– Они мне не понадобятся, – спокойно сказала Холли, и подняла руки к вороту. Потом рывком стянула с себя футболку и кинула ее на пол.
Во рту у Найла пересохло.
– Я буду спать в твоей комнате.
В его постели.
Он не мог отвести глаз от ее груди. Такой пышной и соблазнительной. Натягивающей тонкий полупрозрачный шелк лифчика. Проклятье…
– Любовь моя… – Он с трудом вспомнил код сигнализации. – Что то мне подсказывает, что до кровати мы не доберемся.
Сойдет и диван. Даже пол. А может лучше сделать это у стены – Найлу не терпелось овладеть Холли.
К черту терпение. Хватит.
Он и так ждал слишком долго. Холли готова, сама хочет этого… а его член так окреп, что прикосновение джинсовой ткани причиняет боль.
Найл шагнул к девушке. Она подняла к нему лицо.
Он заклеймил ее рот поцелуем, ворвался языком в сладкие глубины, одновременно ловко расстегивая застежку лифчика. Найл потянул шелковые оковы вниз и застонал, почувствовав как твердые соски впечатались в его грудь.
Все еще недостаточно хорошо.
Он оторвался от ее рта, посмотрел вниз…
Розовые соски. Соблазнительные, как сладкие леденцы.
… и прижался губами к левой груди. Он лизал. Целовал. Присасывался. Пробовал на вкус и вбирал столько, сколько мог.
Стоны Холли звучали приятной музыкой. Аромат ее возбуждения вытеснил все другие запахи.
Найл знал, что впереди еще много приятных открытий.
Ее сосок вжался в язык, как спелая вишенка, которой хотелось наслаждаться всю ночь напролет.
Смаковать.

Брать.

Он втянул в рот нежную плоть груди. Обласкал ее языком. Холли безотчетно потерлась о Найла бедрами, ее руки скользнули вниз по его телу и остановились на упругих бедрах. Жар ладоней, казалось, прожигал сквозь ткань брюк.
Не отрывая языка от кожи девушки, Найл проложил влажную дорожку к другой груди. Вывел спираль вокруг соска. Услышал, как у Холли перехватило дыхание.
Она затрепетала…
– Найл…
… завела руки между их телами, неловко принялась расстегивать его пояс, потом дернула молнию джинсов и рывком…
– Полегче, любовь моя. – Найл оторвался от ее груди и облизнул губы, все еще чувствуя сладкий вкус соска. – Я чертовски близок к тому…
Он не носил нижнее белье с шестнадцати лет, поэтому его член тут же оказался в руках девушки, а она прекрасно знала, как с ним управляться. Нежные пальцы, крепкая хватка, идеальный ритм.

Черт.

Он так хотел ворваться в ее влажную плоть как можно глубже, а все идет к тому, что он просто кончит в ее ладонь.
Найл ухватился за подол юбки и, задрав ее вверх, крепко сжал шелковистые бедра девушки.
Атласная кожа. Ему хотелось, чтобы эти ноги обхватили его.
Он провел руками вверх и скользнул пальцами по краю трусиков.
Руки Холли вцепились в его плоть сильнее.
– Найл…
Он посмотрел на свой член и увидел, что набухшая головка сверкает от выступившей семенной жидкости. Пальцы девушки с аккуратными короткими ногтями осторожно обхватили его у основания.
И просто идеально двигались вверх вниз.
Но в ее теле ему было бы намного лучше.
Или у нее во рту… когда вокруг сомкнутся эти восхитительные красные губы…
– Позволь мне.
Услышав эту мольбу, произнесенную хрипловатым голосом, Найл резко перевел взгляд на глаза Холли, в которых ясно читалось намерение девушки.
– Если ты коснешься меня своими губами, я пропал. – Достаточно одного движения языка, максимум двух, и он кончит ей прямо в рот.
Нет. Не в этот раз.
Найл сорвал с Холли трусики.
Провел пальцами по нежной плоти, набухшей от возбуждения и такой влажной, что демона затрясло от силы нахлынувшего желания.
Холли раздвинула ноги шире, давая доступ к соблазнительному центру своего желания. Найл поглаживал ее клитор, наслаждаясь стонами, срывающимися с губ девушки. Он раздвинул нежные складочки и вошел одним пальцем в манящую глубину.
Чертовски узкая.
Идеальная.
До кровати они определенно доберутся не скоро.
Он вынул палец. Завел глубже. Снова скользнул обратно.
Найл двигался внутри нее уже двумя пальцами, и Холли в немом призыве запрокинула голову назад. Ее кожа покрылась нежным румянцем, набухшие соски сводили с ума…
– Найл! – Требование.
Которое он не собирался игнорировать.
Последний выпад пальцами – как же она будет хороша, когда сомкнется вокруг его члена – и Найл снова принялся целовать девушку. Он ворвался языком в ее рот, а Холли – о, черт – принялась его посасывать, сжимать губами и…
Найл потерял голову.
В его бумажнике завалялся презерватив, демон вытащил его оттуда и надел в мгновение ока. Потом сжал руками талию девушки, приподнял ее и прижал к стене.
Такая легкая…
На секунду Найл застыл в нерешительности. Может, ей не понравится, если он возьмет ее грубо и необузданно? Она смертная, но не похожа на тех женщин, которые хотели всплеска адреналина от сознания, что их трахает монстр. Вдруг Холли требуется больше времени. Ласки, заботы…
Ее ногти впечатались в его плечи.
– Если ты меня не возьмешь прямо сейчас, я тебя прибью.
Найл рассмеялся, приятно удивившись такой настойчивости.
Девушка обхватила его ногами, и смех застыл на губах. Влажная плоть скользила по его члену. Немного в сторону, и…
И он ворвался в Холли, так глубоко, что нежные ножны обхватили его по всей длине, а мошонка оказалась зажатой между их телами.
Так глубоко… идеально.
Она скользнула губами по шее Найла, сомкнула их, принялась вылизывать солоноватую кожу языком.
Укусила.
Его член налился еще больше.
Безумие.
Такого не бывало… он никогда так не…
Найл вышел из ее тела, а потом начал двигаться в отчаянном ритме. Быстрее. Быстрее. Жестче… И, казалось, он никогда не сможет полностью удовлетворить свою страсть. Ее узкое лоно было лучшим местом на земле. Груди девушки словно созданы для сладкой пытки. А ее аромат…
Он стиснул зубы, почувствовав, как в горле зародился рык.
Невероятно, твою мать!
Холли была прижата к стене, удерживаемая его телом и крепкой хваткой рук. С каждым движением его член скользил по восхитительным складочкам.
Девушка зажмурилась.
– О, Боже, Найл, это…
Ее плоть сжалась вокруг него, когда Холли накрыл оргазм.
Губы девушки раскрылись в безмолвном крике.
Найл продолжал двигаться. Не останавливаясь, входил в нее, отчаянно жаждая получить разрядку. Чувствуя, как соки возбуждения обволакивают его член, он совсем потерял связь с реальностью и способность мыслить.
– Найл… – удовлетворенный шепот.
Он взорвался. Выгнулся и вошел в нее еще раз, отдавшись на волю хлынувшему наслаждению.
Гребаное. Безумие.
Найл прижался лбом ко лбу Холли, обессилев от удовольствия.
«Именно этого я так долго ждал».
Дамочка того стоила.

Он был в ее доме. Как и обещал.
Холли чувствовала это всеми фибрами своей души. Она думала о Найле с момента расставания с ним. Мысли о нем постоянно отвлекали ее от работы.
Ни один из ее любовников не оказывал на нее такого воздействия. Не было даже ничего отдаленно похожего.
Пальцы крепче обхватили ключи.
Девушка поспешила к двери. Ей не терпелось к нему. Обнять. Раздеть и почувствовать жар его тела.
Последние несколько часов она была полностью погружена в работу над репортажем об убийце демонов, и ей хотелось забыть все эти ужасы.
А Найл наверняка в этом поможет.
Холли открыла ключом замок и толкнула дверь.
Тишина.
Сердце, казалось, забилось о ребра.
– Найл?
Она вошла и захлопнула за собой дверь. Быстро набрала код на панели сигнализации.
– Найл, ты здесь?
Он… Она практически чувствовала его присутствие.
Так темно. Девушка потянулась к ближайшему выключателю… и теплые сильные пальцы обвили ее запястье.
– Не надо… – Казалось, его голос – это неотъемлемая часть сумрака. По коже Холли поползли мурашки.
Найл притянул ее к себе, взяв в плен сильного тела.
– Найл…
Он заглушил ее слова, накрыв губы поцелуем, и… да, именно это сейчас было так необходимо Холли.
Губы. Язык. Ласкают. Требуют.
Внизу живота все сжалось, когда девушку накрыло волной сильнейшего желания.
В темноте она нашла плечи Найла. Крепко вцепилась в эти крепкие руки. Она ни на секунду не собиралась притворяться, что не хочет именно этого.
Именно его.
Он медленно оторвался от ее рта.
– Пойдем.
Найл взял ее за руку и повел через дом. Парень, похоже, идеально видел в темноте. Холли думала, что на такое способны только оборотни. Но Найл ни разу не споткнулся. Даже не врезался в кофейный столик или в диван.
Нет, он быстро и без проблем пересек гостиную, а потом втащил Холли в спальню.
В ту же секунду, как они пересекли дверной проем, в комнате зажглись толстые белые свечи, которые девушка хранила на комоде и на стеллаже из вишневого дерева. В воздухе сладко запахло ванилью. У Холли перехватило дыхание.
Она ждала, что Найл подтолкнет ее к кровати. Разве не идеальный план: мягкий матрас, шелковые простыни, обнаженное мужское тело…
Но демон подвел ее к зеркальным дверям гардероба. Поставил девушку перед собой, и она уставилась прямо в свои зеленые глаза, которые казались несколько затуманенными и… в них будто горел необузданный огонь.
Найл стоял за спиной, обхватив руками тело Холли прямо под грудью. Его голова была склонена к ее шее, губы легкими, невесомыми касаниями ласкали кожу.
Потом демон прижался к шее крепче, и рот Холли раскрылся в немой мольбе унять страстный голод.
И тут девушка почувствовала, как Найл лизнул ее кожу.
Внизу живота все свело.
Она попыталась развернуться, поймать его рот губами, поцеловать…
– Не двигайся, – шепотом отдал приказ демон. – Смотри… в зеркало.
Он медленно начал скользить руками по ее телу. Подхватил юбку и стянул вниз, оставив на полу. Под его темными руками кожа девушки казалась невероятно бледной. Тьма и свет.
Руки снова двинулись вверх, дразнящими движениями лаская кожу живота. Найл начал не торопясь расстегивать пуговицы блузки. В вырезе показался краешек лифчика, и демон завел ладонь под тонкую ткань, чтобы погладить сосок.
Ноги Холли будто одеревенели. Что ж, так она лучше на них устоит.
В зеркале танцевали отблески пламени свечей, становясь все ярче и ярче.
Полы блузки распахнулись, полностью открыв взору голубой бюстгальтер и трусики в тон ему, которые Холли так тщательно выбирала этим утром.
Знала, что случится вечером?
Легким движением пальца Найл расстегнул замочек спереди, и груди девушки оказались на свободе, прямо в его ладонях.
Он принялся дразнить ее соски, пощипывая и поглаживая их слегка грубоватыми пальцами. Прикосновения были так восхитительны, что Холли тут же начала извиваться и тереться о тело демона, чувствуя, как разгорается огонь страсти.
Проклятье, к черту это! Ей нужен мужчина, а не эта сладкая пытка.
– Смотри. – Чарующее требование.
Холли распахнула глаза, которые даже не заметила, как закрыла. Руки Найла баюкали ее груди. Губы ласкали шею.
А крепкий член прижался к ее попке.
Найл хотел ее так же сильно, как и она его.
В этом они были равны.
Правая рука демона скользнула вниз и нырнула под кружево трусиков.
Да… Она это сказала? Или только подумала?
В любом случае, Найл услышал.
Он провел по нежным завиткам волос и накрыл ладонью лоно девушки. Крупные пальцы потерли центр ее желания, клитор.
С губ Холли сорвался стон.
Один палец вошел в истекающую влагой плоть.
Чуть чуть.
Недостаточно.
За ним последовал второй, в то время как большой палец снова надавил на клитор.
Холли выгнулась и встала на цыпочки.

Вышел.

Вошел.
Его пальцы двигались туда сюда в сводящем с ума ритме, который не давал разрядки, а только делал боль желания более острой и всепоглощающей.
Холли сжала кулаки. Ногти впились в ладони.
– Ты хочешь меня?
Он что, свихнулся? Черт побери, да, она хочет его… Она извивалась и терлась о него, как обезумевшая.
– Холли, скажи это.

Вышел.

Вошел.
Ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем удалось выдавить:
– Да.
– Обопрись о зеркало.
Ладони прижались к холодной поверхности.
Сзади раздался скрежет молнии.
Шорох обертки презерватива.
Холли отшвырнула ногой юбку и осталась так стоять: туфли на высоком каблуке, трусики, лифчик и распахнутая блузка. Девушка ждала…
Найл сорвал с нее трусики.
Наконец то.
Холли шире расставила ноги.
Демон пристроился сзади, притянул к себе ее бедра и…
Его член протиснулся сквозь влажные складочки нежной плоти.
Найл снова принялся ласкать пальцами ноющую, пульсирующую точку между ног Холли, которую именно так и надо было…
Демон ворвался в нее. До упора. Полностью.
– Смотри.
Она снова посмотрела в зеркало. Найл стоял за спиной, его лицо было искажено желанием и страстью. Когда он погружался в ее тело, мышцы у него на груди перекатывались. Он входил в Холли снова и снова…
И гладил. Именно там, где надо. Клитор. Как же хорошо. Как. Же. Чертовски. Хорошо.
Казалось, ее тело натянулось, подобно пружине. Напряжение все нарастало. Холли выдохнула имя своего демона, наслаждение было так близко…
Девушка увидела себя в зеркале. Стонущую и выгибающуюся. Тело покрыто румянцем. Соски напряжены.
Женщина с необузданными рыжими локонами. Щеки раскраснелись. Губы блестят.
Вошел.
Зеленые глаза такие темные, что…
Слишком темные.
Наслаждение нарастало, сжимая в тисках тело Холли, обещая яростную разрядку.
И зеленый цвет ее глаз сменился полночной тьмой.
Черт, черт, черт… Это…
Ее плоть сжалась.
Тело сотрясла дрожь.
Как же хорошо…
– Теперь ты видишь то, что вижу я. – Слова прогрохотали над ухом, а Найл продолжил двигаться в ней. Выпад за выпадом. Его глаза сверкали черным светом, таким же, как и у нее.
Демон.
Женщина.
Мужчина.
Член Найла внутри Холли, казалось, стал еще крепче и больше, заполнив собой все до последнего миллиметра. Демон задрожал. Потом впился руками в ее бедра и дернул к себе…

Вышел.

Вошел.
– Так прекрасна… – выдохнул Найл и кончил.

Его руки скользнули под ее юбку, и в тот же момент паника пронеслась по венам – слишком поздно. Он шел точно к цели, продвигаясь между ее ног, обхватил ее ладонью – и в тот же момент понял, что она хотела его так же сильно, как и он ее.
Она замерла, но была слишком возбуждена, чтобы отступить, особенно в тот момент, когда его палец скользнул под нижнее белье и начал двигаться очень-очень осторожно. По-целуй подошел к внезапной, душераздирающей паузе, оставляя их стоить неподвижно, проникая дыханием во рты друг друга. Они не смели шелохнуться.
«Ради такого люди влюбляются», – подумала Реган в тумане возбуждения. Они влюбляются в человека, который дарит им столько удовольствия. Она была околдована абсолютным эротизмом прикосновений Куина и собственным яростным физическим ответом на них.
– Боже, ты такая мягкая, – прошептал он ей в губы. – Такая красивая.
Его слова сработали как волшебный эликсир, окативший ее чувства, и она поняла, что прикосновения его руки не будет достаточно, никогда не будет достаточно. Она хотела его так, как все это происходила в ее самых откровенных фантазиях. Она хотела, чтобы он на-полнил ее, подводя к пику освобождения. Она хотела, чтобы он заставил ее почувствовать себя женщиной так, как никогда не удавалось Скотту – но даже если он не смог бы дать ей всего, она все равно хотела бы его.
Боже, она даже не была уверена, что он ей нравится. Он был диким. Практически не-знакомым. Он водил слишком машину быстро и жил на острие ножа, его работа была тай-ной, опасной тайной, уже ставшей причиной целого вагона проблем. Но связь, которая воз-никла между ними, искушение – из-за их животной силы и безрассудного пренебрежения к самым священным ее правилам безопасности – казались подарком, самым ценным подарком, и правила ее могли катиться к чертям. Это были небеса и буря. Она хотела, чтобы его поцелуй длился вечно. И она хотела большего.
Куин почувствовал, как последняя волна напряжения покидает ее тело, ощутил, как она расслабляется в его объятьях, испытывая тысячи различных желаний, и он понял, что битва выиграна, если она вообще начиналась. Она была как мед, как дикий мед, такой, который может свести мужчину с ума – и она была готова отдаться ему.
Эта истина подогнала его желание на опасный край. Разорвав поцелуй, он придержал ее там, где она стояла, и, наклонившись, потянулся к пассажирскому окну. Быстрый удар по приборной доске открыл бардачок. «Будь готов» – было отличным девизом, но, обнаружив то, что искал, он знал, что ему чертовски повезло.
– Без сюрпризов, Реган, – голос его звучал хрипло, пока он доставал пакетики с презервативами. – Я хочу быть в тебе и чувствовать, как ты кончаешь вокруг меня.
– Без сюрпризов? – переспросила она тихо. Ее руки скользнули под его футболку, а взгляд – в сторону от его глаз. – Ну, тогда, я, вообще-то, не… На самом деле не… и я знаю, это может… разочаровывать… мужчин, но я хочу быть с тобой, Куин. – Ее признание стало едва слышным шепотом, и она с очевидным трудом подняла глаза обратно на него. – Правда, хочу. Когда ты целуешь меня, я…
Горю. Ей не нужно было этого говорить. Он тоже горел, когда они целовались, бешено горел.
Она снова покраснела. Он мог сказать это наверняка, даже в серебряном свете луны. Она не кончала с мужчиной внутри? Она говорила, что ее сексуальная жизнь с мужем не была удачной, это было прискорбно – но не имело значения, никакого значения, не сегодня ночью. Если она не кончит с ним внутри, он придумает что-то другое. Он хотел, чтобы она жаждала его. Он хотел, чтобы она потела, и стонала, и была его, а если не сработает одно, они попробуют другое – и уж он-то удостовериться, что она будет наслаждаться каждой минутой.
Не сводя с нее ровного взгляда, он нежно потер ее губы большим пальцем и сказал:
– Может, я смогу помочь.
Потом он наклонился и облизал ее губы.
Это не было поцелуем. Он просто намочил ее, пробежав по ней языком, как будто она была мороженным, тающим в жаркий летний день. Потом он двинулся к линии ее челюсти, горлу, прошелся по ключицам, одновременно поднимая ее рубашку и обнажая груди. Когда его язык добрался до соска, она, задохнувшись, напряглась. Потом он накрыл его ртом и начал посасывать – и она растеклась по капоту Джанетт.
Он чувствовал вибрации Камаро, сотрясавшие их обоих. Это было чертовски эротично, но далеко не так эротично, как ощущение Реган во рту. Кружево ее лифчика было невероятно тонким. Он чувствовал, как оно распадается, практически тает под его языком и нежными посасываниями рта.
Боже, ему стало интересно, сделают ли то же самое трусики, если он в буквальном смысле слижет их с нее.
Он снова скользнул руками под юбку, поднимая ее под попку и подсаживая на капот. Встав между ее ногами, он притянул ее к промежности, усаживая четко напротив себя, и потянулся к ремню. Ему нужно было облегчение; ему нужна была она.
Когда ее руки пришли на помощь, он позволил ей заняться делом, вернувшись назад к ласкам груди и впившись в рот душераздирающим поцелуем.
О, да, именно так оно и должно было быть – ее маленькие ручки сражаются с пряжкой его ремня, расстегивают джинсы. Пальцы хватаются за бегунок молнии, освобождая его эрекцию, каждым движением заводя его еще сильнее, притягивая его еще ближе.
Когда она стянула его штаны вниз и обхватила его ладонью, совершая медленные ритмичные поглаживания, он застонал от чистейшего безумного наслаждения. Снова скользнув между ее бедрами, он вернул удовольствие, играя с ней невообразимо нежно, дразня и исследуя. Это был рай.
Она была влажной весь день, влажной от пота и таявшего льда, но он хотел именно этого – ее мягких складочек, скользких и набухших, животного ответа, готовности принять его. И все потому, что он прикасался к ней. Он знал, что им будет хорошо вместе. Он знал это даже в шестнадцать лет. Но, будь он проклят, если думал, что у него будет шанс доказать это.
– Куин, – прошептала она, ее губы скользили по его лицу, оставляя дорожку поцелуев. – О, Куин. – Ее голос был тихим, слова почти терялись в рычащем грохоте низкого рокота Джанетт.
Сняв ее трусики одной рукой, он забросил их в Камаро. Потом надел презерватив. Ко-гда он вошел в нее, она выдохнула ему в ухо – сладкий, дрожащий выдох, будто говорил о том, что она тоже после долгого времени вернулась домой. Он двинулся вперед, и она вцепилась в него. Она была теплой и милой, что-то шептала ему на ухо – тихие слова и его имя, снова и снова, как литанию своих самых тайных желаний.
Это было сексуально, возбуждающе и странным образом лишало его присутствия духа. «О, Боже, – подумал он, встревоженный, но слишком сильно возбужденный, чтобы остановиться. – Пожалуйста, не позволяй мне влюбляться». Это был секс, восхитительный секс с красивой женщиной, которую он хотел с начала времен, и должен был получить. Этот секс был необходим как дыхание, но любовь ему была не нужна.
Ему нужен был только секс и ее тихое прерывистое дыхание. Ему нужна была мягкость ее груди распростертой на его груди, его руки, сжимающие ее обнаженные ягодицы и ласкающие между ног, ему нужно было поднимать ее все выше и выше каждым толчком внутрь. Она кончит для него. Он чувствовал это по тому напряжению, которое охватило ее ноги, обвивающие его талию, он ощущал это в изгибе ее спины, в хватке пальцев, сжимавших его плечи. Она тянулась… тянулась, дыхание ее вырывалось короткими неровными всхлипами. Охватившее ее освобождение, ударило по нему, захлестывая волной насыщенного обжигающего наслаждения спазмов ее плоти, сжимающих его. Он дернулся, углубляя проникновение, врываясь в нее по самую рукоятку, и кончил, бесконечно изливаясь в нее, пока не иссох окончательно.
Это было все, чего он хотел.
Все, чего он когда-либо хотел. Он нашел ее рот и завладел им в долгом, ленивом, все-поглощающем поцелуе, пока сердце неслось как товарный поезд, дыхание с трудом вырывалось из легких, а мягкие волны ее оргазма играли с ним, сладко пытая.
Опуская ее на Джанетт, он обнажил ее плечо и снова прижался губами к коже. Потом поцеловал ее шею, щеку, бровь. Она была прекрасна, так прекрасна, тело, прижимавшееся к нему, горело и пульсировало от наслаждения, которое он подарил ей.
А Джанетт – Боже правый – она была как самый огромный вибратор во всем мире. И как он раньше не задумывался о занятиях любовью на капоте, под которым в холостую гремели 383 кубических дюйма чистой энергии?
Реган пошевелилась, но он успокоил ее новым поцелуем.
– Шшш, – прошептал он, лаская ее руками, медленными осторожными поглаживаниями от талии до груди. – Не двигайся. Подожди.
Ее ресницы поднялись, обнажая взгляд сонной удовлетворенной женщины, и жар снова ударил его в пах.
«Десять минут», – подумал он, наклоняясь к ней, пробегая языком по коже. Еще десять минут – или, Господи, может, и пять, или даже одна – и он будет готов начать сначала. Ему нравилось, как она пахнет, какова она на вкус. Ее кожа была мягкой, шелковистой, именно такой, какой была в его мечтах.
– Шшш. – Он продолжал целовать ее и думать о том, что Скотт Хэнсон, должно быть, был самым сексуально некомпетентным мужчиной на планете. Боже, она кончила для него, без малейшего усилия, как волна накатывает на берег.
Когда она провела ступней по его ноге, он отодвинулся на столько, чтобы иметь возможность избавиться от ее юбки и сменить презерватив. Затем он начал заниматься с ней любовью снова, расстегивая ее рубашку и переднюю застежку лифчика, который практически проглотил, – раздевая ее.
Это была его мечта – ее распростертое тело перед ним, идеальная картина обнаженной груди и гадкой кожи. На ней не было и тени загара, только один кремовый изгиб за другим, начиная от плеч и заканчивая шелковистыми икрами, обвившимися вокруг его талии. Он был здесь раньше – насытился, но все равно желал ее. Так всегда происходило в его фантазиях.
Но все это было настоящим, а комбинация успокоения после встряски мирового класса и возбуждения от предвкушения нового броска сводила с ума. Он боялся, что как и в мечтах, но просто не сможет до конца насытиться ею – и вдруг он снова почувствовал это – тонкую грань отчаяния, о которой не хотел и думать. Он стащил сапоги, сбросил джинсы и нижнее белье. Потом сдернул футболку через голову и снова скользнул в нее.
Совершенство. Она была совершенна, будто шелк, обволакивающий его. На этот раз они не торопились, но это не снизило насыщенности ощущений. В конце концов, они растянулись поверх Джанетт, мотор которой ревел из последних сил. Он сам был готов завопить, когда она кончила, но не остановил движений. Он продолжал врезаться в нее, позволяя ей парить в вышине так долго, как они оба смогут это выдержать.
Господи Иисусе. Он упал на бок, когда все было кончено. Одной рукой прижал ее к себе. Другой рукой схватился за один из дворников Джанетт. Лифчик Реган пропал – по крайней мере, он думал так, пока не заметил, что тот болтается на его запястье держась на шелковой лямке – но рубашка ее все еще была наполовину на месте, свисая с левой руки, растекаясь лужицей желтого кружева на черной стали Джанетт. Логика, с которой она оставалась одетой, была за гранью его понимания. Оставалось надеяться, что они не потеряли ее юбку.
– Куин, – тихо сказала она, улыбаясь ему. Появившаяся ленивая, удовлетворенная улыбка потребовала у нее больших сил, чем остались, и он ухмыльнулся в ответ. «Она сплошное удовольствие», – подумал он, скользнув ладонями по ее бокам и прижимая ее к себе. Она последовала за ним, перекатившись в его объятья, просунув ногу между его бедрами. Она был непостижимым удовольствием, глубоким, вызывающим дрожь в позвоночнике удовольствием, которого он уже давным-давно не испытывал – а может, и никогда не испытывал.
Рука расслабилась в рассеянной ласке, взгляд блуждал по ней. Она была так прекрасна.
Медленно он провел большим пальцем по ее губам. Он никогда не думал, что будет использовать это слово – «прекрасна» – но она была прекрасна, так прекрасна, что от этого ныло в груди.
– Реган, – прошептал он ее имя, и она снова открыла глаза, подняв густые темные ресницы, и тяжесть в груди только усилилась.
Он летел вниз, летел быстро. Точно так же, как на Ф-16.
Но, Боже, на этот раз приземление – приземление было таким непередаваемо мягким. Под его взглядом, ее глаза потемнели, рот раскрылся, и он наклонился и прижался к ее губам. Остальные части его тела ослабли, но они все еще могли разделить поцелуй.
Этого не будет достаточно. Ничего из того, что они сделали, не будет достаточно. Не-удивительно, что он чувствовал толику отчаяния. Он никогда не насытится ею.
Никогда.

Приоткрыв одну створку тяжелых металлических дверей, она вошла в помещение.
Тренажерный зал был с размером с баскетбольную площадку, деревянный пол был отполирован до блеска. Повсюду были разбросаны светло-голубые маты, а уже привычные флуоресцентные лампы свисали с потолка. Слева находилось возвышение с сиденьями, а под навесом была прицеплена пара боксерских груш.
Великолепный мужчина, стоя к ней спиной, колотил одну из них. Пританцовывая на носках, легкий как ве-тер, он наносил удар за ударом, наклоняясь, атакуя с такой силой, что груша отскакивала от него и болталась под углом.
Она не видела его лица, но не сомневалась в его привлекательности. У него были короткие, выстриженные под машинку светло-коричневые волосы. Он был одет во все черное: обтягивающую водолазку и свободные нейлоновые тренировочные штаны. На его спине перекрещивались ремни от кобуры.
Дверь за ней захлопнулась с громким звуком.
Резким движением руки мужчина вытащил кинжал с черным лезвием и с силой воткнул его в грушу. Он распорол мешок, и песок вперемешку с другим набивочным материалом посыпался на мат. А потом он обернул-ся.
Бэлла прижала руку ко рту. Его лицо было изуродовано шрамом, словно кто-то пытался разрезать его но-жом надвое. Глубокая рана, начинаясь на лбу, спускалась по носу через щеку и заканчивалась около его верхней губы, чуть задевая и оттого меняя ее форму.
Сощуренные глаза, темные и холодные как ночь, заметив ее, лишь слегка расширились. Он казался удив-ленным, его большое тело было совершенно неподвижно. Потом он глубоко вздохнул.
Мужчина хочет ее, подумала Бэлла. И пока она не знала, как реагировать на это.
Но вдруг размышление и смущение в его взгляде пропали без следа, уступив место ледяной злости, кото-рая привела ее в ужас.
Не отрывая взгляда от мужчины, Бэлла попятилась назад к двери и попыталась открыть защелку. Тщетно. У нее возникло ощущение, что это он заманил ее в ловушку.
Какое-то время мужчина наблюдал за ее действиями, а потом стал приближаться. Подкрадываясь к ней че-рез маты, он подбросил в воздух свой кинжал и поймал его одной рукой. Подбросил и поймал. Вверх и вниз.
– Не знаю, что ты делаешь здесь, – сказал он низким голосом. – Кроме как обламываешь мне тренировку.
Глаза скользнули по ее лицу и телу, но враждебность его была совершенно очевидна. Несмотря на это, от мужчины исходил чувственный жар, сексуальная угроза, жертвой которой ей не следовало бы становиться.
– Простите, я не знала…
– Не знала чего, женщина?
Боже, он стоял так близко. И был намного больше нее.
Она прижалась к двери.
– Я сожалею…
Мужчина упер руки в метал по обе стороны от ее головы. Она пожирала глазами нож, который он держал в руке, но, когда он наклонился ближе, забыла о его оружии. Он остановился как раз перед соприкосновением их тел.
Бэлла глубоко вздохнула, впитывая его запах. Его аромат был как огонь, ни с чем другим она не могла его сравнить. И она отвечала на него, теплая, жаждущая.
– Ты сожалеешь, – сказал он, нагнув голову, чтобы оглядеть ее шею. – Не сомневаюсь, что сожалеешь.
– Мне очень жаль.
– Докажи.
– Как? – С трудом произнесла она.
– Вставай на колени и упрись руками в пол. Я хочу получить твои извинения оттуда.
Дверь на другом конце спортзала распахнулась.