Никто мне не ответил.
- Кто был за рулем? Кто-нибудь видел, как Книга вышла из машины?
- Риодан, Лор, отвечайте! - Выпалил Бэрронс.
- Я не знаю, Бэрронс. Я не видел. Можно подумать, что ты видел.
- Когда она остановилась?
- Это иллюзия, - прошипел В'Лейн.
Я застонала.
- Это действительно так. Я должно быть, упустила ее из виду. А я еще завалась вопросом, почему она со мной не играла. Но на самом деле именно это она и делала. Просто не так, как обычно. И я попалась на ее удочку. О черт - В'Лейн - посмотри!

Перевод: Dekorf, Catharin, puse4ka375, Svetyska, yulyakulyk, MacV, 55
Вычитка: Dekorf

- Ты слышишь? - Это сводило меня с ума.
- Что?
- Ты не слышишь, как будто кто-то играет на ксилофоне?
Бэрронс посмотрел на меня.
- Клянусь, что слышу слабый мотив ‘Qué Sera Sera.’
- Дорис Дей?
- Пинк Мартини.
- А. Нет. Не слышу.
Мы шли молча. Вернее, он молчал. В моем мире ревели трубы и звенел клавесин, и я пыталась сдержать себя, чтобы не закружиться, раскинув руки, по улице и не запеть: «Когда я была просто маленькой девочкой, я спросила маму: - Какой я буду? Я буду милой, я буду богатой? - Вот что она сказала мне ...»
Ночь была полным провалом по всем фронтам.
Синсар Дабх обманула нас, но вина лежала только на мне. Я была единственной, кто мог отслеживать ее. У меня была крошечная роль в этой игре, а я была не в состоянии выполнить все правильно. Если бы я не раскрыла ее в последнюю минуту, она могла бы получить В’Лейна и возможно убить нас всех, или по крайней мере тех, кого можно было убить. Так что, я успела предупредить В’Лейна, и он смог просеяться до того, как она обрушила все свое злое рабство на него и заставила взять себя из рук ши-видящей, которая стояла там рядом с ним, предлагая ее.
Она заставила Софи поднять ее прямо у нас под носом, в то время как мы все были сосредоточены на том, что она заставляла меня видеть.
Она шла с нами, Бог знает сколько времени, проецируя свои иллюзи на меня, и они ввели меня в заблуждение. Очень близко к массовому убийству.
Мы бежали как крысы с тонущего корабля, перелезая друг через друга, чтобы уйти.
Там было на что посмотреть. Самые мощные и опасные люди, которых я когда-либо знала - Кристиан с татуировками невидимых; Риодан и Бэрронс и Лор, которые были девятифутовыми монстрами, и не могли умереть; В’Лейн и его соратники, практически бессмертные и владеющие невероятной властью над разумом - все бежали от одной маленькой ши-видящей держащей книгу.
Книга. Магический том, который один идиот сделал, так как хотел свалить все свое зло в нее, чтобы он смог начать жизнь заново, как почитаемый лидер своей расы. Я могла бы сказать ему, что попытки избежать личной ответственности в итоге никогда не срабатывают.
И где-то там сегодня ночью или завтра, хотя никто не будет искать ее или пытаться спасти, Софи умрет. И кто знает, вместе с каким количеством других людей?
В’Лейн просеялся в аббатство, чтобы предупредить о том, что она уже не одна из них.
- Что это у Вас с Охотником, Мисс Лейн?
- Понятия не имею.
- А выглядит так, как будто вы друзья. Я подумал, может это Охотник Возлюбленной?
- Я даже и не подумала об этом! - Я вскрикнула так, как будто была ошеломлена.
Он бросил на меня сухой взгляд: - Мне не нужен Друид Келтар, что бы понять, что Вы лжете.
Я нахмурилась: - Почему это?
- У меня было много времени. Чтобы научиться читать людей.
- Ну конечно, и сколько же?
- Достаточно, что бы сказать о Вас.
Я подавила раздраженный вздох.
- Оно сказало, что я имела обыкновение ездить на нем. И назвало меня «старым другом». - Одно хорошо, что с Бэрронсом мне не надо было подбирать слова.
Он разразился смехом.
Я так редко слышала, как он открыто смееться, что сейчас это задело мое самолюбие.
- Что здесь смешного?
- Выражение Вашего лица. Жизнь не такая, какой Вы привыкли ее видеть, Радужная Девочка?
Это прозвище полоснуло по моему сердцу тупым лезвием. «Ты покидаешь меня Радужная Девочка». Тогда было произнесено с нежной интонацией. Сейчас же, это было просто насмешкой.
- Да понятно, что меня вводили в заблуждение, - натянуто сказала я. Опять вернулся этот гребанный клавесин, раздувая трубы. «Когда я выросла и влюбилась, я спросила своего возлюбленного, - Что нас ждет? Будут радуги изо дня в день? Все что ответил мой любимый...»
- Вы ведь на самом деле не думаете, что Вы - Темный Король, не так ли?
Песнь труб и клавесина резко оборвалась с визгом иглы, как будто ее резко отдернули. И чего я вообще тут надрываюсь? - Откуда вдруг взялась бы эта мысль?
- Я видел Королеву в Белом Дворце. И я не вижу других причин появления этих остаточных воспоминаний о ней, которые там были. Битва Оккама. Она не Королева. Или тогда ей еще не была.
- Тогда кто же я?
- Не Темный Король!
- Дай мне другое объяснение.
- Даже и не представляю себе.
- Мне нужно найти женщину по имени Августа О'Клэр.
- Она умерла.
Я остановилась: - Ты знал ее?
- Она была бабушкой Тэлли Салливан. Это в их дом Исла О'Коннор попросила меня отвезти ее в ту ночь, когда Книга убежала из аббатства.
- И?
- Вы не удивлены. Интересно. Вы знали, что я был в аббатстве.
- Насколько близко ты знал мою мать - Ислу?
- Я встретил ее в ту ночь. И навестил ее могилу через пять дней.
- У нее было двое детей?
Он покачал головой.
- Я проверял позже. У нее была только одна дочь. Тэлли сидела в няньках с ней той ночью. Я видел ребенка в ее доме, когда привел Ислу.
Моя сестра. Он видел Алину у Тэлли.
- И ты думаешь, что я не Темный Король?
- Я думаю, что у нас просто нет всей информации.
Мне хотелось кричать. С того дня, как я ступила в Ирландию, я начала медленно разрушаться. Я приехала любимой дочерью Джека и Рейни Лейн, сестрой Алины. Я приняла бытность удочерения. Я была рада обнаружить, что имела ирландские корни. Но только что Бэрронс подтвердил, что я не была О'Коннор. Он был там, когда умерла Исла и у нее был всего один ребенок. Не удивительно, что Риодан был в этом так уверен. Не было ничего, что могло бы меня индентифицировать, но всю жизнь эти странные сны, потайная темница невероятных знаний, и злобная Книга, и ужасный Охотник с непонятной привязанностью ко мне.
- Что произошло той ночью в аббатстве? Почему ты был там?
- До нас дошли кое-какие слухи. Обсуждения в деревне. Старые женщины сплетничали. Я научился слушать старых женщин, читать их, словно газету, в любое время.
- А ты еще смеялся над Наной О'Рейли.
- Я не хотел, чтобы Вы вернулись назад и стали рыть глубже.
- Почему?
- Она рассказала бы вам то, что мне бы не хотелось, чтобы вы знали.
- Например, про то - кто ты?
- Она назвала бы тебе мое имя, - он остановился, а затем продолжил словарный поток, - Не точное. Но имя. Тогда оно вам было необходимо.
- Ты думаешь, что сейчас нет? - Она назвала его Проклятым. Интересно почему?
- Вы учитесь. Аббатство тогда было главной темой их разговоров. Я наблюдал за ними в течение многих недель, ищя пути, что бы охрана не обнаружила меня. Грамотно работая. Они почувствовали даже меня, а ведь меня ничто не может засечь.
- Ты сказал, до "нас" дошли кое-какие слухи. Я думала, ты работаешь в одиночку. Кто эти мы?
-Я. Но десятки других охотились за ней все это время. Она была Граалем для определенного типа коллекционеров. Колдун, который оказался в Лондоне в ту ночь с копиями страниц. Гангстеры. Потенциальные короли. Играя на опережение, мы обходили друг друга все время, давали друг другу фору так долго, думали, что в один прекрасный день один из нас снабдит ценной информацией, хотя я никогда не видел Келтаров. Я подозреваю, что Королева подчищала за ними, спрятав очень хорошо свою "тайную мантию".
- Так ты был за пределами аббатства?
- Я и понятия не имел, что она находилась внутри. Это была тихая ночь, как в любой другой день моего наблюдения. Никакого волнения. Никаких криков и паники. Книга выскочила в ночь незамеченной, или переждала и скрылась позже. Я отвлёкся на женщину в окне в задней части аббатства, она хваталась за него. Была вся избита и сильно ранена. Она взглянула прямо на меня, как будто точно знала, что я там. "Вы должны увезти меня отсюда", сказала она. Она просила отвезти меня к Тэлли Салливан в Девоншир. И что от этого зависит судьба всего мира.
- Я не думаю, что ты дал бы и крысиной петуньи за судьбу мира.
- Нет, не дал. Она видела Синсар Дабх. Я спросил, в аббатстве ли она еще, и она ответила, что была, но теперь нет. Той ночью я узнал, что проклятая вещь была практически у меня под носом на протяжении последних тысячи лет.
- Я думаю, что она всегда была там, с самого начала времен, до того, как это место стало аббатством, - я была выше того, что бы совать нос в его возраст.
- Я находился в Ирландии только в течении последних тысячалетий. До этого я был ... в других местах. Довольны, мисс Лейн?
- Вряд ли.
Я задавалась вопросом, почему он выбрал Ирландию. Почему такому человеку, как он, оставаться в одном месте? Почему не путешествовать? Ему нравилось иметь "дом"? Я полагала, даже медведи и львы имеют логово.
- Она сказала, что она убила весь Хевен. Я понятия не имел, что тогда был Хевен. Я пытался расспросить ее Гласом, но она то и дело проваливалась в беспамятство. Я ничем не мог помочь ее ранам. Я подумал, что она была бы моим лучшим выбором, для того чтобы отследить книгу, так что я уложил ее в свою машину и отвез ее к подруге. Но, к тому времени, когда я туда добрался, она была уже в коме.
- И это все, что она когда-либо тебе говорила?
- В какой-то момент, я понял, что она не выйдет из этого, я двигался дальше, не хотел, чтобы след остыл. У меня были конкуренты, которых нужно было исключить из игры. Впервые, как люди научились делать архивы, Синсар Дабх была замечена. Другие тоже гонялись за ней. Мне нужно было убить их, а я не знал, где они находились. К тому времени, когда я вернулся в Девоншир, она уже умерла и была похоронена.
- Похоронена...
- Кремирована.
- О, разве это не было только на руку. Ты опросил Тэлли? Подверг Гласу ее саму и ее бабушку?
- И посмотри, кто теперь безжалостный. Они пропали. Я расследовал и охотился на них с тех самых пор. Бабушка умерла восемь лет назад. А внучку никогда не видели.
Я закатила глаза.
- Да, это воняет. Одна из многих причин, по которым я думаю, что Вы не Король. Слишком много людей полегло в слишком большом усилии, чтобы скрыть это. И я не видел, чтобы люди делали это для какого-либо Эльфа, тем более ши-видящие. Нет, здесь было что-то еще.
- Ты сказал, одна из многих причин.
- Список можно продолжать бесконечно. Вы помните, какой Вы были, когда впервые приехали сюда? Неужели Вы думаете, что он носил бы розовое? Или рубашку с надписью "Я СОЧНАЯ девчонка"?
Я посмотрела на него, уголки его губ подергивались.
- Я просто никогда не видел, чтобы самый ужасный из Эльфов носил стринги и бюстгалтер с розовыми и фиолетовыми цветочками.
- Ты пытаешься меня рассмешить.
Мое сердце болело. Мысли о том, что делать с Дэни, ярость Ровены, злость на себя за то, что меня ввели в заблуждение этой ночью - все это превратилось в узел эмоций внутри меня.
- И у меня не получается, - сказал он, когда мы вошли в альков "Книг и сувениров Бэрронса", - Ну, как? - Он вытянул меня обратно на улицу и обхватил мою голову руками. Я думала, что он собирается поцеловать меня, но он отклонил мою голову назад так, чтобы я смотрела вверх.
- Что?
- Вывеска.
Покачиваясь, полированная латуневая вывеска гласила: РУКОПИСИ И СБОРНИКИ МАККАЙЛЫ.
- Ты что шутишь? - взорвалась я, - Он мой? Но ты только что сказал, что я упустила свой последний шанс на тебя!
- Да упустила, - он отпустил мою голову и отошел, - Она может быть снята так же легко, как была повешена.
Моя вывеска. Мой книжный магазин.
- Мой Ламборджини? - спросила я с надеждой.
Он открыл дверь и вошел.
- Не раскатывайте губы.
- Как насчет Вайпера?
- Никаких шансов.
Я вошла следом за ним. Ладно, я могла обойтись и без машины. На данный момент. Книжный магазин был моим. Я чувствовала что задыхаюсь. МОИМ со всеми заглавными буквами, как вывеска.
- Бэрронс, я...
- Не будьте банальной. Дело не в вас.
- Я только собиралась поблагодарить тебя, - сказала я сердито.
- За что? Что уезжаю? Я поменял вывеску, потому что не планирую оставаться тут надолго. Это не имеет ничего общего с вами. То чего я хочу, почти в пределах досягаемости. Спокойной ночи, мисс Лейн.
------------------------------------------------------------------------------------
* Уильям Оккам - филосов ХIIIвв. выдвигал теорию существование и единство Бога, творение Им мира. "Битва Оккама" - Название этого критерия придумали физики в прошлом веке. Иными словами в теории нужно добраться до самой глубины, до самых мелких "кирпичиков", из которых можно построить всё "здание" теории целиком.
Его слоган: Самое простое объяснение скорее всего и есть правильное.

Он ушел. Не знаю, чего я ждала от него.
На самом деле, знаю. Я ждала, что он попытается снова затащить меня в свою постель.
Бэрронс был предсказуем в общении со мной, с того самого дня, как я встретилась с ним. Первоначально, он использовал намеки на секс, чтобы заткнуть меня. Затем, после того, как я уже вышла из состояния При-йи, он стал снова использовать намеки на секс, чтобы держать меня на взводе. Заставляя меня вспоминать, как мы были близки когда-то.
Как и во всем, что касалось его - я начала нуждаться в этом.
Намеки и приглашения. Вечные, как дождь в Дублине. Я была облизана опасным львом. И мне нравилось это.
Сегодня, когда мы возвращались в книжный магазин, разговаривая и делясь информацией, я чувствовала, как что-то теплое и новое расцветает между нами. Когда он показал мне вывеску, я расплавилась.
Затем он окатил меня ледяной водой.
«За что? Что уезжаю? Я поменял вывеску потому, что не планирую оставаться тут надолго».
Он ушел без намеков или предложений.
Он просто вышел.
Оставив меня прочувствовать каково это. Уходящий Бэрронс, оставляющий меня одну.
Действительно ли он покинет меня навсегда, когда все закончится? Исчезнет, не сказав, прощай, когда получит заклинание.
Я поплелась в свою спальню на пятом этаже и бросилась поперек кровати. Иногда я ищу себе комнату на четвертом этаже, а иногда на пятом, и в этом нет ничего необычного. Я настолько привыкла к этим "странностям", что только единственная вещь, которая сильно беспокоит меня - это вероятность, что в один прекрасный день моя спальня полностью исчезнет. И что будет, если я буду в ней, когда это произойдет? Исчезну ли я тоже? Или застряну в стене или полу, и единственный выходом будет громкий крик? Пока он где-то в магазине, я чувствую себя в достаточной безопасности, со своими закидонами. Если после всего, что произошло в моей жизни, он исчезнет, я возможно, только вздохну, приспособлюсь и отправлюсь на охоту за Книгой.
Трудно терять то, что привыкла считать своим.
Все это скоро закончиться? Конечно, мы напортачили сегодня вечером, но я не облажаюсь в следующий раз. Завтра мы встречаемся в Честере, чтобы придумать новый план. У нас была команда; мы продолжим попытки. Вероятно, что в течение нескольких дней, мы сможем спрятать Синсар Дабх далеко и надежно.
И что произойдет тогда?
Оставят ли В’Лейн, Королева и все Светлые наш мир и вернуться ли в свой двор? Удастся им вернуть стены и очистить мой мир от Невидимых?
Бэрронс и его восьмерка закроют Честер и исчезнут?
Что я буду делать без В’Лейна, без борьбы с Невидимыми, без Бэрронса?
Риодан дал понять, что никому не было дозволено знать о них и остаться в живых. Они скрывали свое бессмертное существование среди нас в течение многих тысяч лет. Попытаются ли они убить меня? Или просто уйдут и уничтожат все доказательства, что они когда-либо были здесь?
Буду ли я искать по всему миру, чтобы найти кого-нибудь из них? И когда я состарюсь, начну ли я задаваться вопросом, а не вообразила ли я те сумасшедшие, страстные, мрачные дни в Дублине?
Как я буду стареть? За кого выйду замуж? Кто всегда будет понимать меня? Буду ли одинокой всю остальную часть моей жизни? Стану ли столь же придирчивой, загадочной и странной как человек, который направил меня на этот путь?
Я стала ходить кругами.
Я была столь обеспокоена своими проблемами — кем он был, кем была я, кто был убийца Алины — что никогда не заглядывала в будущее, пытаясь представить вероятный исход событий. Когда ты борешься, каждый день просто за шанс иметь будущее, отчасти трудно найти время, чтобы вообразить, каким будет это будущее. Мысли о том, как жить, являются роскошью, которой обладают люди, знающие, что будут жить.
Я не хотела оставаться одна в Дублине, когда это все закончится.
Что мне остается? Открыть книжный магазин и в окружении воспоминаний до конца своих дней, также как и те, кто выжил, кропотливо восстанавливать город? Я не могу остаться здесь без него. Даже если он уйдет, он все равно будет здесь, куда бы я не посмотрела. Это даже хуже, чем его смерть. Дух Бэрронса витал бы этом месте, также ярко, как в чернильных коридорах Белого Дворца духи Возлюбленной и Короля. Я бы знала, что он где-то там, навсегда вне моей досягаемости.
Дни славы достигнуты и минуло двадцать три года, это как быть игроком футбольной команды в старших классах, в тридцать лет сидеть в своем трейлере, попивать пиво с друзьями, иметь ноющую жену, двоих детей, семейную тачку, и обиду на всю жизнь.
Я рухнула на кровать.
Где бы я ни оказалась, я буду видеть призраков.
Будет ли призрак Дэни преследовать меня на улицах? Разве я допущу, чтобы это произошло? Зайду ли я так далеко? Совершив умышленное убийство девушки, которая была чуть больше, чем ребенок?
«Вы выбираете то, с чем можете жить», - сказал он, - «И то, без чего не можете».
Мне никогда не приходило в голову, что мое пребывание в Дублине может обернуться для меня тем, что я буду жить в книжном магазине навсегда без Бэрронса, ходить по улицам, заполнеными моими …
- О, твою мать, она была моей сестрой, - проворчала я, ударяя по подушке. И мне не наплевать, что мы не родились друг за дружкой: Алина была моей лучшей подругой, моей сестрой по духу, и это делало нас сестрами в любом случае, как не посмотри.
- Так о чем это я? - пробормотала я. Ах, да, на улице уже есть призрак моей сестры, еще добавиться призрак подростка, о котором я думала, как о своей младшей сестре. Буду ли я каждый день ходить по улицам с этими призраками?
Какая ужасная, пустая жизнь будет!
- Алина, что мне делать? - Боже, я скучала по ней. Я скучала по ней, как будто это было вчера. Я поднялась с постели, схватила рюкзак, опустилась, скрестив ноги, на пол, вытащила один из ее фотоальбомов и открыла солнечно-желтую обложку.
Вот она с мамой и папой на выпускном в колледже.
Вот мы на озере с друзьями пьем пиво и играем в воллейбол, как будто мы будем жить вечно. Молодая, так чертовски молода. А была ли я когда-либо действительно такой молодой?
Слезы скользили по моим щекам, когда я переворачивала страницы.
Вот она на лужайке в Тринити-колледже, с новыми друзьями.
В пабах, танцует и машет в камеру.
Тут был Дэррок, смотрел на нее собственическим, горячим взглядом.
Она смотрела на него снизу вверх, полностью беспечная. Я перевела дух. По коже рук и шеи пробежали мурашки.
Она любила его.
Я видела это. Я знала мою сестру. Она сходила с ума по нему. Он заставил ее чувствовать тоже, что и Бэрронс заставил чувствовать меня. Больше чем я могла бы быть, больше чем жизнь, горящая от перспектив, с восторгом дышать и с нетерпением ожидать вместе следующего момента. Она была счастлива в те последние месяцы, была такой живой и счастливой.
А если бы она была жива?
Я закрыла глаза.
Я знала мою сестру.
Дэррок был прав. Она пошла бы к нему. Она нашла бы способ его принять. Чтобы любить его, что бы ни было. Мы были безнадежно испорчены.
Но что если... что если ее любовь смогла бы изменить его? Кто может сказать, что этого не могло случиться? Что если бы она забеременела, и Алинин ребенок был бы беспомощным и розовым и по-детски ворковал? Может любовь, сгладила его углы, его потребность в мести? Это было бы великим чудом. Может мне не следует думать, что она была испорченной, возможно она была ключем, который мог бы изменить результат к лучшему. Кто мог сказать?
Я перевернула страницу и мои щеки запылали.
Я не должна была смотреть, но ничего не могла поделать. Они были в постели. Я не видела Алину. Она была с камерой. Дэррок был голый. По ракурсу я знала, что Алина была сверху на нем. Судя по выражению его лица, он кончал, когда она сняла его. И я могла видеть это в его глазах.
Он тоже любил ее.
Я уронила альбом и сидела, уставившись в пространство.
Жизнь была так сложна. Делала ли эта любовь плохой и ее? Был ли он злом, потому что хотел вернуть то, что было отобрано у него? Разве не те же самые мотивы двигали Темным Королем и его Возлюбленной? Не эти ли мотивы управляют людьми каждый день?
Почему Королева просто не позволила Королю иметь женщину, которую он любил? Почему король не мог быть счастлив одну целую жизнь? Что могло бы случиться с Невидимыми, если бы они никогда не были заключены в тюрьме? Возможно, они бы изменились, как и при Светлом Дворе?
И что на счет моей сестры и меня? Действительно ли мы обречем мир? Воспитание или природа: Кем мы были?
Куда бы я не посмотрела, я видела только оттенки серого. Черное и белое были не более чем высокими идеалами в наших умах, стандартами, по которым мы пытаемся судить о вещах и определять свое место в мире по отношению к ним. Добро и зло, в их чистом проявлении, были также нематериальны и всегда за пределами наших способностей подчиняли нас полностью, как и эллюзии Эльфов. Мы могли только направляться к ним, стремиться к ним и надеяться, не потеряться в тенях так, что мы больше не сможем увидеть свет.
Алина стремилась к правильным решениям. Я тоже. Но она не смогла. Провалюсь ли я? Иногда трудно понять, какие правильные поступки нужно совершать.
Чувствуя себя ужаснейшим вуайеристом, я потянулась к альбому, положила его на колени и начала листать.
Вот тогда я и почувствовала это. Кармашек был слишком толстый. Было что-то за фотографией Дэррока, смотрящего на Алину, будто она была его миром.
Я вытащила фотографию дрожащими руками. Что за тайну я найду здесь? Записи моей сестры? Что-то, что даст мне больше подробностей о ее жизни прежде, чем она умерла?
Любовное письмо от него? От нее?
Я извлекла часть старого пергамента, развернула его, и мягко разгладила, открывая. Он был исписан с двух сторон. Я перевернула его. Одна сторона была покрыта от верхнего края до самого низа. На другой же стороне было только несколько строк.
Я сразу же узнала бумагу и почерк на исписанной стороне. Я видела записи Безумной Морри прежде, хотя я не читала на старом ирландском гэльском языке.
Я перевернула пергамент, задерживая дыхание. Да, он перевел это!
ЕСЛИ ЗВЕРЯ С ТРЕМЯ ЛИЦАМИ НЕ ОСТАНОВЯТ К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КОГДА ПЕРВЫЙ ТЕМНЫЙ ПРИНЦ УМРЕТ, ПЕРВОЕ ПРОРОЧЕСТВО ПОТЕРПИТЬ НЕУДАЧУ, А ЗВЕРЬ ПОГЛОТИТ СИЛУ И ИЗМЕНИТСЯ. ТОЛЬКО ОТ ЕГО СОБСТВЕННОГО СОЗДАТЕЛЯ ОН ПАДЁТ. ОН, КТО БЫЛ НЕ ТЕМ, КЕМ ОН БЫЛ, ПОДНИМЕТ ТАЛИСМАН И КОГДА МОНСТР ВНУТРИ БУДЕТ ПОБЕЖДЕН, ТАКЖЕ БУДЕТ ПОБЕЖДЕН И МОНСТР СНАРУЖИ.
Я снова прочла текст.
- Какой талисман?
Насколько точен был его перевод? Он написал: «Он, кто был не тем, кем он был». Был ли Дэррок действительно единственным, кто мог слиться с книгой? Дейгис им не был. Готова поспорить, что и Бэрронс тоже. Ну и кто из нас был этим единственным? Какое-то расплывчатое заявление. Я бы с трудом назвала это - окончательным критерием. Папа бы расцвел в суде, с таким неясным выражением.
К тому времени, когда первый Принц умрет... Было уже слишком поздно, если это было правдой. Первым Темным Принцем был Круус, который не мог быть жив. По крайней мере, последние семь сотен тысяч лет он не показывался. Кто-нибудь должен был увидеть его. Но даже если бы он и был жив, на тот момент Дэни убила Темного Принца, который пришел ко мне в камеру в аббатстве, было уже слишком поздно, чтобы первое пророчество сработало.
Кратчайшим путем был талисман. И Дэррок владел им.
Что-то давило на мое подсознание. Я схватила рюкзак и начала рыться в нем, искать карту Таро. Я вытрясла все содержимое, взяла карту, и стала изучать ее. Женщина смотрела вдаль, в то время как перед ней крутился мир.
В чем смысл? Почему Парень с Мечтательными Глазами - или Темный Дворецкий, как он утверждал - дал мне эту особенную карту?
Я кропотливо изучала детали ее одежды и волос, континенты на планете. Это определенно была Земля.
Я осмотрела границы карты, ища скрытые руны или символы. Ничего. Но подождите! Что было вокруг ее запястье? Это было похоже на кольцо в ее коже, пока я не посмотрела ближе.
Я не могла поверить, что пропустила это.
Он был вдавлен в край, ловко скрыт, как своего рода пентаграмма, но я знала форму рамки, в которую помещался камень. Вокруг запястья женщины была цепочка амулета Дэррока, который он украл у Мэллиса.
Парень с Мечтательными Глазами пытался мне помочь.
Талисманом из пророчества был амулет. Амулет был кратчайшим путем Дэррока.
Той ночью, когда Синсар Дабх оторвала голову Дэрроку и смяла ее словно виноградину. Я коснулась амулета. Он был так близко. А потом не успела я оглянуться и меня уже перекинули через плечо и унесли.
Я улыбнулась. Я знала, где его найти.
Как человек, Бэрронс собирал древности, ковры, рукописи и древнее оружие. Как Зверь, он собрал все, к чему я прикасалась. Мешочек с камнями, мой свитер.
Не важно, в какой он форме, Бэрронс найдет блестящую безделушку, хорошо пахнущую для него.
Невозможно, чтобы он прошел мимо него в ту ночь. Я прикасалась к нему.
Я сунула пергамент, перевод и карту таро в свой карман и встала.
Давно пора было выяснить, куда уходил Иерихон Бэрронс, покидая магазин.

* * *
Он не уходил далеко.
За все время, что я его знала, держу пари, он никогда далеко не уходил.
Когда я добралась до нижней ступеньки, я почувствовала его запах. Слабый намек на пряность висел в воздухе возле его кабинета. Кабинета, где он держал свое Зеркало.
Все время, когда я была При-йа, я никогда не видела его спящим. Я засыпала, но каждый раз, когда просыпалась, он был там, с тяжелыми веками на блестящих темных глазах, смотрел на меня так, как будто бы он там только лежал и ждал, когда я перевернусь и попрошу его трахнуть меня снова. Всегда готов. Как будто он жил для этого. Я вспомнила его лицо, когда он вытягивался на мне.
Я вспомнила, как отвечало мое тело.
Я никогда не принимала экстази или других наркотиков, которые пробовали мои друзья. Но если это то же чувство как быть При-йя, то я не могла бы представить желающего это делать добровольно.
Часть моего мозга все еще была в сознании, как в тумане, в то время как тело вышло из-под моего контроля.
Если он легко касался рукой моей кожи, я практически кричала от необходимости чувствовать его внутри. Я бы все сделала для того, чтобы он оказался там.
Быть При-йа было хуже, чем быть изнасилованной Принцами.
Это были сотни изнасилований снова и снова. Мое тело хотело этого. Мой разум был свободен. Все же некоторая часть меня, еще была там, полностью осведомленная, что мое тело не подчиняется мне. Делая то, чего я не выбирала. Весь выбор был сделан за меня. И был выбран Секс.
Я хотела только одного: еще больше.
Его толчки внутри меня, и чувство как он проникает внутрь, превращали меня в совершенно дикую - горячую, влажную, отчаянно желающую его еще больше.
С каждым поцелуем, с каждой лаской, с каждым толчком, я только больше нуждалась в нем. Он прикасался ко мне, и я сходила с ума. Мир сократился до одного: его. Он действительно был моим миром в том подвале. У одного человека было слишком много власти над другим. И это могло поставить тебя на колени и заставить умолять.
У меня был секрет.
Страшная тайна, которая сьедала меня живьем.
«Что ты одела на выпускной вечер, Maк?»
Это было последнее, что я слышала, будучи При-йа.
С этого момента все случилось на самом деле.
Я притворялась.
Я лгала ему и себе.
Я осталась.
И он не почувствовал никакой разницы.
Я была такой же ненасытной, такой же жадной, такой же уязвимой. Я точно знала, кто я, что случилось в церкви, и то, что я делала в течение последних нескольких месяцев.
И каждый раз, когда он прикосался ко мне, мой мир сокращался до одного: его.
А он никогда не был уязвимым.
Я ненавидела его за это.
Я потрясла головой, прогоняя унылые мысли.
Куда уходил Бэрронс, чтобы побыть в одиночестве, расслабиться, и возможно поспать? Вне досягаемости для других. Внутрь хорошо охраняемого Зазеркалья.
* * *
Его аромат все еще чувствовался в воздухе, когда я обыскивала его кабинет.
Я чувствовала себя безжалостной и уставшей играть по правилам. Во всяком случае, я не знаю, почему эти правила вообще должны быть между нами. Это кажется абсурдным. Он занимал все мое жизненное пространство с тех самых пор, как я встретила его, больше чем жизнь, электризующее настоящее, встряхивавшее, пробуждавшее и делавшее меня безумной только в этом плане.
Я схватила одно из его многочисленного старинного оружия и взломала закрытые ящики письменного стола.
Да, он увидит, что я вломилась туда. И нет, меня это не заботило. Он может даже попытаться выместить всю свою злость на мне. У меня была львиная доля своей злости.
У него были материалы на меня, на моих родителей, на МакКейба, на O'Банниона, людей, о которых я никогда не слышала, даже на его собственных людей.
Были счета с десятками различных реквизитов в разных странах.
В нижнем ящике я обнаружила свои фотографии. Множество фотографий.
Вот я выхожу из Кларин Хауса в росистое дублинское утро, загорелые ноги – блестят из-под короткой любимой белой юбки, длинные светлые волосы - качаются в высоком хвосте.
Вот я гуляю по лужайке возле Тринити-колледжа, встречаю Дэни впервые у фонтана.
Спускаюсь по лестнице Алининой квартиры, выходящей в переулок.
Крадусь позади дома по аллее, глядя на брошенные машины О’Банниона, тем утром, когда я поняла что Бэрронс выключил весь свет и позволил Теням захватить территорию вокруг магазина и сожрать шестнадцать человек, только ради убийства одного, того кто представлял угрозу для меня. В моих глазах был шок, ужас и какое-то явное облегчение.
Вот я сражаюсь спина к спине с Дэни, мечом и копьем, ярко сверкающими в темноте. Была целая серия этих снимков, снятых с угла крыши. Я была в ударе, сияющее лицо, глаза прищурены, тело созданное для того, что я делала.
А вот фото сделанное через фасадное окно книжного магазина – я обнимаю папу.
Вот я свернулась на диване в задней части КиСБ, сплю, сложив руки на груди. Без макияжа. Я выглядела семнадцатилетней, немного потерянной, совершенно беззащитной.
Вот я иду в управление Гарды с Джейном. Возвращаюсь назад в магазин, без света. Я никогда не была в опасности ночью. Он был там, следил, чтобы я выжила, во что бы то ни стало, вернулась обратно.
Никто никогда не фотографировал меня так много раньше. Даже Алина. Он поймал мои тончайшие эмоции в каждом кадре. Он наблюдал за мной, всегда наблюдает за мной.
Через окно фермерского коттеджа, когда я прикасалась к лицу Наны, пытаясь проникнуть в ее мысли и увидеть свою маму. Мои глаза были полуприкрыты, и мое лицо выражало крайнюю сосредоточеность.
Другой снимок с крыши. Я держу ладонь на груди Серой Женщины, требуя, чтобы она восстановила Дэни.
Было хоть что-нибудь, чего он не знает?
Я позволила фотографиям упасть обратно в ящик. Я чувствовала головокружение. Он видел все: и хорошее, и плохое, и уродливое. Он никогда не задавал мне никаких вопросов, пока не решал, что мне необходимо понять ответы. Он никогда не украшал меня удобными ярлыками и не пытался поместить в какие-то рамки. Даже когда огромное количество таких ярлыков уже было приклеено ко мне. Я была такой, какой была в тот момент, и ему это нравилось, и это все что имело для него смысл.
Я повернулась и посмотрела в зеркало.
Незнакомка в отражении пристально смотрела в ответ.
Я коснулась моего лица в отражении. Нет, она не была чужой. Она была женщиной, которая вышла из своей зоны комфорта, чтобы выжить, чтобы стать бойцом. Мне понравилась женщина, которую я видела в зеркале.
Поверхность зеркала под моими пальцами была ледяной.
Я знала это Зеркало. Я знала все Зеркала. У них было что-то вроде … К'Врака внутри. Король что, подбирал компоненты при их создании в мире Охотников?
Когда я смотрела в него, я искала то темное, гладкое озеро и говорила, что я хочу туда.
«Скучало по тебе», - выдыхало оно, - «Приходи плавать».
«Скоро», - обещала я.
Алебастровые руны, выскочили из черных глубин, мерцая на поверхности.
Это было так просто. Я попросила, оно дало. Всегда рядом, всегда готово.
Я зачерпнула их и прижала, одну за другой, к поверхности Зеркала.
Когда последняя была на месте, поверхность покрылась рябью, как серебристые воды. Я просунула пальцы сквозь нее, и вода отступила к краю Зеркала, оставив меня наблюдать за ползущим по кладбищу туманом. Позади надгробий и склепов скользили темные создания.
Из Зеркала вырвался порыв ледяного воздуха.
Я вошла в него.
* * *
Как я и предполагала, он поставил свои Зеркала коридором, так что ни один злоумышленник не проник бы живым в его защищенное подземное жилище.
Девять месяцев назад, если бы я смогла понять, как в него проникнуть, то была бы убита, едва ступив. Я вошла внутрь и меня сразу же атаковали. Не было времени, потянуться за копьем. Когда первый поток зубов и когтей набросился на меня, мое озеро немедленно предложило решение, и я приняла его без колебаний.
В моей ладони cветилась кровавая руна.
Нападавшие на меня, отступили. Он не могли вынести их, чем бы они не были.
Туман клубился вокруг меня по пояс, а я осматривала пустынный пейзаж. Скелетообразные деревья светились как желтые кости в болезненном лунном свете. Разрушенные надгробия накренились под острыми углами. Мавзолеи показались за воротами из кованого железа. Было невыносимо холодно, почти так же, как и в тюрьме Невидимых. Мое лицо покрылось льдом, брови и волосы в носу заледенели. Мои пальцы начали неметь.
Переход от этого Зеркала к другому был гладким. И все последующие тоже. Бэрронс был большим экспертом по установке Зеркал, чем Дэррок и казалось, даже чем сам Темный Король.
Я даже не увидела, как изменилась окружающая среда. Я вдруг оказалась одной ногой на ледяном кладбище, а другой в душной пустыне из черного песка, где палило солнце. Я скользнула вперед в жгучую жару и мгновенно поджарилась. Никто не напал на меня на этой выжженной местности. Я подумала, что солнце не пропускало определенных нарушителей. Следующее Зеркало заставило меня истерить. Внезапно я оказалась под водой. Я не могла дышать. Я запаниковала и попыталась вернуться.
Но у меня не было возможности дышать и в тюрьме Невидимых.
Я перестала бороться и полу-поплыла полу-пошла по дну океана на какой-то планете - явно не нашей, потому что у нас нет рыб, которые выглядят, как маленькие пароходы с пузырящимися колесами из зубов.
Мое гладкое Озеро предложило своего рода пузырь, плотно окружающий меня, и все, что приближалось ко мне, отскакивало.
Я начинала чувствовать себя несокрушимой. Самоувереной. Я добавила немного развязности в свою походку.
К тому времени, пройдя еще через полдюжины "зон", я была за рамками дерзости. Для каждой атакующей угрозы, в моем темном Озере, был ответ. Я упивалась собственной властью.
Из местности, которая называлась бы "Полночь на далекой звезде" если бы она была картиной, я ворвалась в тускло освещенную комнату и моргнула.
Обстановка была спартанской, Старый Свет, и хорошо пахла. Таинственно, одурманивающими специями. Бэрронсом. Мои колени ослабели. Я чувствую его запах, я думаю о сексе. Я - безнадежный случай.
Я мгновенно поняла - где я.
Внизу, под гаражем за Книгами и Сувенирами Бэрронса.

Перевод: Svetyska, desirous, Persefona, Dekorf, MacV, yulyakulyk
Редакция: Svetyska

Мне нужно было выяснить. Я должна все выяснить, но детского плача я никак не ожидала.
Из всего, что так рьяно охранял и защищал Бэрронс от всего мира, ребенка в моем списке никак не было.
Ключ к разгадке его личности? Конечно.
Роскошный дом? Определенно.
Ребенок? Никогда.
Ошеломленная, я пошла на звук. Он был слабым, идущим снизу. Ребенок рыдал так, будто весь его мир подошел к концу. Я не могла сказать - был это мальчик или девочка, но ощущение боли и скорби - разрывали мою душу. Я хотела прекратить это. Я должна была прекратить. Этот плачь разбивал мне сердце.
Я проходила комнату за комнатой, едва замечая все в округе, открывая и закрывая двери, ища путь вниз. Я отстраненно понимала, что здесь находились истинные ценности коллекции Бэрронса, в его подземном логове. Я проходила мимо вещей, которые я видела в музеях, и теперь я знала, что там были копии. Бэрронс не имел дела с подделкой. Он любил свои древности. Это место гудело от находящихся где-то здесь ОС. В конечном счете, я нашла бы и их.
Но, сначала, ребенок.
Звук плача просто убивал меня.
Неужели, у Иерихона Бэрронса есть дети? Может у них есть общий с Фионой?
Я зашипела, а затем, сообразив - что звучала как Эльф - притворилась, что не делала этого. Я остановилась и подняла голову. И, как будто он услышал мой молчаливый вздох, его крик усилился. Говоря: " Я здесь, я рядом – пожалуйста, найди меня, я так напуган и одинок".
Здесь должна быть лестница.
Я шагнула вперед, открывая дверь за дверью. Плач, помимо моей воли давил на мой материнский инстинкт. Наконец-то, найдя правильную дверь, я вошла внутрь.
Он предпринял серьезные меры предосторожности.
Я оказалась в комнате кривых зеркал. Я видела лестницы в десятках различных местах, но не могла отличить отражение и действительность.
И отлично зная Бэрронса, я знала, что стоило бы мне войти в отражение, как со мной тут же произошло бы, что-то смертельно ужасное. Очевидно, он очень сильно беспокоился о защите этого ребенка.
Мое темное озеро предложило мне помощь, но я в ней не нуждалась.
- Покажи мне правду, - произнесла я, и Зеркала, одно за другим потемнели, пока в слабом свете не замерцала хромированная лестница.
Я молча спускалась вниз, привлеченная звуками рыданий ребенка.
*
И мои ожидания рассыпались снова.
Плачь, слышался из-за высоких дверей, закованных цепью с запертыми на висячий замок, и с выгравированными рунами. Я не должна была услышать этого. Я была поражена, что находясь так глубоко в подземелье, была в состоянии услышать рев Бэрронса.
Мне потребовалось двадцать минут, на то, чтобы сломать цепи, замки и руны. То, что он хотел максимально защитит ребенка - очевидно. Но почему? Что в нем было такого важного? Что происходит?
Как только я толкнула дверь - плач внезапно прекратился.
Я вошла в комнату и огляделась. Чего бы я себе не воображала здесь увидеть - этого не было. Здесь не было ни богатств, ни сокровищ или коллекционных предметов. Здесь было немногим лучше, чем в гроте Мэллиса под Бурреном*. Комната была высечена из каменной пещеры в недрах земли. Появляясь, из под восточной и исчезая под западной стеной, пробегал небольшой ручеек. Повсюду были установлены камеры. Он узнал бы, что я была здесь, даже если бы я развернулась и пошла обратно - прямо сейчас.
В центре зала стояла клетка, двадцать на двадцать** из массивных, близко расположенных друг к другу, железных прутьев. Как и двери, она была сильно защищена рунами. Кроме того, была пустой.
Я двинулась к ней. И тут же замерла в потрясении.
Она не была пустой, как я подумала. В клетке, свернувшись голышом, лежал ребенок. На вид ему было лет десять - одиннадцать.
Я бросилась к нему: - Милый, ты в порядке? Что случилось? Почему ты здесь?
Ребенок поднял голову. Я споткнулась и упав, на коленях поползла по каменному полу. Я оцепенела.
Я смотрела на ребенка, из воспоминаний разделенных с Бэрронсом.
Каждая его черта в моем сознании была кристально ясной, словно я пережила это только вчера - такая редкая возможность заглянуть в сердце Бэрронса. Я могла закрыть глаза и снова оказаться там с ним - так просто.
Мы в пустыне.
Сумерки. Мы держим ребенка в наших руках.
Я смотрю в ночь.
Я не буду смотреть вниз.
Не могу столкнуться с тем, что я увижу в его глазах.
Не могу не смотреть.
Мой взгляд неохотно с жадность опускается вниз.
Ребенок смотрит на меня полными доверия глазами.
- Но ты умер! - запротестовала я, уставившись на него.
Мальчик двинулся ко мне, подошел и встал на краю клетки, его маленькие ручонки обхватили решетку. Красивый мальчик. Темные волосы, золотистая кожа, темные глаза. Сын своего отца. Его взгляд мягкий, теплый.
И я Бэрронс, смотрю на него сверху вниз...
Его глаза говорят: я знаю, ты не позволишь мне умереть...
Его глаза говорят: я знаю, ты остановишь боль...
Его глаза говорят: доверие/любовь/поклонение/ты-совершенство/ты-всегда-бережешь-меня/ты-мой-мир.
Но я его не сберег.
И я не могу остановить его боль.
Мы были в пустыне, держали этого ребенка, этого особенного мальчика, в наших руках, теряя его, любя его, скорбя по нему, чувствуя, как его жизнь ускользает...
Я вижу его там. Его вчера. Его сегодня. Завтра, которого уже никогда не будет.
Я вижу его боль, и она разрывает меня.
Я вижу его абсолютную любовь, и это стыдит меня.
Он улыбается мне. Он передает мне всю свою любовь глазами.
Он начинает ускользать.
Нет! Заревел я. Ты не умрешь! Ты не оставишь меня!
Я смотрю в его глаза – уже, кажется тысячу дней.
Я вижу его. Я держу его. Он - здесь.
Он ушел.
Но он не ушел. Он здесь - рядом со мной. Мальчик вжимает свое лицо в прутья. Он улыбается мне. Он отдает мне всю свою любовь глазами. Я таю. Если бы я была, чьей-то матерью, то взяла бы этого ребенка и заботилась бы о его благополучии вечно.
Я поднимаюсь на ноги, и двигаюсь, словно в трансе. Я держала этого ребенка, находясь в голове Бэрронса. Как и Бэрронс я любила его и так же потеряла. Я была разбита от увиденного - это стало и моей болью тоже.
- Я не понимаю. Как ты выжил? Почему ты здесь? - Как Бэрронс пережил его смерть? Без сомнений ее он и пережил. Я была там. Я ощущала все тоже самое. Это напомнило мне о скорби, испытываемой мной по Алине...
Вернись, вернись, хотел ты прокричать... хоть еще на одну минуту. Всего одна улыбка... еще один шанс все исправить. Но он ушел. Он пропал. Но куда он ушел? Что происходит с жизнью, когда она проходит? Переходит ли она куда-то или это гребанный конец?
- Откуда ты здесь? - спрашиваю я с любопытством.
Он говорит со мной, но я не понимаю, ни слова. Это мертвый и давно забытый язык. Но я различаю жалобные интонации. Слышу слово, похожее на Ма-ма.
Давясь рыданиями, я тянусь к нему.
Как только я протягиваю к нему руки через решетку и прижимаю его хрупкое, обнаженное тельце к себе и его темная головка утыкается мне в ямку, где плечо переходит в шею, клыки красивого маленького мальчика вонзаются в мою плоть и разрывают горло.
--------------------------------------------------
* Буррен ирл. Boireann — каменистое место — местность на западе Ирландии, вымощенная гигантскими плитами из серого известняка с разбросанными на них валунами естественного происхождения, охватывающими область около 1300 км².
** 6х6 метров.

Перевод: Catharin, Svetyska, desirous, yulyakulyk, Dekorf, MacV, 55
Редактура: Svetyska

Я умираю уже долгое время.
Гораздо дольше, чем это должно быть.
Мне казалось, что я умираю медленно и болезненно. Я теряла сознание несколько раз и удивлялась, когда вновь приходила в себя. Меня лихорадило. Кожа на моей шее онемела, но рану жгло так, будто в ней растекался яд.
Думаю, что оставила пол шеи в нереально увеличившихся челюстях ребенка.
Он начал меняться в тот самый момент, как только я его обняла.
Мне чудом удалось вырваться из его необычайно сильной хватки и шатаясь отойти от клетки прежде, чем он закончил своё преобразование.
Но было слишком поздно. Как же я была глупа. Мое сердце слилось с Бэрронсом в сострадании к плачущему ребенку и поддавшись сентиментальности - я обняла его. Я видела цепи, замки и защиту как способ Бэрронса обезопасить ребенка.
В действительности же - это был способ уберечь мир от ребенка.
Я лежала на полу каменного помещения и умирала. Я терялась во времени и периодически возвращалась снова.
Я смотрю на ребенка, ставшего ночной версией зверя Бэрронса. Черная кожа, черные рога с клыками и красными глазами. Говорящие об одержимости убийства. Он ведет себя так, что по сравнению с ним - зверь Бэрронса в Зазеркалье кажется совершенно дружелюбным и интиллегентным.
Он беспрерывно бросался на прутья решетки, пока превращался, мотая головой из стороны в сторону, с рычанием брызжа на меня своей слюной и моей кровью, уставившись на меня дикими багровыми глазами. Он жаждал вонзить в меня зубы, разорвать в клочья и выжать до последней капли крови из моего тела. Метка Бэрронса на моем затылке ни сколько не усмирила его жажду крови.
Я - пища, и он не может дотянуться до меня.
Он гремит прутьями клетки и ревет.
Изменив форму, он вырос с четырех до десяти футов.
Вот, что я слышала под гаражом. Вот что слышала, когда смотрела на Бэрронса.
Этого ребенка, навсегда заключенного в клетке.
И пока меня покидает жизненная сила, я понимаю, почему он нес мертвую женщину из Зазеркалья.
Ребенка надо было чем-то кормить.
Он держал это дитя, смотрел, как он умирает. Я стараюсь думать только об этом, сосредоточившись именно на этой мысли. Ребенок был сыном своего отца. Если Бэрронс его не кормил - мальчик страдал. Если он его кормил, то вынужден был смотреть на это чудовище. Как долго? Как долго он заботится об этом ребенке? Тысячу лет? Десять? Больше?
Я стараюсь коснуться своей шеи, чтобы узнать, насколько я ранена, но не могу поднять руки. Я слабая, сонная, но меня это не тревожит. Я просто хочу закрыть глаза и немного поспать. Просто вздремнуть, потом я проснусь и найду что-нибудь в моем озере, что поможет мне выжить. Интересно, есть ли руны, которые могут исцелить разорванное горло? Может быть, здесь по близости есть какой-нибудь Невидимый.
Интересно, кровь хлещет из моей яремной вены? Если так, то уже слишком поздно - слишком поздно для меня.
Поверить не могу, что собираюсь умереть именно так.
Придет Бэрронс и найдет меня здесь. Истекшую кровью, на полу этой пещеры.
Я пытаюсь заставить себя отыскать свое озеро, но думаю, что слишком быстро теряю огромное количество крови. Я даже не волнуюсь, независимо оттого, как ни стараюсь. Озеро на удивление молчит. Как будто смотрит, ожидая увидеть, что будет дальше. Рев в клетке настолько громкий, что я не слышу гневного рычания Бэрронса, пока он поднимает меня на руки и захлапывает позади себя двери, унося меня из этой комнаты.
- Какого черта, Maк? Какого черта? – повторяет он, снова и снова. Его глаза дикие, лицо белое, губы сжаты в тонкую линию. - О чем ты думала, спускаясь сюда без меня? Я бы привел тебя сам, если бы знал, что ты так глупа. Не делай это со мной! Черт, ты не можешь сделать этого со мной!
Я посмотрела на него. «Призраки Синей Бороды», - размышляла я сонно. Я открыла дверь к его убитым женам. Мой рот не может вымолвить ни слова. Я хочу знать, каким образом ребенок все еще жив. Я чувствую онемение. «Он ведь твой сын, не так ли?»
Он не отвечает мне. Пристально смотрит, как будто запоминает мое лицо. Я вижу, как что-то промелькнуло в глубине его глаз.
Я могла бы любить этого мужчину. Но всегда боялась быть нежной. Я ошеломлена своим собственным слабоумием.
Он вздрагивает: - Не думаешь ли ты в эту чертову минуту, что можешь сказать вот это все своими глазами и потом умереть. Дерьмо. Я не буду делать это снова.
«Принести каких-нибудь Невидимых?» Я наполовину рассчитывала, что он кинется наверх, поймает и принесет его сюда. Но у меня было не так много времени, и я это знала.
- Я не хороший, Мак. И никогда им не был.
«Сейчас, что - время признаний?» Поддразнила я его глазами. «Обойдемся без драмы».
- Если я чего-то хочу, то просто беру это.
Он что, пугает меня? И чем же он может сейчас мне угрожать?
- Нет ничего, с чем я не смог бы жить. Есть только то, без чего я не хочу жить.
Он смотрит на мою шею, и по его взгляду я вижу, что там месиво. Растерзанное в клочья. Я удивляюсь, почему я все еще дышу, и остаюсь жива. Я думаю, что не могу говорить, потому что у меня больше нет голосовых связок.
Он дотрагивается до моей шеи. Ну, по крайней мере – мне так кажется. Я вижу его руку под моим подбородком. Я ничего не чувствую. Может он пытается вложить обратно мои внутренности, как однажды я делала для него, тем ранним утром на вершине скалы, как будто я смогла бы их срастить вместе исключительно благодаря только силе воли.
Его глаза сужаются и брови сходятся вместе. Он зажмуривает глаза, открывает их и снова хмурится. Он перекладывает меня на руках и изучает с другого ракурса, рассматривая рану между моим лицом и шеей. Понимание разглаживает его лоб, и его губы изгибаются в жутковатой ухмылке, которая бывает прямо, перед тем как вам сообщают, что есть две новости: хорошие и плохие - и плохие новости это реально плохие.
- Когда ты была в Фейри, ты что-нибудь ела или пила там, Мак?
«С В’Лейном», - говорю мысленно, - «Напитки на пляже».
- Тебе было от них плохо?
«Нет».
- А когда-то еще, ты ничего не пила такого, когда казалось, что твои кишки выворачивает наизнанку? И тебе хотелось бы сдохнуть? Из того, что я слышал, это длится около одного дня.
Я ненадолго задумалась. «Изнасилование», - сказала я, наконец, - «Он дал мне что-то. Тот, кого я не могла видеть. Я чувствовала страшную боль долгое время. Думала, это было из-за Принцев имевших меня».
Его ноздри раздуваются, и когда он пытается что-то сказать, то выходит только хрип. Он пытается дважды, прежде чем у него что-то выходит.
- Они бы оставили тебя такой навсегда. Я нарежу их на мелкие кусочки и буду скормливать их друг другу. Медленно. В течение долгих веков, - его голос был спокоен как у социопата.
«О чем ты?»
- Я все удивлялся. Ты стала пахнуть по-другому. Я знал, что они что-то сделали. Но ты пахла не так как Рифмач. Похоже, но все равно по-другому. Я должен был подождать и посмотреть, что будет дальше.
Глядя на него, я пытаюсь мысленно оценить себя заново. Я снова начинаю чувствовать свою шею. Она горит как в аду. Но я могу глотать.
«Не умираю?»
- Они, должно быть, боялись, что убьют тебя своими... - он отвел взгляд, на скулах заиграли желваки, - Вечный ад. Ты осталась бы При-ей навечно. - Его лицо перекосило яростью.
«Что они со мной сделали?» - Требую я ответа.
Он продолжал идти, перенося меня из комнаты в комнату, пока наконец-то не остановился в одной, очень схожей с задней частью КиСБ: ковры, лампы, диваны в честерфилдском стиле с пушистыми на них покрывалами. Отличался только камин: огромный каменный очаг, в котором запросто мог уместиться в полный рост человек. С подведенным газом. Чтобы не выдать себя древесным дымом.
Он взбивает подушки и осторожно укладывает меня на кровать. Отходит к камину и включает его.
- У Эльфов есть эликсир, который продлевает жизнь.
«Думаю его мне и дали».
Он кивает.
«Это и с тобой случилось тоже?»
- Я сказал что продлевает, а не превращает в рогатого безумного девятифутового монстра. Он осматривает мою шею: - Ты исцеляешься. Твои раны затягиваются. Я знаю только одного человека, которому дали этот эликсир. Четыре тысячи лет назад. Но он пах иначе. Пока Рифмачу не будет нанесен удар копьем или мечом, он будет оставаться живым, не старея. Он может быть убит только тем способом, которым можно убить только Фейри.
Я смерила его взглядом. «Я бессмертна?» Мне снова удается пошевелить руками. Я касаюсь своей шеи. И чувствую толстые неровные рубцы - как кожа срастается вместе. Это напоминает мне, когда я ела Невидимых. Под моими руками я излечивалась. Я чувствовала, как что-то хрустит и сдвигается на моей шее, становясь новым и здоровым.
- Думай об этом, как о долгожителе, которого чертовский трудно убить.
«Долгожитель в четыре тысячи лет?» Уставилась я на него безучастно. «Я не хочу жить четыре тысячи лет». Я думаю о Невидимом, ужасно искалеченном и оставленном мною на пустынной аллее. Бессмертие ужасно. Я хочу прожить свою простую маленькую жизнь. Я даже постичь не могу эти четыре тысяч лет. «Я не хочу жить вечно. Жизнь жестока». Восемьдесят, или сто лет - было бы замечательно. Это все, что я, когда-либо желала.
- Возможно, ты серьезно захочешь пересмотреть способ ношения копья. Фактически, я могу решить эту проблему. И меч. - Он расстегивает ножны на моем предплечье и бросает их на пол, возле камина.
Я с облегчением наблюдаю как они, звякая, остановились у камина. Я могу умереть. Не то чтобы я хотела этого прямо сейчас. Мне просто нравится сама возможность. Я никогда не избавлюсь от этой вещицы. Это моя дата на могильной плите, и я - человек. Я могу однажды умереть.
- Но он не может. - Это первое предложение, которое я говорю с момента нападения на меня. - Твой сын не может умереть, не так ли? Не зависимо оттого, что с ним случиться. Никогда.

Перевод: Catharin, Svetyska, yulyakulyk, desirous, MacV, Dekorf, LenaT, puse4ka375, 55

Если бы я никогда не ела Невидимых, чудесное исцеление сбило бы меня с толку.
А так, как такое бывало, я сделала вид, что просто съела Невидимого. Я не могла справиться с тем сценарием, что - элексир-продлевает-жизнь. Это вызвало желание убивать Дэррока снова и снова. Жестоко. С садизмом. С разнообразием пыток.
Он не только превратил меня в При-йю, но и планировал для меня вечную жизнь в таком виде. Я растрогалась, когда увидела его фотографии с Алиной, представляя иной для них исход, но теперь вся нежность исчезла. Если бы Бэрронс не спас меня - я не могла себе даже представить весь этот ужас, ожидавший меня. И не хотела. Я была патологически невменяема какое-то время. Что если бы он запер меня, отказываясь дать мне то, в чем я нуждалась? Держал бы меня где-нибудь в тесной темнице...
Меня передернуло.
- Прекрати думать об этом, - сказал Бэрронс.
Я вздрогнула. Я не могла ничего поделать с этим. Есть вещи намного ужаснее смерти.
- Но этого не произошло. Я вернул тебя обратно. В конце концов, все получилось. Тебя трудно убить. И я этому рад.
Я истекала кровью, по словам Бэрронса не единожды. Из моего горла был выдран слишком большой кусок плоти, что бы восстановиться достаточно быстро. В то время, пока я умирала - ну, или, по крайней мере, была бездыханна - мое тело продолжало самовосстановление. Я приходила в себя, но продолжала истекать кровью. В конечном счете, я достаточно излечилась, чтобы оставаться в сознании, всю остальную часть процесса исцеления. Я вся была покрыта засохшей коркой крови.
Бэрронс снова поднимает и несет меня. Мы проходим через роскошно обставленную комнату, вниз по лестнице, все, продолжая и продолжая спускаться, и я понимаю, что в подвале под гаражом Бэрронса больше трех уровней. У него здесь целый мир. Вообще-то я не люблю находиться под землей. Но это место совсем другое. Здесь ощущался простор, пространство, которое кажется не таким, каким выглядит. Подозреваю, что у него здесь все в Зеркалах с различными ходами и выходами. Для выживания на запредельном уровне понимания. На мир можно было бы сбросить атомную бомбу, а здесь жизнь по-прежнему продолжала бы течь своим чередом, и мы смогли бы уйти в какой-то другой из миров. С Бэрронсом, думаю, никакая катастрофа не будет концом. Он всегда будет существовать.
Теперь и я тоже.
Мне это не нравится. Я уже была перепрограммирована и изменена столькими способами. Но с этим, свыкнуться будет гораздо труднее. Это заставляет меня чувствовать себя еще менее человеком, я уже чувствовала себя отколовшейся. Являюсь ли я частью Темного Короля - теперь, почти бессмертная? Интересно, не замкнутый ли это круг. Действительно ли мы перерождаемся и заново проживаем цикл за циклом?
- Это так плохо?
- Ты читаешь мои мысли?
Он улыбается: - Ты думаешь глазами.
Я прикасаюсь к его лицу, и его улыбка тут же исчезает. - Сделай так еще раз.
- Не будь упрямцем, - смеюсь я. Но на его лице радости нет. Она быстро исчезла.
Он смотрит на меня холодным, жестким взглядом. Сейчас я вижу, что происходит в его глазах. Для остального мира, они могут показаться пустыми. Я когда-то думала, что они лишены всего человеческого, но это не так.
Он чувствует. Ярость. Боль. Похоть. Так много волнующих эмоций бурлящих под его кожей. Так много непостоянства. Человек и зверь - всегда в боевой готовности. Теперь я знаю, что для него это никогда не было легко. Он беспрерывно сражается в этой битве. Как этому мужчине изо дня в день удается, продолжать жить, как ни в чем не бывало?
Он останавливается и ставит меня на ноги. Проходит через тени, включает газовый камин, и зажигает свечи.
Мы в его спальне. Здесь так же, как в логове Темного Короля: богатство, роскошь, огромная кровать, драпированная черными шелком и мехом. Я смотрю на нее, но не вижу ее. Все, что я могу видеть - это себя, обнаженную рядом с ним.
Меня пробивает дрожь.
Я трепещу оттого, что я здесь. Что он хочет меня.
Он зажигает больше свечей возле кровати. Затем берет подушки и сгребает их в кучу. Я помню их с тех пор, когда была При-ей.
В те давние времена, в подвале, он подкладывал их под мои бедра. Я ложилась на них вниз головой, с приподнятой в воздухе задницей. Туда и обратно - он терся об меня между моими бедрами, пока я не становилась, готовой его принять. Затем медленно входил в меня сзади.
Он кладет последнюю подушку в кучу и смотрит на меня. Затем резко кивает головой в сторону этой кучи.
- Я видел тебя умирающей. Мне необходимо трахнуть тебя, Мак.
Слова врезались в меня словно пули, и мои колени подогнулись. Я прислонилась спиной к какой-то мебели, наверное к шкафу. Не суть. Главное, что поддерживает. Это была не просьба. Это было утверждение о необходимости делать это прямо сейчас и потом, как будто мне срочно требовалось переливание крови, потому что моя была отравлена.
- Ты хочешь меня? - в голосе нет ни мурлыканья или застенчивости или обольщения. Это просто вопрос, на который нужно ответить. Голую правду. То, что будет после. То, что он предлагает.
- Да.
Он стягивает через голову свою рубашку и у меня захватывает дух, смотря на это большое, сильное, мускулистое, рельефное тело. Я знаю, как выглядят его плечи, нависающие надо мной, как от страсти напрегается его лицо, когда он кончает в меня.
- Кто я?
- Иерихон.
- Кто ты? - он скинул ботинки, и стянул брюки. Сегодня ночью вел он.
Я прохрипела на одном дыхании: - Икогоэтоебёт?
- Наконец-то, - слова мягкие. Мужчина нет.
- Мне нужно в душ.
Его глаза блестят. Зубы сверкают во тьме.
- Немного крови еще никогда мне не мешало, - он скользит ко мне, едва смещая воздух. Бархатная тень во тьме. Он - ночь. Он всегда ею был. А я раньше была солнечной девочкой.
Он кружит вокруг меня, осматривая сверху донизу.
Я смотрю на него, затаив дыхание. Иерихон Бэрронс, обнаженный нарезает вокруг меня круги, поглядывая, как будто ему не терпится, съест меня живьем - в хорошем смысле, а не так как его сын. Когда я смотрю на него, мои эмоции зашкаливают, поражая меня, и я понимаю, что никогда не оттаю оттого, что произошло со мной тогда на той скале, когда я думала, что он мертв. Я отбросила слишком многое, чтобы выжить. Когда я поняла, что он жив, произошло слишком много всего, я была зла на него, потому что он ничего мне не говорил, и я запихала этот грязный ком подальше, отказываясь увидеть его. Последние месяцы я жила, не позволяя ничему из того, что происходило на самом деле, коснуться меня. Отказывалась принимать ту женщину, которой я стала, отрицая даже, что стала ею.
Теперь я оттаивала. Теперь я стояла и смотрела на него и понимала, почему я никогда не оборачивалась.
Я бы разрушила мир для него.
И я не могла смотреть правде в глаза. Не могла признать, что это обо мне.
Я хочу замедлить этот момент. Однажды я оказалась в постели с ним внутри меня, но я была При-йя, и это произошло так быстро и бессознательно, что все произошло раньше, чем началось. Теперь я хочу, чтобы это происходило медленно. Я хочу прожить каждую секунду как будто в последний раз. Я приняла это. Это невероятное чувство.
- Подожди.
Его поведение мгновенно меняется, глаза заволакивает темно-красной дымкой.
- Я ждал недостаточно долго? - его грудь вздымается. Его руки меняются, изгибаясь. Дыхание становится тяжелым и учащенным.
В мерцающем свете, его кожа начинает темнеть.
Я смотрю на него. Вот так просто – из страсти в ярость. Я думаю, что он может накинуться на меня, подминая под себя срывая мою одежду в падении, и ворваться в меня еще до того, как мы коснемся пола.
- Я никогда не возьму это так, - его глаза сужаются. Темно-красные пятна на белках покрывают мелкой сеткой лопнувших кровеносных сосудов. Внезапно его глаза становятся черными на красном, совсем без белого. - Но не скажу, что не думал об этом.
Я делаю глубокий вдох.
- Ты здесь. В моей спальне. И ты ни черта не понимаешь, что это значит для меня. Если женщина приходит в это место - она умирает. Если ее не убиваю я – это делают мои люди.
- Здесь была хоть одна женщина?
- Однажды.
- Она сама сюда пришла? Или ты ее привел?
- Я привел ее.
- И?
- Я занимался с ней любовью.
Я дернулась, поворачиваясь вместе с ним и пристально глядя в его глаза. То, что он говорил о другой женщине, подстегнуло мое желание отдаться ему, сорвать с себя одежду, броситься на него и всадить его в себя, еще до того, как мы коснемся пола. Стереть ее из его головы. Меня он хочет трахнуть. А с ней он занимался любовью.
Он пристально наблюдает за мной. И увиденное ему, кажется нравится.
- И?
- После я убил ее.
Он сказал это без эмоций, но в его глазах я вижу большее. Он ненавидит себя за то, что убил ее. Он думал, что не было выбора. Он уступил моменту желания, иметь кого-то в своей постели в своем доме, в его мире. Он хотел почувствовать себя... нормальным, пусть и всего на одну ночь. И она поплатилась за это своей жизнью.
- Я не герой Мак. Никогда им не был. И никогда не буду. Давай все сразу проясним: я и не антигерой также, и оставь ожидания в раскрытии моего тайного потенциала. Нет ничего, от чего меня нужно спасать.
Как бы то ни было, я все ровно его хочу.
Это все, что он хотел знать.
Я в нетерпении выдыхаю и откидываю волосы со своего лица. - Ты собираешься заговорить меня до смерти, или все-таки трахнешь меня, Иерихон Бэрронс?
- Повтори. Последнюю часть.
Я повторила.
- Они будут пытаться тебя убить.
- Как хорошо, что меня трудно убить. - Но интересовало меня только одно: - А ты будешь?
- Никогда. Я тот - кто всегда будет заботиться о тебе. Всегда будет трахать и приводить тебя в чувства, когда тебе это будет необходимо. Я тот - кто никогда не позволит тебе умереть.
Я стянула через голову свою рубашку и скинула обувь. - Чего еще желать женщине? - Я сорвала с себя джинсы и запнулась ногой, пытаясь выйти из трусиков. Я споткнулась.
Он находился уже на мне прежде, чем я долетела до пола.
* * *
С того самого дня, как я увидела Иерихона Бэрронса, я хотела его. Я хотела, чтобы он делал со мной такие вещи, от которых розовая и недалекая МакКайла Лейн, была бы потрясена и в ужасе и... ну, ладно, и в крайнем восторге от одной только мысли об этом.
Я не сознавалась в этом даже себе. Как павлин может жаждать льва?
Я представила себя как одного из причудливых, горделивых самцов, со своим бестолковым оперением. Я ходила кругами, с напыщенным видом, украдкой бросая косые взгляды на короля джунглей и отрицая свои чувства к нему. Я сравнила свой хвост с его смертоносными когтями и поняла, что если лев и должен был лечь вместе с павлином, то только на гнезде из окровавленных перьев.
Но это не остудило моего желания к нему.
Наоборот - заставило меня отрастить когти.
Пока я падала под ним на пол, я думала вот она я - теперь: павлин без перьев и с когтями. Мой прекрасный хвост отвалился от одного испытания за другим. Я смотрюсь в зеркало и не имею понятия, кто я. Да и пофиг. Может, и гриву отращу.
Облегчение переполняет меня, когда его тело врезается в мое. Бэрронс двигается, как внезапный порыв шквального ветра. Он не только на мне, но и вбивается в меня мощными толчками прежде, чем мы касаемся пола.
О, Боже! Да! Наконец-то! Головой резко ударяюсь о деревянный пол, но я едва это чувствую. Моя шея выгибается, голова откинута назад, мои ноги широко раздвинуты. Лодыжки на его плечах и нет никаких противоречий. Есть только нужда и отклик на нее от вбивающегося в меня - гладкого и твердого, как камень зверя, напряженного и покрытого человеческой кожей.
Я смотрю на него, находящегося в полузвериной форме, с выпирающими клыками. Глаза Бэрронса. Но взгляд не его. Это делает меня совершенно дикой. С ним я могу быть, кем захочу. Никаких запретов. Я чувствую, как он становится еще тверже и больше во мне.
- Ты можешь вытворять и такое? - Задыхаюсь я. Зверь был больше человека.
Он смеется и это определенно не человеческий звук.
Я стонаю, скулю и извиваюсь. Это невероятно. Он заполняет меня, скользя в меня настолько глубоко и восхитительно, доставая до таких мест, где ни касался еще не один мужчина. О Бо-о-же! Я кончаю. Я взрываюсь на части. И слышу рык.
Это я. Я смеюсь и продолжаю содрогаться в оргазме. Мне кажется, что я кричала. Я пускаю в ход свои когти и он, содрогнувшись во мне, стремительно ускоряется. Он издает этот горловой звук, от которого мне сносит крышу. Я обожаю этот звук.
Я прошла бы через ад и обратно с улыбкой, пока он будет находиться рядом со мной. По долгу смотреть на него, когда пересекаются наши глаза, и мы разделяем один и тех безмолвных взглядов.
- Ты не растеряла свои перья. - Его слова были со странным гортанным произношением из-за выпирающих клыков.
Я бы фыркнула, но его язык уже находится в моем рту, раскрывая его до отказа, лишая возможности вздохнуть, и он прав. Однажды, Вы встретите человека, который поцелует Вас так, что не сможете вздохнуть и Вы поймете, что не нуждаетесь в воздухе. Кислород несущественен. Желание создает жизнь. Делает ее значимой и стоящей. Желание - и есть жизнь. Потребность увидеть следующий восход и закат солнца, чтобы коснуться того, кого Вы любите и сделать это снова.
- Пробудился бы ад, ничего не желая, - согласился он. Он знал, о чем я думаю. Всегда. Мы связаны. Атомы между нами переправляют сообщения - туда и обратно.
- Сильнее! Глубже! Ну же Бэрронс! Еще! - Я ощущаю неистовую ярость. Несокрушимость. Упругость вокруг него. Ненасытность. Одна его рука обхватила мою шею, другой он словно чашу, держит мое лицо. Он наблюдает за каждым нюансом, каждым изменением моего лица. Как будто от этого зависело все его существование. Он трахается с целеустремленной преданностью умирающего человека, ищущего Бога.
Когда он заполняет меня, я удивляюсь тому, что секс может создавать свой собственный уникальный аромат - мы действительно не "занимались" любовью. Потому что в воздухе вокруг нас образовался независимый элемент, и если бы мы делали это для реальности, а не просто ради обалденного удовольствия, мы могли бы изменить мир. Потому что, когда он во мне, я чувствую, что пространство вокруг нас меняется, заряжается, и кажется, выделяет какую-то обратную связь: чем больше он прикасается ко мне, тем сильнее я нуждаюсь в нем. Секс с Бэрронсом удовлетворяет мою потребность. Затем возбуждает ее. Удовлетворяет и снова возбуждает. Это замкнутый круг. Мы покидаем постель, чтобы в порыве страсти вернуться в нее снова. И я...
- … ненавижу тебя за это, - заканчивает он нежно за меня фразу.
Эй, это мои слова.
- Мне никогда не достаточно, Мак. Черт, это сводит меня с ума. Мне следовало бы убить тебя за то, что заставляешь меня чувствовать это.
Я прекрасно его понимаю. Он - мое слабое место. Я стала бы Шивой, съедающей мир, для него.
Он выходит из меня и я почти кричу от чувства пустоты.
Тогда он подхватывает меня на руки и разворачивает на кровати, устраивая на гору подушек спиной к нему, широко раздвигая мои ноги, и когда он врывается в меня сзади, я реву от облегчения. Я - наполненная, я - жива, я… -
Я закрываю свои глаза и погружаюсь в бессмысленное блаженство. Это все на что я способна. Быть. Чувствовать. Жить.
Я снова При-йя.
И я всегда буду ею для этого мужчины.

* * *
Намного позже я смотрю на него снизу вверх. Он сверху, почти во мне. Меня переполняют чувства, я возбуждена и неистово напряжена. Мои руки над головой. Ему нравится дразнить, на дюйм или два, пока я схожу с ума от потребности, затем резко входит до упора. Это взрывает меня каждый раз.
От части, я понимаю, что он так сильно заводит меня и делает такой страстной дикаркой, потому что опасен. Я влюбилась в плохого парня. Я без ума от того, кто был проблемой. Альфа, который играет со всеми не по правилам и ни от кого не терпит приказов.
На что мне еще рассчитывать? Возможно я часть древнего создателя Невидимой расы.
Он поцеловал меня. Имени В’лейна уже давно в моем рту не было. Там есть место только для него, и он прав: ни один другой мужчина, только он и больше никто.
- Возможно, нет ничего неправильного с тобой, Мак, - он сказал. - Возможно, ты именно та, кем и должна быть, и единственная причина по которой ты чувствуешь противоречивость, потому что продолжаешь попытки биться не за ту команду. - Он входит в меня так глубоко, двигая мускулистыми бедрами вперед, как я готова поспорить, не способен ни один человек.
Я выгибаюсь в спине.
- Ты хочешь сказать, что будто я зло?
- Зло не составляющая часть живого существа. Зло это выбор.
- Я не думаю, что...
Вдруг мой рот стал занят. К тому времени, когда я снова могла говорить, я уже не помнила, что хотела сказать.
Мы заканчиваем в громадной душевой, отделанной итальянским мрамором, с распыляющими головками на всех его стенах. В дюжину футов длиной и шесть шириной, со встроенной - как раз удобной для нас высоты - скамьей. Мне кажется, что мы провели здесь уже несколько дней. Он приносит еду, и я ем ее прямо в душе. Я мою его, скользя своими руками по его великолепному телу.
- Когда ты умираешь, твои татуировки исчезают? - от влажности, его волосы стали темнее, блестящее, его кожа приобрела темно-бронзовый оттенок. Вода стекала по мускулам, создавая брызги от его эрекции. Он всегда тверд.
- Да.
- Вот почему они были другими, - нахмурилась я, - Ты возвращаешься точно таким, как умер в первый раз?
- Ты была При-ей все время?
Я начала задыхаться и попыталась склонить голову, чтобы он не смог увидеть мое выражение глаз. Они иногда выдают меня, независимо оттого как усердно я пытаюсь что-то скрыть, особенно когда так сильны мои чувства.
Он схватил мою голову, и потянул за волосы двумя руками, вынуждая смотреть на него.
- Я знал это... ты не была!
Его рот накрывает мой, и он вжимает меня в стену. Я не могу дышать, но это не важно. Он ликует.
- Как долго? - требует он.
- Что происходит, когда ты умираешь? - парирую я.
- Я возвращаюсь.
- Ну, это понятно. Как? Где? Ты в итоге восстаешь из пепла или что?
Я слышу грохот, и внезапно он оказывается на полу у моих ног, его мускулы дрожат, он борется, чтобы остаться в человеческом облике. И проигрывает сражение. У него прорезаются когти. Изо рта показываются черные клыки, оттопыривая кожу. Я могла бы сказать, что он не хотел трансформироваться, но что-то, что я спросила, разъярило его.
Я не в силах смотреть на его борьбу. Интересно - пытался ли хоть кто-то, в таких случаях помочь Бэрронсу. Я отвечаю ему на вопрос, говорю с ним, чтобы удержать его рядом со мной. - Я перестала ею быть с тех пор, как ты спросил: «Какое платье я надела на выпускной?» - Я падаю рядом с ним на колени, прижимаю его голову к своей груди и качаю ее в колыбели своих рук. Его лицо - полузверя - получеловека. - Когда я всплыла. Это было, похоже, как будто я была там, но старалась не быть. Я здесь, Иерихон. Останься со мной.
* * *
Позже мы спали. Или спала только я. Я не знаю, чем он занимался. Я исчерпала все свои силы, и чувствовала себя в безопасности в первый раз за долгое время, я дремала в подземном мире Бэрронса, рядом с царем Зверей.
Я проснулась оттого, что он двигался позади меня. Мы занимались сексом так много раз, всевозможными способами, что я едва была жива. Я кончала столько раз, что думала это невозможно, даже для меня, хотеть кончить снова, но он был внутри меня, и мое тело рассказывало совершенно другую историю. Я нуждаюсь в нем так сильно, что страдаю. Я скольжу руками вниз и как только я прикасаюсь к себе, я кончаю. Он проникает в меня так глубоко, сотрясающуюся в своей кульминации. Я на своей стороне. Он врывается в мое тело, лежа вплотную ко мне. Его руки обнимают меня, губы скользят по шее. Задевая зубами мою кожу. Когда я прекращаю дрожать, он выходит из меня, и я снова хочу его. Я толкаю его своим задом, и он возвращается. Он входит медленно, настолько медленно, что это пытка. Он проталкивается - я сжимаю его. Он выходит - я лежу напряженно ожидая. Ни один из нас не произнес ни слова. Я едва дышу. Он снова входит и остается совершенно не подвижным еще некоторое время, но не дразнит. Ему нравится быть просто твердым внутри меня.
Закончив, мы лежим в тишине. Я не хочу, чтобы этот момент заканчивался.
Но это происходит, и когда мы разделяемся, мы не разговариваем еще длительное время. Я смотрю на мерцающие тени на известной картине. Он не спал. Я могла чувствовать его спиной, знала.
- Ты когда-нибудь спишь?
- Нет.
- Должно быть, это ужасно.
Я люблю спать. Свернувшись калачиком, дремать, видеть сны. Мне нужны сны.
- Я вижу сны, - холодно говорит он.
- Я не имела в виду...
- Не надо жалеть меня, мисс Лейн. Я доволен тем, кто я есть.
Я разворачиваюсь в его руках и касаюсь его лица. Я позволяю себе нежность. Очерчиваю его контуры, после чего зарываюсь пальцами в его волосах. Он, кажется, сбит с толку и очарован тем, как я прикасаюсь к нему. Я привожу в порядок свои мысли, примиряясь с преимуществами никогда не спать. А их не мало.
- И как ты видишь сны, если ты не спишь?
- Я дрейфую. Людям необходимо отключаться, чтобы освободиться. Медитация делает тоже самое - позволяет сознанию играть. Это все, в чем ты нуждаешься.
- Что случилось с твоим сыном?
- Разве это твой вопрос, девочка? - поддразнил он.
- Он - причина, почему ты хочешь Синсар Дабх.
Я чувствую внезапную ярость в его теле.
Порывы ветра, как сирокко, и в следующий миг я в его голове, мы в пустыне, и я удивляюсь со странным чувством двойственности, в котором я - это он и я - это я, почему он, кажется, всегда возвращается к этому месту. Затем…
Я - Бэрронс и нахожусь на коленях в песке.
Ветер поднимается; надвигается буря.
Я был глуп, так глуп.
Наёмник. Я смеялся. Я пил. Я трахался. Ничто не имело значения. Я переступал через жизнь, как Бог. Взрослые мужчины кричали, когда видели, что я приближаюсь.
Сегодня я переродился. Впервые открыл глаза.
Все выглядит совершенно иначе сейчас, но уже слишком поздно. Что за большая гребанная шутка надо мной. Я никогда не должен был сюда приходить. Именно эту битву-наемников, я никогда не должен был принимать.
Я держу своего сына и плачу.
Открытое небо, свободно уступает буре. Налетает песок, настолько густой, что превращает день в ночь.
Один за другим, вокруг меня, падают мои люди.
Я проклинаю небеса, пока умираю. Они проклинают меня следом.
Здесь чернота. Ничего кроме нее. Я жду света. Древние говорили, что появляется свет, когда умираешь. Они говорят бежать за ним. Если он уходит, ты возвращаешься на землю - навсегда.
У меня не появляется никакого света.
Я жду всю ночь в темноте.
Я мертв и все же, я чувствую пустыню под своим трупом, трение песка об мою кожу, песок в носу. Скорпионы жалят мои руки и ноги. Открытые, мертвые глаза, покрытые коркой песка, наблюдают ночное небо, пока вспыхивают и исчезают, одна за другой звезды. Абсолютная тьма. Я жду и задаюсь вопросом, когда появится свет. Все жду и жду.
Единственный свет, который ко мне приходит - это рассвет.
Я встаю, и мои люди тоже встают, мы тревожно глядим друг на друга.
Когда встал мой сын, я уже не переживал. Я не удостоил вниманием эту странную ночь, и то, что так не должно было быть. Вселенная - загадка. Боги переменчивы. И я, и он - здесь, и этого достаточно. Я закинул его на мою лошадь и оставил своих людей позади.
- Мой сын был убит два дня спустя.
Моргая, я открыла глаза. Я все еще могла ощущать вкус песка, чувствовать его в глазах. Как скорпионы ползают в моих ногах.
- Это был несчастный случай. Его тело исчезло прежде, чем мы смогли похоронить его.
- Я не поняла. Вы умерли в пустыне или нет? А он?
- Мы умерли. Только позже я сложил все воедино. События редко имеют смысл, пока они разворачиваются. После того как мой сын умер во второй раз, он умирал еще множество раз, просто пытаясь вернуться ко мне или попасть домой. Он был глубоко в пустыне без способа передвижения или воды.
Я уставилась на него.
- Что? Каждый раз умирая, он возвращался в то же самое место и время, где умер с тобой в первый раз?
- На рассвете следующего дня.
- Снова и снова? Он пытался выбраться оттуда, умирал от теплового удара или чего-то подобного, чтобы повторить все сначала?
- Далеко от дома. Мы не знали. Ни один из нас не умирал в течение долгого времени. Мы знали, что отличаемся, но не знали о смерти. Это пришло позже.
Я смотрела на него и ждала, когда он снова заговорит. Это тайна Бэрронса. Я хочу ее знать. Я не буду подталкивать.
- Это был не конец его ада. У меня были конкуренты, которые тоже ходили в пустыне. Наемники. Несколько раз мы воевали друг с другом. Однажды они обнаружили его гуляющего по пескам. Они играли с ним, - он отвернулся, - Они пытали и убили его.
- Как ты узнал об этом?
- Потому что, в конце концов, я все сопоставил, я пытал и убил нескольких из них, и пока они умирали, все рассказывали. - Его губы улыбались, но его глаза были холодны и беспощадны. - Они разбили лагерь недалеко от того места, где он возрождался каждый рассвет и находили его на следующий день. Как только они поняли, что происходит, то решили, что он отродье демона. Они пытали и убивали его снова и снова. Чем дольше он возвращался, тем решительнее они пытались его уничтожить. Я не знаю, сколько раз они убивали его. Слишком много. Они никогда не позволяли ему прожить достаточно долго, для того чтобы он изменился. Они не знали, ни кем он был, ни что он делал. Только то, что он продолжал возвращаться. Однажды на них напали другие бандиты, и у них не осталось времени с ним покончить. Он остался один, связанный в палатке на несколько дней. Он проголодался и тогда изменился. Он никогда не возращался обратно. Это было за год до того, как нас наняли, чтобы мы убили зверя, который рыскал по стране, вырывал глотки и сердца людей.
Я была в ужасе.
- Они убивали его каждый день в течение года? И вас наняли его убить?
- Мы знали, что это был один из нас. Мы все изменялись. Мы знали, чем становимся. Это должен был быть он. Я надеялся, - его рот искривился в горькой усмешке, - Я надеялся, что это был мой сын, - в его глазах была явная жажда.
- Сколько времени он был ребенком сегодня вечером? Сколько времени ты видела его прежде, чем он напал?
- Несколько минут.
- Я не видел его таким веками. - Я могла видеть его воспоминание, последнего раза, - Они сломали его. Он не может контролировать трансформацию. Я видел его как моего сына всего раз пять, как будто на несколько мгновений он узнавал окружающий мир.
- Ты не можешь достучаться до него? Обучить его? - Бэрронс кого угодно мог обучить.
- Большая часть его сознания потеряна. Он был слишком мал. Слишком испуган. Они разрушили его. Мужчина смог бы выдержать это. У ребенка не было шансов. Раньше я сидел у его клетки и разговаривал с ним. Когда появились технологии, я записывал каждую его секунду, чтобы хоть мельком увидеть в нем моего сына. Сейчас камеры выключены. Я не могу смотреть эти записи. Я должен держать его в клетке. Если мир когда-нибудь обнаружит его, они опять попытаются его убить. Снова и снова. Он дикий. Он убивает. И это все на что он способен.
- Ты кормишь его.
- Он страдает, если я этого не делаю. Накормленный, он иногда отдыхает. Я убивал его. Я пробовал наркотики. Я изучил магию Друидов. Я думал Глас, сможет усыпить или даже умертвит его. Казалось, это загипнотизировало его на какое-то время. Но он быстро адаптируется. Универсальная машина для убийства. Я учился. Я собирал реликвии силы. Я вколачивал твое копье ему в сердце две тысячи лет назад, когда впервые услышал о нем. Я просил даже принцессу Фейри сделать это. Ничего не сработало. Его не существует. Или если он где-то и есть, то он находится в постоянной, вечной агонии. Это никогда не закончится для него. Его вера в меня была безосновательна. Я никогда не смогу...
Спасти его, он не говорит это, и я не говорю тоже, потому что если я не буду осторожна, то начну рыдать, и я знаю, что ему от этого станет только хуже. Его слезам уже тысячи лет. Он хочет только освобождения. Хочет, чтобы его сын отдохнул. Подоткнуть одеяло и сказать спокойной ночи - навсегда, в последний раз.
- Ты хочешь его уничтожить.
- Да.
- Как долго это длится?
Он ничего не сказал.
Он никогда мне не скажет. И я понимаю, что число действительно не имеет значения. Горе, испытанное им в пустыне, никогда не утихнет. Теперь мне понятно, почему они убили бы меня. Это не только его тайна. Это их общая тайна.
- Вы все возвращаетесь на место, где умерли в первый раз, когда погибаете.
Он мгновенно взбесился. Я понимала причину.
Они убьют любого, чтобы уберечь себя оттого, что произошло с его сыном. Только там они уязвимы: куда они возвращаются на рассвете следующего дня. Враг может сидеть там, ждать и убивать их снова и снова.
- Я не хочу знать, где это место. Никогда, - я уверяю его в этом и это правда. - Иерихон, мы достанем Книгу. Мы найдем заклинание уничтожения. Я обещаю. Мы упокоим твоего сына. - Я вдруг чувствую злость. Кто сделал это с ними? Почему? - Я клянусь в этом, - даю я обет, - Так или иначе, мы сделаем это.
Он кивает, кладет руки за голову, растягивается на подушках и закрывает глаза.
Проходит немного времени, прежде чем я вижу, как расслабляется его лицо. Я знаю, он в том месте, где он медитирует, где он держит все под контролем. Какая завидная дисциплина.
Сколько тысячелетий он заботится о сыне, кормит его, пытается его убить, чтобы облегчить страдания, даже если всего на несколько минут?
Я возвращаюсь снова в пустыню, но не потому, что он ведет меня туда, а потому, что я не могу посмотреть на лицо его сына вне моей головы.
Его глаза говорят: я знаю, что ты заставишь боль остановиться.
Бэрронс никогда не был способен на это. Не бесконечную боль. Для них обоих.
Ребенок, смерть которого разъедала его, разрушала его с тех пор каждый день. Пожизненно.
Умирать, говорил Бэрронс легко. Умирая, человек сбегает, ясно и просто.
Неожиданно, я вдруг обрадовалась смерти Алины. Если свет появляется для каждого, он появился и для нее. Она отдыхает сейчас где-нибудь.
Но не для его сына. И не для этого мужчины.
Я прижалась щекой к его груди, чтобы послушать, как бьется его сердце.
И впервые с тех пор как я знаю его, я понимаю, что это не так. Разве раньше я никогда не слышала, как бежит его кровь? Как стучит его сердце? Как я могла это не заметить?
Я смотрю на него вверх, чтобы поймать его взгляд, смотрящий вниз на меня, лежащую на его груди, с непостижимым выражением его глаз:
- Я не ел в последнее время.
- И твое сердце перестает биться?
- Иначе становится болезненно. Со временем я изменюсь.
- Чем ты питаешься? – спросила я осторожно.
- Не твое гребанное дело, - мягко ответил он.
Я киваю. Я могу с этим жить.

* * *
Здесь он движется по-другому. Не пытаясь что-то скрыть. Он ведет себя естественно, перемещаясь так, что кажется размытой полосой, словно гладкий шелк, бесшумно текущий по комнате. Если я забываю обратить внимание на то, где он находится, то теряю его из вида. Я обнаружила его прислонившимся к колонне — хотя думала, что он был за ней — со скрещенными руками, наблюдающего за мной.
Я изучаю его подземное логово. Не знаю, сколько он прожил, но явно, жил он всегда с шиком. Однажды он был наемником, в другое время, в другом месте, кто знает как давно. Ему нравились шикарные вещи тогда, и на сегодня его вкус остался неизменным.
Я обнаружила его кухню. Это мечта всех шеф-поваров гурманов - все из нержавеющей супер стали. Множество красивых шкафов из мрамора. До отказа заполненный холодильник и морозилка. За винный погреб не жалко и душу отдать. Пока я пожираю тарелку с сыром и хлебцами, я думаю, что он проводил здесь все те ночи, когда я тащилась вверх, в свою на четвертом-пятом этаже спальню и спала в одиночестве. Расхаживал ли он на этих этажах, готовил ли себе ужин или съедал все сырым, практиковался в темных искусствах, делал татуировки, катался ли в одной из своих машин? Он был так близко все это время. Здесь внизу, обнаженный на шелковых простынях. Это свело бы меня с ума, если бы я знала то, что знаю сейчас.
Он очищает манго, а я удивляюсь, как ему удалось достать фрукты в Дублине после падения стен. Он настолько спелый, что сок стекает по его пальцам и рукам. Я слизываю сок с его рук. Я толкаю его на спину и ем мякоть с его живота и ниже, после чего, в конечном счете, моя голая задница оказывается на холодной мраморной столешнице и он снова во мне, мои ноги обхватывают его бедра. Он смотрит вниз на меня, как будто запоминает мое лицо, смотрит, будто не может до конца поверить, что я здесь.
Я сижу на столешнице, пока он готовит мне омлет. Я голодна, и душой, и телом. Сжигаю калорий больше, чем съедаю.
Он готовит обнаженным. Я восхищаюсь его спиной, плечами и ногами. - Я нашла второе пророчество, - говорю я ему.
Он смеется. - Почему ты всегда так затягиваешь с рассказом о важных вещах?
- Можно подумать, ты разговорчив, - отвечаю я сухо.
Он ставит передо мной тарелку и вручает мне вилку. - Ешь.
Когда с едой покончено, я спрашиваю: - У тебя амулет, не так ли?
Он прикусывает язык зубами и улыбается мне во весь рот. Говоря этим: Я самый большой и крутейший сукин сын и все игрушки мои.
Мы возвращаемся в его спальню, и я достаю страницу из дневника Безумной Морри и карту Таро из моего кармана.
Он посмотрел на карту. - Где, ты говоришь ее получила?
- В Честере. Мне дал ее парень с мечтательными глазами.
- Кто?
- Красивый парень студенческого возраста, который бармен.
Он смешно задвигал головой, подобно змее, готовящейся к нападению. - Насколько красивый?
Я смотрю на него. Его взгляд холодный. Если вы хотите так жить, идите к черту из моего дома прямо сейчас, говорят его глаза.
- С тобой ему не сравниться, Бэрронс.
Он расслабляется. - Так кто он такой? Я видел его?
Я рассказываю, когда и где, описывая его, он выглядит озадаченным.
- Я никогда не видел этого юношу. Я видел пожилого мужчину с сильным ирландским акцентом разливающего напитки, когда приходил за тобой, но никого попадающего под эти приметы.
Я пожала плечами. - На данный момент слишком поздно для того, чтобы первое предсказание сработало. - Я протянула ему страницу. - Дэррок был убежден, что он единственный, кто может использовать амулет. Но я прочла его перевод, и он звучит так, как будто воспользоваться им можешь и ты и Дэйгис. Или вообще кто угодно.
Бэрронс забирает у меня пергамент и изучает его. - Почему он думал, что это именно он?
- Потому что сказано, он который не тот, кем он был. И что он раньше был Фэйри.
Он переворачивает пергамент, смотрит на перевод Дэррока, затем переворачивает обратно к пророчеству Безумной Морри.
- Дэррок не говорил на старо-ирландском, когда я обучал его и если, даже он и освоил его с тех пор, то выучил его не достаточно хорошо. Его перевод неверен. Это редкий диалект и нейтрален к полу. Тут говорится, один который обладал... или обитал.
- Это то, о чем говорилось в первом пророчестве.
Он посмотрел на меня, поднимая бровь. Мне потребовался момент, чтобы определить его выражение.
- Ты думаешь, что это я. - Так или иначе я не очень удивлена. Как будто некая моя часть всегда знала, что, в конце концов, все сведется к этому: я против Синсар Дабх, и победитель получает все. Словно это было предопределено судьбой. Я ненавижу судьбу. Я не верю в нее. К сожалению, думаю, что эта сука верит в меня.
Он перемещается к сейфу, спрятанному за картиной, и я вижу отражение мерцающего света свечи, от ускользнувшего от меня ранее амулета. Он темный в его руках. Но как только он подходит ко мне, амулет начинает слабо пульсировать.
Я потянулась к нему. От моего прикосновения он засветился. Он комфортно ощущается в моих руках. Я желала его с того момента, как впервые его увидела.
- Ты темная лошадка, Мак. Я знал это с самого начала. Эта штуковина думает, что ты герой. Так же, как думаю и я.
Почти комплимент. Я держу амулет в ладонях. Я знаю этот камень. Я проникаю внутрь, охочусь, ищу. Я так много узнала сегодня ночью, о нем, о себе. В этом месте я чувствую себя бесстрашной. Никто не дотронется до меня, никто не сможет мне навредить. Сейчас я ощущаю себя спокойней, чем за все последнее время. Если я смогу его использовать то, смогу найти заклинание разрушения для его сына. Я могу положить конец их страданиям.
Покажи мне правду, сказала я, и сбросила шоры. Я перестаю пытаться навязать себя правде, чтобы видоизменить ее, и позволяю правде навязать себя мне. От чего я скрываюсь? Какие монстры преследуют меня, терпеливо ожидая, когда я наконец-то посмотрю на них.
Я закрываю глаза и открываю разум. Фрагменты забытых времен мелькают передо мной так быстро, что я вижу только размытые цветные пятна. Я верю, что мое сердце подскажет, когда мне идти и когда остановиться.
Медленно изображения становятся статичными, и я уже нахожусь в другом месте, другом времени. Все настолько реально, что я могу чувствовать поблизости пряный аромат роз.
Я люблю этот запах, потому что он напоминает о ней. Я держу розы повсюду. Я озираюсь.
Я нахожусь в лаборатории.
Круус ушел.
Я видел его уход.
Он любит меня, но себя он любит больше.
Я закончил четвертый амулет без него. Первые три были несовершенны. Этот единственный такой, каким я и хотел его сделать.
Весы балансируют между нами.
Она будет сверкать как бриллиант в ночном небе, как я. Великие, сочетаются с великими или вообще ни с кем.
Я отнесу его своей Возлюбленной сам.
Я не могу сделать ее Эльфом, но я дам ей все наши способности другими путями.
Возможно, я глупец, что даю ей амулет, способный создавать иллюзии, которые могут пленить даже меня, но моя вера в любовь не знает границ.
Мои крылья стелятся по полу при повороте. Я огромен. Я необыкновенен. Я вечен.
Я - Темный Король.

Перевод: desirous, Dekorf, yulyakulyk, Svetyska, Catharin, 55, LenaT
Редактура: Svetyska, Dekorf

Сумерки приходят бескомпромиссные и темно-лиловые.
Танцор оказался таким, как я его себе и представляла. Он поэт, блистающий дерзкими словами. На днях написавший пьесу об убийственном времени, потому что оно пугает нас до усрачки, удерживает в прошлом, и заставляет нас проживать это каждый день. Раньше все это ездило на мне - это чертово время, но теперь она знает, и я говорю: Отлично, пора сбросить груз этой ноши.
Я беспокойно сдвинулась, глядя на КиСБ. Перед ним лимузин. Остановился несколько часов назад и никуда с тех пор не уезжал. Я не могла рассмотреть, кто из него выходил. Кто-то сменил вывеску. Я подумала, что это должно быть Мак и это насмешило меня, но я не могу смеяться доупаду как раньше. Потому тихо давлюсь смехом.
Не хочу, чтобы она попыталась меня убить.
И я не собираюсь вот так умирать.
Вот к чему это нас привело.
Угадайте, кто собирается кусаться.
Я наблюдаю за этим местом время от времени вот уже многие дни. Следя за слежкой. Все нервничают. Раздумывают, как получше перехитрить друг друга.
Книга каждый день меняет чокнутых. Превратила какого-то парня в смертника, направив его прямо в Честер. Много людей погибло, вызволяя его, взорвавшись вместе с ним. В аббатстве все стали параноиками. Думают, что они следующие. Никто не может отследить Книгу, потому что Мак исчезла.
Как и Бэрронс.
Без них мы влипли. Никто не может ощутить Книгу, и по этому, пока что она нас опережает. Танцор думает, что однажды она создаст ядерную бомбу. И тогда нам всем капец. Он говорит, что мы должны поймать ее и сделать это очень быстро.
Я наблюдаю, обхватив свои колени, расположившись на водонапорной башне. Никто даже не догадается посмотреть на такую высоту.
Меня исключили. Ро, не допустила меня и близко ни к одному действию. Кэт и Джо держали меня в курсе. Они не знают, что я убила Алину. Мак не знает, да и я сама только что узнала, что есть и третье пророчество. Что-то о зеркальных отражениях, сыновьях и дочерях и монстрах, которые были ими и не были. Джо еще не перевела, но она сильно забеспокоилась. Кажется, чем дольше Книга на свободе, тем сложнее ее поймать.
Я слышала как Ри-О, говорит чуваку с белыми волосами и причудливыми глазами, что Мак должна умереть. Но не раньше, чем Книга будет закрыта. Твою мать, это действительно хреново, что она приперлась в его клуб и попыталась его подорвать. Не стоит связываться с Ри-О.
Его люди на крыше магазина. Они забавно передвигаются.
Джо зависает на крыше через несколько зданий, с Кэт и ее верной маленькой группой ши-овец.
- Беееее, - прошептала я.
Они смотрят в бинокли. Никто не смотрит в мою сторону. Они видят только то, что ожидают увидеть. То, что она говорит им увидеть. Тупицы. Вытащите свои головы из задниц, - думаю я. И так воняет овечьим дерьмом.
Это точно.
Шотландцы на крыше пятиэтажки в Темной Зоне. У них тоже бинокли.
Моим глазам не нужна помощь, чтобы все видеть. Я перегружена, перенасыщена, супер - Д! Все-видящая, все-слышащая, все-превосходящая, все время.
Я чувствую запах В'лейна. Специи на ветру. Не знаю, где он. Но где-то рядом.
Пять дней, как Мак и Бэрронс исчезли. С той ночи, как они пытались поймать Книгу.
Ро, винит во всем Мак. Сначала она была рада, что Мак пропала. Говорила, что мы не нуждаемся в ней, и не желаем ее видеть. Но она пришла в себя, когда Книга стала разгуливать по Честеру. Прикиньте, она была там, когда Книга нанесла свой скромный визит, одев корсет из динамита, а Ро не любит ничего больше своей морщинистой задницы. Ха. Что-что, а без нее я уж точно могла обходиться.
Ри-О обвиняет Друидов. Говорит, что они, должно быть совершили где-то ошибку.
Шотландцы обвиняют Ри-О. Говорят, что злу не дано поймать зло.
Ри-О смеется и спрашивает: А Вы вообще кто нахер такие.
В'лейн злится на всех. Говорит, что мы все никчемные, ничтожные смертные.
Я давлюсь от смеха. Чуваки, я заслужила это. Я вздохнула, почти мечтательно. Думаю, у В'лейна есть похоть и на меня. Хочу спросить у Мак, что она...
Я открываю протеиновый батончик и жую его, хмурясь. О чем я думаю? Как будто я собираюсь спрашивать что-то у Мак? Я должна была найти тех подонков, которые убили Алину. Я должна была избавиться от них. Она никогда не должна была узнать. Я улыбаюсь, думая об их убийстве. Хмурюсь, думая, почему я не сделала этого раньше.
- Крайне возбуждена, ребенок?
Голос как лезвия. Я напрягаюсь и собираюсь перейти в режим стоп-кадра, но ублюдок поймал меня за руку и не отпускает.
- Отвали от меня! - Плююсь я крошками шоколада с арахисом, думая, кто же сейчас употребляет такие слова вроде этих? И я знаю кто, и он волнует меня намного больше, чем Книга. - Ри-О, - произношу я действительно холодно.
Он улыбается, как мне кажется, может улыбаться только Смерть, во все клыки с жесткими глазами, которые никогда ни на каплю не сдерживали…
Резко вдохнув, вместо того чтобы проглотить, я подавилась арахисом. Горло забито, мне нечем дышать, и начинаю бить себя кулаком по груди.
Он что разоделся для Хеллоуина? Так еще рановато.
Удары по моей грудной клетке не сработают, и я это знаю. Мне нужен метод Хаймлиха*, но я не смогу сделать его сама, пока он держит меня, я не могу броситься на какой-нибудь выступ. Я использую свою суперсилу, чтобы выдернуть руку, чуть отрывая ее.
Он все еще держит меня. Никуда не уходит.
Он обхватил мое запястье длинными пальцами и изучает меня. Наблюдает за моим удушьем. Хладнокровный ублюдок. Наблюдает, как я исхожу пеной, и мои глаза становятся дикими. Я пускаю слюни! Чуваки, это не круто.
Я умру здесь, на водонапорной башне, подавившись протеиновым батончиком. Опрокинувшись через парапет, шлепнувшись на тротуар. У всех на виду.
Мега O'Мелли хрипит как Джо!
Только не так, твою мать.
Как раз в тот момент, когда у меня начинается головокружение, он хлопает меня кулаком по спине, и я выплевываю изжеванный кусок. Не могу дышать в течение минуты. Затем хриплю. Воздух никогда не был так сладок.
Он улыбается. Его зубы нормальные. Я уставилась на него. Игры разума? Я насмотрелась слишком много фильмов.
- Для тебя есть работенка.
- Э нет, так не пойдет, - говорю я прямо. Не собираюсь примыкать к его банде. Есть ощущения, что не доберешься, отступив назад. Ты просто падаешь. Пока не достигнешь низшей точки. Мой собственный осадок.
- Это не просьба, ребенок.
- Не работаю ни на кого, кто зовет меня ребенком.
- Отпусти ее.
Я скривилась. - Кто разослал приглашения на мою водонапорную башню? – злюсь я. Что случилось с маленькой частной жизнью?
Один из Келтаров подкрался из тени. Я видела его только на расстоянии. Не знаю, как кто-то из них мог подкрасться ко мне близко так незаметно. Меня это бесит. У меня есть суперчувства, а они подкрадываются ко мне.
Шотландец смеется. Но он больше не выглядит как другие Шотландцы. Он выглядит, как… я присвистнула и сочувственно качаю головой. Он становится Принцем Невидимых.
Они забывают обо мне. Занятые, глазением друг на друга. Ри-О скрещивает руки. Шотландец делает тоже самое.
Я пользуюсь моментом. Не собираюсь выяснять, что за работенка для меня у Ри-О. И не хочу знать. И если какой-то чувак, переметнувшийся на темную сторону думает, что он оплатит должок, играя для меня ангела-мстителя, то у меня для него есть сюрприз. Я не буду этого делать.
Мой билетик в ад и так уже прокомпостирован, сумки на борту, гудит паровой свисток.
Проблем у меня с этим нет. Я точно знаю, где стою.
Я перехожу в режим стоп-кадра.
* * *
Нет ночи. Нет дня. Нет времени.
Мы потеряны друг в друге.
Что-то со мной произошло, внизу, в том подвале. Я переродилась. Впервые в жизни я чувствую себя умиротворенной. Во мне больше нет противоречий. И я больше ничего не скрывала от самой себя.
Постоянный страх изматывает. Однажды я возьму верх над страхом.
Я Темный Король. Я Темный Король.
Повторяю я про себя, снова и снова.
Я примирилась с этим.
Я не знаю, как или почему, а может и не пойму никогда, но, по крайней мере, теперь я смогла увидеть свою темную часть.
Это действительно было единственным объяснением всего этого.
Даже смешно. Все это время я так беспокоилась о том, что вокруг меня происходит, а получилось, что самым большим плохишом из всех, была именно я.
Это темное гладкое озеро внутри меня было от него. Мое. Наше. Вот почему это всегда пугало меня. Каким-то образом мне удалось разделить себя и хранить его отдельно. Себя. Части меня не родились двадцать три года назад, если я вообще родилась.
Я не могу вспомнить ничего, из того, что смогло бы объяснить, откуда я взялась и что я такое. Но истина в моих воспоминаниях неоспорима.
Я стояла в лаборатории около миллиона лет назад. Я создавала реликвии, я любила Возлюбленную и это я породила Невидимых. Все это во мне.
Может, поэтому Бэрронс и я не можем устоять друг перед другом? Мы оба монстры.
- Ты действительно думаешь, что зло - это выбор? - спросила я.
- Да, все так. В любое время. В любой день.
- Я не спала с Дэрроком, но собиралась.
- Не имеет значения, - он двигался внутри меня - Сейчас Я здесь.
- Я собиралась его соблазнить, чтобы узнать кратчайший путь, к обладанию Книгой. Потом разрушить мир и создать другой, чтобы вернуть тебя.
Он застыл. Я не могла видеть его лица. Он был сзади меня. Именно по этому, я и смогла это произнести. Не думаю, что осмелилась сказать бы ему это в лицо и видеть при этом свое отражение в его глазах.
Я не собиралась разрушать мир ради Алины. А я любила ее всю свою жизнь. Его же знала всего несколько месяцев.
- Возможно, пришлось бы напрячься для твоей первой попытки создания мира, - наконец сказал он.
Он пытался не рассмеяться. Я сказала ему, что собиралась обречь все человечество ради него, а он пытается не рассмеяться.
- Это была бы не первая моя попытка. Я профи. Ты был неправ. Я Темный Король, - сказала я ему.
Он снова начал двигаться. Через некоторое время он повернул меня к себе и поцеловал.
- Ты Мак, - сказал он, - А я Иерихон. И больше ничего не имеет значения. И никогда не имело. Ты находишься в таком месте, в котором ты вне правил для меня. Ты понимаешь это?
Я поняла.
Иерихон Бэрронс только что сказал, что любит меня.
-----------------------------------------------------------------
* Метод Хаймлиха - подавившегося человека обхватывают сзади руками, под грудной клеткой и резко сжимают, чтобы пострадавший выплюнул подавившимся или пострадавший самостоятельно кладет обе руки себе на живот ниже грудной клетки и выше пупка и делает резкий толчок внутрь и вверх.

* * *
- И какой же у нас план? - спросила я позже. - Когда мы захороним Книгу, как ты собираешься получить нужное заклинание?
- Невидимые, никогда не пили из котла. Все они помнят родной язык. Я заключил несколько сделок.
Я покачала головой, хмурясь на себя. Иногда я упускаю очевидные вещи.
- Но теперь у меня есть ты.
- Я буду в состоянии ее прочитать, - это было гадко. Теперь, по крайней мере, я знала, почему у меня была такая сильная негативная реакция на Синсар Дабх. Все мои грехи были пойманы в ловушку. И это чертовщина так просто не уйдет. Я пыталась сбежать от вины, и моя вина, обнаглев, начала свою собственную жизнь и к тому же стала еще и охотиться на меня.
Я поняла, почему она преследует меня. Когда-то она стала живой - разумной, но без ног, без крыльев, вообще без способа передвижения и ничего больше во всем ее существовании не нравилось ей, кроме меня а я очевидно презирала ее - и она, должна ненавидеть меня. А поскольку это была я, она слишком любила меня. Написав Книгу - я сделала ее одержимой мной. Она хотела причинить мне боль, а не убить.
Потому, что она жаждала моего внимания.
Теперь так много всего, сейчас имело для меня смысл, с тех пор как я приняла то, что я Король.
Я поняла, почему Зеркала всегда были так агрессивны, пропуская меня внутрь и обратно. Проклятие Крууса, в реальности наложенное другими принцами, чувствовало меня и пыталось не пропустить. Само собой я знала дорогу по черной крепости и аду Невидимых. Это был мой дом. Каждый мой шаг был инстинктивным, потому что я гуляла этим ледяным путем миллионы раз, посылая приветствие скалам, оплакивая жестокое обращение с моими сыновьями и дочерьми. Я поняла, почему воспоминания возлюбленной разыгрывались перед моими глазами, потому что в моей голове был Король. Теперь понятно, почему я была способна открыть двери в королевскую крепость.
Я могла быть Королем, по крайней мере, я была "хорошим" Королем. Предпочитаю думать о себе, как о Короле Светлых, потому что он уничтожил все свое зло. Одержимый маньяк, который проводил эксперименты над всем и вся для достижения своих целей, был там - в Книжном обличие, а не во мне - это немалое утешение. Я хотела избавиться от этого зла — сделав свой выбор, как сказал Бэрронс — пытаясь уничтожить темную часть себя с самого начала.
Бэрронс снова заговорил. Я и забыла, что мы разговаривали.
- Я надеюсь, что ты сможешь ее прочесть. Это все упростит. Осталось только выяснить, как ее захватить с тремя камнями и без Друидов. Будь я проклят, если позволю этим недотраханным ублюдкам снова присутствовать при этом.
Я посмотрела на серебряную с золотом цепь, на камень расположенный в богато украшенной золотой оправе. А нужны ли мне камни или Друиды вообще, чтобы поймать мою книгу, или я смогу на нее охотиться с помощью амулета? Я конечно, подходила под определение «обитала» или «обладала». Я была Королем Фейри внутри женского человеческого тела.
Я задалась вопросом, каким образом возлюбленная потеряла амулет. Тот, кто взял его у нее, предал меня? Кто-то похитил ее, сфальсифицировал смерть, а затем просто отдал на суд Светлых, в то время как я, обезумев от горя, занимался исправлением своих же грехов?
Она никогда бы не отдала его добровольно, но вот он здесь, в мире людей. Если кто-то пришел к ней за ним, она скорее разрушила бы его, чем позволила попасть ему в плохие руки, терпеливо просеивая ключи к разгадке, оставляя ей шансы что в один прекрасный день, я бы вспомнила и мы бы сбежали от того, что было сделано нами и снова были бы вместе? Очень хреново - я не хотела быть с ней.
Она всегда ненавидела иллюзию. Когда она высадила сады, присоединив их к Белому Дворцу - она сделала это по старинке. Двор Фейри все ровно исчез бы в небытие, даже если бы Эльфы вернулись в него, то все ровно не сумели бы поддерживать его. Белый Дворец был создан по-иному и выдержит испытания временем, с ними или без них.
Как она стала Королевой Светлых? Кто похитил ее, похоронил в могиле изо льда, и оставил медленно умирать в тюрьме Темных? Какая игра на кону, какие цели преследовались? Я знала терпение бессмертных. Кто выжидал среди Эльфов, в предвкушение удачного момента, окончательного дня расплаты?
Выбор времени должен был быть безупречным.
Все Светлые и Темные принцессы должны быть мертвы и Королева убита именно в определенный момент, когда не будет никаких претендентов на престол матриархальной власти, чтобы однажды, кто бы это ни был, слился или приобрел все знания Книги.
Вся власть Королевы Светлых и Короля Темных вложенная в единый сосуд.
Я вздрогнула. Этому никогда нельзя позволить случиться. Кого-то с такой силой, мощью остановить было бы невозможно. Никем и ничем. Он или она был бы непобедимым, неконтролируемым, неубиваемым. Одним словом: Бог. Или Сатана, с превосходным домашним двором. Мы были бы все обречены.
Они верили мне мертвому? Дорожили? Были безразличны? Думали, что я буду стоять в стороне и позволю этому случиться? Действительно ли за случившееся был ответственен какой-то неизвестный враг, благодаря которому, в настоящее время - я была смертной и сбитой с толку?
Моя сила и магия Королевы. Кто стоял за этим? Один из Темных Принцев?
Возможно, все это время, это был Дэррок, и Книга сорвала этот план как виноградину, оказавшийся его головой. Возможно, Дэррок только использовал в своих интересах чью-то хитрость, пользуясь покровительством, если можно так выразиться, более умного и опасного противника.
Я отрицательно покачала головой. Магия не пошла бы к нему, и он это знал. Есть Эльфов было недостаточно. Наследником магии Эльфов должен быть Эльф.
Придя ненадолго в сознание, Возлюбленная рассказала, что тот, кто заточил ее, был принцем Эльфов, которого она никогда не видела ранее, и он назвал себя Круус.
Если верить В’лейну, он привел Крууса к настоящей Королеве Видимых, и она убила его (вот сука) прямо на моих глазах.
У меня сохранились те воспоминания?
Я стала искать их внутри.
Я сжала голову, когда воспоминания ворвались в меня. Круус умирал нелегко и не безболезненно. Он рвал и метал, и в конечном счете был просто противен. Отрицал, что он выдал меня Королеве. Я стыдилась его смерти.
Но, кто же тогда фальсифицировал смерть моей возлюбленной?
Каким образом меня предали?
Предательство.
Где же разгадка?
"ТОЛЬКО ОТ ЕГО СОБСТВЕННОГО СОЗДАТЕЛЯ ОНО ПАДЁТ" - говорилось в пророчестве.
Каков был умысел Книги, ограниченной в своем внешним видом? Как его обойти и выполнить цели?
Ее действительность была иллюзией. Она обманывала людей, заставляя их видеть то, что они так хотели.
Поэтому Темный дворецкий, который, возможно, был одним из моих друзей, если бы у меня было время разобраться в своих воспоминаниях, дал мне карту Таро, намекая мне насчет амулета.
«Амулет может обмануть даже меня».
Именно по этой причине я беспокоилась о том, что отдала его возлюбленной. Что за ненормальная любовь, что за опасение в доверии.
Книга была только моей тенью.
Я была реальным существом, Королем, создавшим Книгу.
И я обладала амулетом, способным создавать иллюзии, которые могут нас обмануть.
Все просто. В конкурсе силы воли я была бы гарантированным победителем.
У меня кружилась голова от волнения. В моих выводах была доля истины. Все стрелки указывали на север. Я знала, что нужно сделать. Сегодня я могла раз и навсегда уложить Книгу. Не уложить ее спать с подсматривающим глазом, как сказано в первом пророчестве, а разгромить монстра. Уничтожить его.
После того, как я получу заклинание уничтожения для Бэрронса. Ирония: Я бы обратила против Книги все мои заклинания, чтобы избавиться от нее, а теперь мне от нее нужно только одно.
Однажды так и будет, я откопаю предателя, убью его или ее, восстановлю возлюбленную в статусе Светлой Королевы (потому что уверена, что не хочу ее, к тому же она все ровно ничего не помнит), где она нарастит силу, достаточную чтобы снова править. Я хотела уйти, оставляя Фейри с их ничтожными планами.
Я вернусь в Дублин и стану просто - Maк.
И для меня это случится не достаточно скоро.
- Думаю, я знаю, что делать, Иерихон.
* * *
- Чего бы ты пожелала, будь ты Книгой, а она королем? - Позже спросил меня Бэрронс.
- Я думала, что ты не веришь, будто я Король.
- Не важно во что верю - я. Книга, кажется верит.
- К’варк тоже в это верит, - напомнила я. Потом парень с мечтательными глазами. Когда я спросила его, «была ли я Темным Королем», он ответил, - «не больше чем я». Он одна из моих частей?
- Оставь кризис личности на потом. Не отвлекайся.
- Я думаю, что она хочет быть принятой, оправданной - как блудный сын и все. Она хочет, чтобы я приняла ее с распростертыми объятиями, чтобы сказала, что была неправа и стала бы с ней одним целым.
- Я тоже так думаю.
- Меня немного беспокоит та часть, где говорится: Когда монстр внутри будет побежден, тогда будет побежден и монстр снаружи. Что за монстр внутри?
- Понятия не имею.
- Ты всегда все знаешь.
- Не в этот раз. Это твой монстр. Никто не может знать монстра другого человека достаточно хорошо, чтобы засадить его в клетку. Только ты сама можешь это сделать.
- Подумай, - потребовала я.
Он слегка улыбнулся. Он находил забавным, когда я кидала его же словечки обратно.
- Если ты Темный Король - обрати внимание на слово "если", в чем я по-прежнему сомневаюсь – то можно предположить что у тебя есть склонность к злу. Когда Синсар Дабх будет у тебя в руках, она мысленно внушит, что тебе не терпится сделать то, что она хочет. Вместо того чтобы заблокировать ее ты можешь сделать выбор и отказаться от человеческой формы и восстановить себя в прежней славе - забрать у нее все заклинания обратно и стать снова Темным Королем.
Никогда. Но я научилась, никогда не говорить никогда.
- Что, если я и есть он?
- Я буду звать тебя обратно. Но я не думаю, что ты - Король.
Тогда какое объяснение еще было бы возможным? Бритва Оккама* (*Самое простое объяснение, скорее всего и есть правильное), критерий моего отца для убеждения, и я соглашалась с собственной логикой. Но с Бэрронсом, зовущим меня обратно и моей решимостью жить нормальной жизнью, я смогу это сделать. Я знала, что могу. Все чего я только хотела, было здесь в человеческом мире. Не в ледяной тюрьме, рядом с бледной серебристой женщиной, пойманной бесконечной политикой двора.
- Я больше обеспокоен тем, чем может быть твой внутренний монстр, если ты не Король. Какие будут идеи?
Я покачала головой. Не важно. Ему сложно принять то, кем я была, но он не знал всего, и не было времени для объяснений. Каждый день, каждый час, что Синсар Дабх была на свободе, бродя по улицам Дублина, умирало все больше людей. У меня не было никаких иллюзий о том, почему она продолжала приходить в Честер. Она хотела отнять моих родных. Хотела стереть все, что я любила, оставляя только себя и меня. Как будто этим могла вынудить меня любить ее. Заставить меня идти навстречу ее темноте, вернуться назад в мое тело, как прежде. Теперь я думаю, что Риодан был прав: она пыталась заставить меня "беситься". Книга предполагает, что если она достаточно проймет меня, разозлит и причинит боль, я забуду о мире, и останется только власть. Тогда было бы удобно появиться и сказать: вот я, возьми меня, используй свои силы, делай все, что хочешь.
Я резко вдохнула. Именно в таком настроении я была, когда думала, что Бэрронс мертв. Преследуя Книгу, готовая ее подобрать, слиться с ней и уничтожить весь мир. Считая, что в состоянии ее контролировать.
Но теперь я на стороже. Я испытала горе однажды. И у меня в руке был кротчайший путь Дэррока. Ключ к управлению всем этим. Я не собиралась беситься. Бэрронс был жив. Мои родители в порядке. Я даже не соблазнилась бы.
Мне вдруг не терпится с этим покончить. Прежде чем случиться что-то еще.
- Я должен быть уверен, что ты можешь использовать амулет.
- Как?
- Обмани меня, - сказал он категорично, - И убеди меня в этом.
Я сжала амулет в руке и закрыла глаза. Тогда, в гроте Мэллиса, он не был готов мне открыться. Он хотел и ждал чего-то, что, как я тогда подумала - была десятина, как будто, я должна была пролить кровь для него или что-то подобное.
Теперь я знала, все было гораздо проще. Он вспыхивал сине-черным блеском по той же причине что и камни, потому что узнал меня.
Проблемой было то, что я не признавала себя.
Теперь я признавала.
«Я - твой король. Ты принадлежишь мне. Ты будешь слушаться меня во всем».
Я ахнула от удовольствия, когда он вспыхнул в моем кулаке ярче, чем когда-либо горел у Дэррока.
Я осмотрела спальню. Я вспомнила подвал, где я была При-ей. Я никогда не забуду деталей.
Я воссоздала их для нас, вплоть до последних деталей: фотки мои и Алины, красные шелковые простыни, душ в углу, светящаяся рождественская елка, меховые наручники на кровати. Какое-то время это было самое счастливое и простое место, которое я когда-либо знала.
- Это точно не стимул, чтобы вытащить меня из постели.
- Мы должны спасти мир, - напомнила я.
Он потянулся ко мне. - Мир может подождать. Я - нет.