You have no idea what I’m dealing with.”

Ah, such as a beast within? he mocks.

“Your beast is different.” I continue talking aloud, refusing to accept the intimacy of a wordless conversation. We’ve had this argument. We’ll continue having it until the day the king frees me. Neither of us will capitulate. I’m not sure either of us can even spell that word.

Perhaps not so very.

“Yes, but mine is more powerful,” I say irritably. Powerful enough to fool even me—someone intimately acquainted with its seductive, evil ways.

His dark eyes glitter with challenge. Care to test that, woman?

The look he gives me sends shivers down my spine and I feel it slip it into a gentler curve that achieves down-and-dirty doggie-style with sure, supple grace. There is no battlefield I prefer to the one I’ve found in this man’s bed. We fight. It’s what we do. I feel so much more intensely alive around him than I’ve ever felt with anyone else.

I’m obsessed and addicted and ripped-down-raw in love with Jericho Barrons.

Of course, I don’t tell him that. Barrons isn’t a pillow talk man. Sleeping with him, acknowledging our feelings for each other, has changed everything.

And nothing.

In bed, we’re one couple.

Out of bed, we’re another.

In bed, I steal moments of tenderness when sex has finally exhausted me to the point where I’m too bone weary to fret anymore about the enormous capacity for evil that’s taken up squatter’s rights inside me. I touch him, put all those things I don’t say into my hands as I trace the red and black tattoos on his skin, the sharp planes and hollows of his face, bury my hands in his dark hair. He watches me in silence when I do, eyes dark, unfathomable.

I sometimes wake up to find he’s pulled me close to him and is holding me, spooned into my back with his face in my hair, and those hands that don’t speak like mine don’t speak move over my skin and tell me I’m cherished, honored, seen.

Out of bed we’re islands.

Ms. Lane and Barrons.

The first time he retreated into distance, it hurt. I felt rejected.

Until I realized I’d done it, too. It wasn’t just him. Our boundaries seem sewn to our clothes; we can no more put one on without the other, than take them off separately.

I sometimes wonder if our passion is so obsessive and enormous that we need distance between the bonfires. I’m a moth to his flame and it frightens me how willingly I’d burn my wings off for him. Destroy the world. Follow him to hell. It’s scary to feel like you can’t breathe without someone. That a man has so much power over you because you love him as much, if not more, than you care for yourself.

So I fly away for a while—maybe just to know I can—and he vanishes to do whatever Barrons does for whatever reasons he does it.

I always come back. He does, too. Actions speak.

I shift restlessly and change the subject. “You invite my enemy here. That’s bullshit.”

A Day in the Life: You search manuscripts for a spell that may not exist. You paint your nails. You clip your nails. Ah, let us not forget you examine your nails.

I scowl. “I do more than that. And leave my nails out of this.”

You don’t visit your parents. You don’t go to the abbey. You’re barely eating and your clothes—

I cut him off by pretending to examine my nails again. This week they alternate black diamond, white ice, black diamond, white ice. The color scheme comforts me, as nothing else in my life is so tidily delineated. I’m acutely aware of the sorry state of my recent outfits and have no desire to hear what he thinks of them. It’s difficult to care when you’re always covered with yellow dust. He’s silent so long I finally glance warily up to find him regarding me with an expression women have been on the receiving end of since time immemorial, as if I’m a species he simply can’t fathom.

Do you think I can’t protect you should you persist with your idiotic passivity?

Idiotic passivity, my ass. As today proved, activity is far more idiotic, and deadly. Is that why he arranged this meeting? To force me to be involved? “Of course not.” I change the subject.

It’s time. He says his next words aloud and there’s a gentleness to them that undoes me. “You’re not living anymore, Rainbow Girl.”

I melt when he calls me that. There’s something in the way he says those two words that makes it seem he’s said a thousand and they all make me glow. It says he sees the pretty-in-pink-Mac I was when I first arrived, the black, kickass Mac I’ve become (unless covered with Unseelie fleas) plus every incarnation in-between and he wants them all.

I know I’m not living anymore. No one could be more excruciatingly aware of that fact. It’s driving me bugfuck. Passivity isn’t my nature and I’m choking on it, drowning in it; my balls held firmly hostage by a Book.

I stare up at him and tell him the words I can’t bring myself to say out loud.

I killed the Gray Woman today.

A corner of his sexy mouth lifts. “Banner fucking day. About time.”

I also killed one of the Guardians.

“Ah, he got in the way.”

I have no idea what happened. I blacked out.

A human would be shocked, horrified, demand to know what happened. Barrons’ gaze doesn’t change and he asks no questions. He tallies debits and credits. “You took two lives and saved thousands.”

Bottom line it all you want, the end doesn’t justify the means, I say silently, pissed that he elevated the conversation I don’t want to be having to a verbal level.

“Debatable.”

I lost control of myself. It took me over and made me kill. Said I’m the car and it’s the driver. The unspoken words hang like knives in the air anyway, cutting me.

“We train harder.”

I hate mys—

“Never say that.”

“I didn’t,” I mutter. Not technically.

“You are what you are. Find a way to live with it.”

“Easier said than done.”

“Someone told you life was easy. You believed them,” he mocks.

“I just don’t see why they all have to come here. Why not hold this little powwow at Chester’s?” I change the subject swiftly.

Like a verbal dancer, he follows my lead and I know why: as far as he’s concerned the discussion is over anyway. He has the blood of countless victims on his hands, while I’m having a hard time dealing with one. To him, this day is no different than any other: I’m possessed by a malevolent demon and I sinned. Tomorrow I’ll try again. I might sin again. I might not. But tomorrow always comes. For me and the demon. Despite my screw-up, my action will ultimately save countless lives. Barrons has the thousand-yard-stare and conscience of an immortal. I’m not there yet. I don’t know if I’ll ever be there. I ended a life before its time today. A family man. A good man. I must find a way to atone.

“I have wards in my bookstore that neutralize the princes’ power while within my walls,” he reminds me.

“You’re inviting my rapists into my home,” I toss the dual reminder that he wasn’t there to save me the night the Unseelie princes captured me in the church, and that it’s my bookstore without inflection, still it detonates in the room.

Abruptly the air is so charged with savagery that I feel squished into a corner on the Chesterfield. Barrons saturates space when he’s in a good mood—not that I would ever really call any mood Barrons exhibits ‘good’—but when he’s furious, it’s hard to breathe. He throws off energy, crams the air with intensity and mass, forcing everything else to retract into itself.

“Or have you forgotten that little fact?” I want them dead. I think he should want them dead. I fondle the spear in my thigh sheath lovingly. “We could kill them together.” I snatch my hand away hastily and busy myself plucking imaginary lint from my black Disturbed concert tee-shirt which I’m wearing not because I’ve been enjoying their music so much but because it’s how I feel. The images the Sinsar Dubh threw at me the second I touched my spear were graphically detailed and from this afternoon.

“You will not kill them when they come here. Nor will I.” The three words are guttural, accompanied by a thick rattle in his chest. It’s the sound of his beast trying to claw its way out of his skin. I can barely understand his last word. “Yet.”
“Why?”

His chest expands so enormously it threatens to pop buttons on his shirt. He says nothing for a moment, face impassive, his body frozen on an inhalation. Finally his ribs relax and he exhales carefully. I admire his self-control. I want it for my own. I may be more sparing with mention of my gang rape in the future. Although I enjoy baiting this bear, I don’t enjoy his pain. Just his fire.

When he speaks again, his words are precisely enunciated. “They are a known quantity, capable of controlling the masses. I’ve watched countless civilizations rise and fall. I’ve isolated seven components necessary to achieve the future I seek. Destroy the princes at this particular moment and it won’t happen. They are currently linchpins. They will not always be.”

The future he seeks? I want to know what Jericho Barrons plans, to be privy to his goals. I don’t ask. He shares when he’s ready and his reply was already generous for him.

And fascinating. I know what linchpins are.

When I was child, Daddy used to ride me around on his lap when he cut grass. I loved those hot Georgia days, drenched with the smell of a fresh mowed lawn, magnolia blossoms bobbing heavy in the humid, sticky air, a glass jar of sweet tea steeping on the front porch, near two ice-filled glasses topped with a sprig of mint from the garden.

One day I ‘helped’ Daddy change the tire on the lawn mower and he taught me about linchpins. I think I fell in love with all things with wheels that day, sprung of a golden summer hour with the man who can always make me feel like both princess and warrior.

A linchpin is a fastener that keeps the wheel from falling off the axle. It’s inserted crosswise directly through the axle’s end where it stays securely in place until manually removed. The end of the pin usually has a loop of metal so it’s easy to pull out.

In a broader sense, a linchpin is a key component that holds the elements of a complicated structure together. Some theorize if you can isolate the linchpin of a social, economic or political assemblage, you can destroy it in one fell swoop with a minute nudge or adjustment. Conversely, if you identify linchpins and protect them until you’ve achieved your desire result, you can shape the outcome. It doesn’t surprise me Barrons lives and breathes The Art of War. “I can kill them when they’re not?” I want to be perfectly clear about this.

“The instant they’re not, I will.”

We’ll fight about who does the honors later. I’ll just have to make sure there are no humans in the vicinity when it happens.

“You could let Ryodan host this summit. At Chester’s.”

“And have your ghoulish army in attendance?”

“You could ward the club against them.”

He snorts. “Now I’m your personal warder. You have no idea how complicated such magic is.”

Actually, I have a fairly good idea. He hasn’t died in a while and his chest is covered, both arms are fully sleeved and half his back is tattooed with black and crimson protection spells. The magic in which he dabbles is dangerous. Speaking of magic, “Barrons, it’s been three weeks since Dani disappeared. Isn’t there some kind of spell you can do?”

“Ward this. Spell that. How did you navigate life before you met me?”

I shrug. “It’s kind of like realizing you married Bewitched. Except not in the married sense,” I add hastily. “But you know what I mean. Why break your back vacuuming when a saucy twitch of the nose can clean the whole house?”

“My nose has never twitched, saucily or otherwise. And that was an utterly absurd premise. The only price for using magic was compounded human stupidity. Humans consistently engender chaos without violating alchemical principles.”

“Oh, my God, you watched—”

“I did not.”

“Yes, you—”

“Did not.”

“You just said—”

“Inescapable pop culture.”

“Oh, you so watched it.” I imagine this big, barbaric man stretched out on a tangle of silk sheets, naked, one arm behind his head, watching the comic antics of Darrin and Samantha Stephens on a large flat screen TV. The idea tickles me, turns me on somehow. It’s so anachronistic, it makes me want to hunt down old DVDs, stretch out beside him and lose myself in a simple show from a simpler time when the only price for magic was compounded human stupidity. Laugh together, do something mindless and fun. Then of course do something else mind-blowing. I’d love a few long rainy carefree days in bed with this man.

“Repetition of an erroneous assertion fails to alter reality. And you know we can’t track her in Faery. That’s why she went.”

Great, now I’m hearing the theme song from Bewitched in my head. It’s always a hard one to get out. “When she gets back, I want somebody tattooing her. The instant she gets back.”

“Bloody hell, after all the grief you gave me. Have you forgotten our tattoos haven’t worked right since the walls fell? Give it time. We’ll find her. At the moment, the most pressing matter on our agenda is this meeting.”

The meeting. I shift restlessly and my amusement vanishes just like that. “Are you sure we can’t move it somewhere else?”

“It happens here. You will attend.”

He asks little of me and gives much in return. I can’t imagine the world without him and don’t want to. Once, I almost destroyed it because I believed him gone forever.

“Aye, aye, master,” I mutter crossly.

He smiles faintly. “You’re learning, Ms. Lane, you’re learning.”

"-Ты понятия не имеешь с чем я имею дело.

-Ты понятия не имеешь с чем я имею дело.
"Ах, вроде животного внутри?",-дразнит он.
-Ваше животное в порядке.- Я продолжаю говорить громко, отказываясь принять близость бессловесной беседы. Мы имели спор. Мы продолжим его до того дня, когда король освободит меня. Ни один из нас не сдастся. Я не уверена, что любой из нас может даже записать это слово.
Очень возможно не до такой степени.
-Да, но мой более мощный,- говорю я раздраженно. Достаточно мощный,чтобы одурачить даже меня — того, кто глубоко познакомился с его соблазнительными, злыми путями (возможностями).
Его темные глаза блестят с вызовом. «Хотите проверить это, женщина?»
Взгляд, который он одарил меня, посылает дрожь вниз по моей спине, и я чувствую, как он скользит на более мягкие изгибы, которые выполняют "вниз- грязный- стиль собачки" с уверенным, податливым изяществом. Нет никакого поля битвы, которое я предпочитаю тому, который я нашла в постели этого человека. Мы сражаемся. Это - то, что мы делаем. Я чувствую себя настолько сильно более живой рядом с ним, чем я когда-либо чувствовала с кем - либо еще.
Я одержима и зависима, и влюблена до "сломлена -до конца-обнаженна" в Иерихона Бэрронса.
Конечно, я не говорю ему это. Бэрронс не человек для разговора по душам. Спать с ним, признавая наши чувства к друг другу, изменило все.
И ничего.
В постели, мы - одна пара.
Вне постели, мы - другая.
В постели я краду моменты нежности, когда секс наконец изнурил меня до сути, где я - также кости, слишком утомленные, чтобы больше беспокоиться об огромной вместимости  зла, что не законно захватывает власть внутри меня. Я дотрагиваюсь до него, помещаю все те слова, которые я не говорю в мои руки, когда я прослеживаю красные и черные татуировки на его коже, резкие грани и впадины его лица, запускаю свои руки в его темные волосы. Он наблюдает за мной в молчании темными и непостижимым взглядом, когда я это делаю.
Иногда я просыпаюсь, чтобы найти, что он притянул меня близко к себе и держит меня, лежащей спиной к нему, с его лицом в моих волосах, и его руки, когда он не говорит этого мне,двигаются по моей коже и говорят мне, что меня лелеют, почитают, понимают.
Вне постели: мы - острова.
Мисс Лэйн и Бэрронс.
В первый раз, когда он дистанцировался, это ранило. Я чувствовала себя оставленной.
Пока я не поняла, что я сделала тоже самое. Это не был только он. Наши границы кажутся вышитыми на нашей одежде; мы можем не более быть вместе друг с другом, чем быть отдельно.
Я иногда задаюсь вопросом, одержима ли наша страсть настолько и огромна, что мы нуждаемся в расстоянии между пламенем. Я - бабочка для его пламени, и это пугает меня, потому что охотно я сожгла бы мои крылья для него. Разрушила мир. Последовала бы за ним в Ад. Страшно чувствовать, что вы не можете дышать без кого - то. То, что человек имеет такую большую власть над вами, потому что вы любите его так, что  больше волнуетесь о не себе.
Таким образом, я спешу прочь,в то время как он возможно только знает, что я могу — и он исчезает, чтобы сделать независимо от того, что Бэрронс делает по любым причинам, он делает это.
Я всегда возвращаюсь. Он делает  тоже. Действия говорят.
Я двигаюсь беспокойно и изменяю предмет.
-Ты пригласил моего врага сюда. Это - ерунда.
"День в Жизни: Вы ищете рукописи за период, который, возможно, не существует. Вы красите ваши ногти. Вы обрезаете ваши ногти. Ах, позвольте нам не забывать, что вы рассматриваете ваши ногти".
Я хмурюсь.
-Я делаю больше, чем это. И оставь мои ногти в покое.
"Вы не посещаете ваших родителей. Вы не идете в аббатство. Вы едва едите и ваша одежда..."
Я отключаю его, притворяясь,что рассматриваю свои ногти снова. На этой неделе они чередуются как черный алмаз, белый лед, черный алмаз, белый лед. Удобство системы цветов для меня, так как ничто иное в моей жизни так аккуратно не выглядит.
Я остро знаю о сожалении состоянии моей недавней одежды и не имею никакого желания услышать то, что он думает об этом. Трудно заботиться, когда вы всегда покрываетесь желтой пылью. Он затих так долго, что я наконец гляжу осторожно, находя его рядом со мной с выражением для женщин,которые они получали в конце концов с незапамятного времени, как будто я - разновидность, которую он просто не может понять.
"Вы думаете, что я не могу защитить вас,поэтому  вы должны упорствовать с вашей идиотской пассивностью?"
Идиотская пассивность, моя задница. Как сегодня доказано, деятельность гораздо более идиотская, и смертельна. Это то, почему он устроил эту встречу? Вынуждать меня быть вовлеченной?
-Конечно нет.- Я изменяю предмет.
"Это - время". Он говорит свои следующие слова громко и есть нежность в нем, которая уничтожает меня. “Вы не живете больше,Радужная девочка.”
Я таю, когда он называет меня так. Есть кое-что в способе, которым он говорит те два слова, которые заставляет их казаться, что он будто сказал тысячу, и они все заставляют меня пылать. Это говорит, что он видит "милую розовую МакКайлу", когда я был такой, когда я сначала приехала, в темной,надирающую задницы МакКайле, которой я стала (если не окружена занудными Невидимыми) плюс каждый промежуток перевоплощения, и он хочет их всех.
Я знаю, что я не живу больше. Никто не мог более мучительно знать об этом факте. Это делает меня шизанутой. Пассивность не моя природа, и я задыхаюсь в этом, тону в этом; мои яйца жестко держатся в заложниках у Книги.
Я смерила взглядом его и говорю ему слова, которые я не могу произнести самостоятельно вслух.
"Я убила Серую Женщину сегодня".
Уголок его сексуального рта поднялся.
“Баннер "гребанный день. О время.”
"Я также убила одного из Хранителей".
-Ах, он мешал.
Я понятия не имею, что случилось. Я потеряла сознание.
Человек был бы потрясен, испуган, спрашивал, что случилось. Пристальный взгляд Бэрронса не изменился, и он не задает никаких вопросов. Он подсчитывает дебет с кредитом.
-Вы взяли две жизни и спасли тысячи.
-Практический результат все этого, как вы говорите:цель не оправдывает средства, - тихо говорю я, злясь, что он поднял разговор, который я не хочу вести устно.
-Спорно.
Я потеряла контроль над собой.Она одурачила меня и заставила меня убить. Говорящая я - это автомобиль, и она - водитель. Невысказанные слова висят, как ножи в воздухе, так или иначе раня меня.
-Мы учимся тяжелее.
Я ненавижу себ—
-Никогда не говорите этого.
-Я этого не делала,- я бормочу. Технически.
-Вы такая какая есть. Найдите способ жить с этим.
-Легче сказать, чем сделать.
-Кто - то сказал Вам, что жизнь  легка. Вы поверили им,- он дразнится.
-Я только не понимаю, почему они все должны прийти сюда. Почему бы не провести эту маленькую церемонию в Честере?
Я изменяю предмет стремительно.
Как настоящий танцор, он следует за моей инициативой, и я знаю почему: насколько он коснулся обсуждения,оно закончено так или иначе. Он имеет кровь бесчисленных жертв на своих руках, в то время как я имею тяжелое время, имея дело с одной. Для него этот день не отличен, чем любой другой: я охвачена злорадным демоном, и я согрешила. Завтра я попробую еще раз. Я могла бы согрешить снова. Я не могла бы. Но завтра всегда наступает. Для меня и для демона. Несмотря на мой хаос, мое действие в конечном счете спасет бесчисленные жизни. Бэрронс имеет "тысячу-ярдов-наблюдений" и совесть бессмертного. Я не такая все же. Я не знаю, буду ли я когда-либо такой. Я закончила жизнь перед её временем сегодня. Семьянин. Хороший человек. Я должна найти способ это искупить.
-У меня есть защита в моем книжном магазине, которая нейтрализует силу принцев, в то время как они будут в пределах моих стен, - напоминает он мне.
-Ты приглашаешь моих насильников в мой дом,- я бросаю двойное напоминание, что он должен был быть там,чтобы спасти меня в ту ночь, когда принцы Невидимых захватили меня в церкви, и что он является моим книжным магазином без уступок, тем не менее он взрывается в комнате.
Воздух столь резко насыщен дикостью, которую я чувствую сидя в углу на Честерфилде. Бэрронс насыщает место, когда он в хорошем настроении — не, что я когда-либо действительно называл бы любое настроение, которое Бэрронс показывает "хорошим"—но, когда он разъярен, трудно дышать. Он отбрасывает энергию, переполняет воздух с интенсивностью и массой, вынуждая всех остальных отречься в себя.
-Или ты забыл этот небольшой факт?- Я хочу их убить. Я думаю, что он должен хотеть их убить. Я ласкаю копье в моих ножнах на бедре с любовью. - Мы могли бы убить их вместе.
Я торопливо протягиваю мою руку и занимаю себя дерганьем моей черной футболки с изображением концерта группы "Disturbed", которую я ношу не потому, что я наслаждаюсь так уж их музыкой, но потому что это,то как я чувствую себя. Изображения Sinsar Dubh,набросившись на меня во второй раз, когда я коснулась своего копья, были графически детализированы с этого дня.
-Вы не будете убивать их, когда они придут сюда. Ни буду и я.
Эти три слова были гортанными, сопровождаемыми явным скрежетом в его груди. Этот звук его животного, пробующего захватить свой путь из его кожи. Я могу только понять его последнее слово. -Пока что.
-Почему?
Его грудь расширяется так чрезвычайно, что это угрожает сорвать пуговицы на его рубашке. Он не говорит ничего на мгновение: безразличное лицо, его тело, замороженное на вдохе. Наконец его ребра расслабляются, и он выдыхает тщательно. Я восхищаюсь его самообладанием. Я хочу такое же для себя. Я могла быть более осторожна с напоминанием о моем групповом изнасиловании в будущем. Хотя я люблю дразнить этого медведя, я не наслаждаюсь его болью. Только его пламенем.
Когда он говорит снова, его слова точно изложены.
-Они - известное количество, способное к управлению массами. Я наблюдал бесчисленное возвышение и падение цивилизаций. Я изолировал семь компонентов, необходимых достигнуть будущего, которое я ищу. Уничтожьте принцев в этот специфический момент, и это не произойдет. Они - в настоящее время - это опора. Они не всегда будут ими.
Будущее,которое он ищет? Я хочу знать то, что Иерихон Барронс планирует, быть посвященным в его цели. Я не спрашиваю. Он поделиться, когда он будет готов, и его ответ был уже щедр для него.
И пленительно. Я знаю, каковы опоры.
Когда я была ребенком, папа имел обыкновение ездить вокруг со мной на его коленях, когда он косил траву. Я любила те жаркие дни Джорджии, полные запахом новой покошенной лужайки, расцветшей магнолии, качающийся тяжело во влажном, липком воздухе, со стеклянной бутылкой сладкого чая, стоящей на переднем крыльце рядом с двумя наполненными льдом стаканами, с весенней мятой из сада поверх.
Однажды я "помогала" папе поменять шину на газонокосилке, и он преподавал мне теорию об опорах. Я думаю, что я влюбилась во все эти штуки с колесами в тот день,  в захмелевший золотой летний час с человеком, который может всегда заставить меня чувствовать себя подобно и принцессе, и воину.
Опора - это чека колеса, которая сохраняет колесо от падения оси. Она вставлена крестообразно непосредственно в вдоль конца оси, где она остается в надежном месте, пока вручную не будет удалена. Конец спицы обычно имеет петлю из металла, таким образом,чтобы ее легко снять.
В более широком смысле, опора - ключевой компонент, который скрепляет элементы сложной структуры. Некоторые теоретизируют, можете ли вы изолировать опору социальной, экономической или политической сборки, вы можете разрушить это одним махом с мелким толчком локтя  или корректировкой. Наоборот, если вы определите опоры и защитите их, пока вы не достигли желанного вами результата, вы можете сформировать результат. Это не удивляет меня, Бэрронс живет и дышит Искусством войны.
-Я могу убить их, когда они не будут опорой?
Я хочу совершенно согласиться с этим.
-В тот момент, в который они не перестанут быть опорой, я это сделаю.
Мы будем бороться о том, кто отплатит им позже. Я только должна буду удостовериться, что нет никаких людей по близости, когда это случится.
-Ты мог позволить Риодану принять гостей за этой встречей на высшем уровне. В Честере.
-И имейте вашу омерзительную армию при исполнении служебных обязанностей?
-Ты мог бы защитить клуб от них.
Он фыркает.
-Теперь я - ваш личный привратник. Вы понятия не имеете, насколько сложный такая магия.
Фактически, я имею довольно хорошую идею. Он не умер в то время, как и его грудь покрыта, оба руки - полностью покрыты, и половина его спины - в татуировках с черными и темно-красными чарами защиты.Магия, в котором он плещется, опасна. Говоря о магии:
-Бэрронс прошли три недели с тех пор как Дэни исчезла. Нет ли некоторый вид заклинаний, что ты можете сделать?
-Это защита. Запишите это. Как вы проводили жизнь прежде, чем вы встретили меня?
Я пожимаю плечами.
-Это отчасти походит на понимание, как если бы ты вы женился на "Колдунье". Кроме,  в смысле без женитьбы,- добавляю я торопливо. -Но ты понимаешь то, что я подразумеваю. Почему проваливается ваша уборка пылесосом за спиной, когда дерзкое дерганье носом, может почистить целый дом?
-Мой нос никогда не дергался вызывающе или иначе. И это было совершенно абсурдной предпосылкой. Единственная цена за то, чтобы использовать магию была осложнена человеческой глупостью. Люди последовательно порождают хаос, без учета алхимических принципов.
-О, мой Бог, ты смотрел...
-Я не смотрел.
-Ты только что сказал...
-Неизбежная поп-культура.
-О, итак, ты смотрел его.
Я воображаю этого большого, варварского человека, растянувшегося на спутавшихся шелковых простынях, голого, одна рука позади его головы, наблюдает комические проделки Даррин и Саманты Стивенс по большому плоскому телеэкрану. Мысль щекочет меня, заводит меня так или иначе. Это является настолько анахроническим, что заставляет меня хотеть найти старые DVD, растянуться около него и потерять себя на простом просмотре более простого времени, когда единственная цена за волшебство состояла в человеческой глупости. Смеяться вместе, сделайте кое-что бессмысленное и забавное. Тогда конечно сделайте еще что - то шокирующее. Я полюбила бы эти несколько долгих дождливых беззаботных дней в кровати с этим человеком.
-Повторение ошибочного утверждения не в состоянии изменить действительность. И Вы знаете, что мы не можем отследить ее в царстве Фейри. Именно поэтому она ушла.
Великолепно, теперь я слышу песню из темы к фильму "Колдунья" в моей голове. Из этого всегда тяжело выйти.
-Когда она вернется, я хочу,чтобы кто- то сделал татуировку ей. В тот же момент,когда она вернется.
-Гребанный черт, после всего горя,что вы принесли мне.Вы забыли, что наши татуировки не работают прямо, так как стены пали? Дайте этому время. Мы найдем ее. В настоящее время, самый неотложный вопрос на нашей повестке дня - эта встреча.
Встреча. Я двигаюсь беспокойно, и мое веселье исчезает точно так же, как появилось.
-Ты уверен, что мы не можем переместить ее куда-то в другое место?
-Она произойдет здесь. Вы будете наблюдать.
Он просит немногое от меня и дает много взамен. Я не могу вообразить мир без него и не хочу этого. Однажды, я почти разрушилась от этого, потому что я поверила,что он ушел навсегда.
-Да, да, хозяин,- я бормочу раздраженно.
Он слабо улыбается слабо.
-Вы учитесь, мисс Лэйн, Вы учитесь".