С нарочитой медлительностью Кости принялся расстегивать рубашку. Я загляделась на его сливочную кожу, открывавшуюся за каждой застежкой. Закончив, он стянул ее и быстро оборвал оба рукава. Причина этого странного поступка открылась, когда он чем-то мягким завязал мне глаза.
Все потемнело, и я впилась ногтями в свои ладони. Он хорошо постарался. Потом я почувствовала, как его руки поднимают меня на кровать и снимают всю одежду.
Что-то обвилось вокруг моего запястья и потянуло руку, прикрепив ее, надо думать, к раме кровати. То же было проделано с другой рукой.
— Не старайся порвать, — шепнул Кости. — Они слишком хлипкие, чтобы тебя удержать. Расслабься. — Он тихо хихикнул. — Не мешай мне работать.
Так, в путах и шорах, я слушала, как он двигается рядом. Кажется, зашел в ванную, порылся в шкафчиках. Я понятия не имела, что он искал. Лежать на постели голой с завязанными глазами было, мягко говоря, неуютно. Впрочем, он скоро вернулся. Руки погладили мне плечи и скользнули ниже, накрыв груди. Губы сомкнулись на соске, и я почувствовала прикосновение клыков. Он ласкал кончик соска языком; потом плоскими человеческими зубами стал его покусывать, пока тот не затвердел. Я резко втянула воздух, когда он вдруг осторожно, чтобы не прокусить, прикусил кожу. И сильнее потянул за сосок, так что сквозь мое тело протянулись ленты дикого желания.
— Я хочу тебя трогать, — простонала я, натягивая мешавшие путы.
Он, не отрывая губ, сжал ладонями мои запястья:
— Позже.
Его английский акцент стал заметнее; по прикосновению бедер я поняла, что он тоже обнажен. Внизу под нами заработал телевизор. Аннет нарочно включила звук на полную громкость, но до меня он почти не доходил. Какое там — Кости усиливал нажим, пока сосок у меня не засаднило, а потом вонзил острый клык в кожу.
У меня вырвался крик, но не от боли.
Он хрипло вздохнул и стал сосать сильнее, наполняя рот моей кровью. Как и прежде, когда он пил мою кровь, по телу растекалось тепло. Грудь просто горела, и в то же время я ощутила трепет предвкушения. Я была готова ко всему, и Кости не тратил времени зря.
— Твое сердце стучит у меня в ушах, но скоро ты успокоишься, — бормотал он, переключаясь на другую грудь. — Я вышибу из тебя страх.
Я задохнулась и выгнулась под ним от нового укуса. Теперь горели оба соска и обе груди налились жаром. Он передвинулся выше, скользнув с меня на бок.
Его язык бережно ощупывал мое запястье под невидимыми путами. Через миг к тому же месту прижались губы, клыки прокололи кожу так быстро, что я даже не успела вздрогнуть. Теперь толчки, бившиеся в грудях, распространились и на запястье. Горячие пульсирующие волны прокатывались в ритм с ударами сердца. «Если наркоманы испытывают что-то похожее, — смутно думала я, пока тепло патокой стремилось к плечу, — я их отлично понимаю».
— Ты сейчас чувствуешь яд моих клыков, — сдавленно проговорил Кости. — Он рассекается по твоим жилам с каждым сердечным толчком. Будь ты человеком, я бы не посмел больше тебя кусать, опасаясь отравить наркотиком. Но ты не человек. Поэтому я могу сделать так...
Я громко застонала от укуса в другое запястье. Теперь неправдоподобно сладостное тепло охватило всю верхнюю половину тела. Боже милостивый, я и не знала, на что способны укусы вампира, не то заставила бы его кусать меня каждый день.
Кости стиснул мои запястья, и я подскочила. Под нажимом тепло проникло еще глубже.
— Не двигайся, милая.
Легко сказать! Мне хотелось натягивать путы, чтобы и их давление вгоняло жар внутрь. Его кожа, потершись о мои губы, отвлекла. Он легко опустился вниз вдоль моего тела и припал к соскам. От удвоившегося огня я извивалась, стараясь прижаться к нему, с криком:
— Еще!
Он негромко рассмеялся:
— Конечно. Еще и еще.
Блаженное предвкушение стало острее. Когда Кости раздвинул мне ноги и втиснулся между, одной рукой поддерживая мне бедра. Его губы оказались так близко... Но он не сделал того, что мне хотелось. Вместо этого он крепко, с силой втянул мой запах.
— Кости, пожалуйста... — прерывисто выдохнула я.
Мне необходимо было ощутить в себе его язык. Ощупывающий, ласкающий...
— Рано...
Дыхание его голоса раздразнило меня, жадная боль усилилась. Я скрипнула зубами, мысленно проклиная его:
— Нет, сейчас!
— Рано!
Я, захваченная вихрем страсти от пробегающих по телу горячих волн, готова была спорить, но тут Кости впился мне в бедро.
Все тело выгнулось дугой, и я нечаянно натянула путы на руках. Снова жидкий огонь обрушился на меня, утроенный новым пламенем в бедре, и я кончила от внутреннего спазма, оставившего после себя дрожь. Дерьмо! Он даже не тронул меня между ног, а я уже трясусь от девятибалльного оргазма.
Кости убрал губы с моего бедра, в котором бился пульс, словно артерия пыталась протолкнуть его сок глубже в вены. Я не успела даже перевести дыхание, как горло снова перехватило от властного движения проникшего вглубь языка. Рука под бедрами прижимала меня плотней, его рот жадно втягивал розовую плоть. Я запрокинула голову и стонала все громче. Приближался новый оргазм, призываемый его языком, вращавшимся и толкавшимся во мне. И вдруг он резко остановился.
— Еще! — вскрикнула я в слепой жажде.
— Жди.
Руки Кости обхватили меня мертвой хваткой. Теперь ниже пояса я была скована. Его губы скользнули по коже, и я задрожала. Он нащупал мой клитор и медленно втянул его в себя. С расчетливой медлительностью. Даже сквозь онемение экстаза пробилась мысль, отозвавшаяся во мне трепетом. Неужели он?..
На долю секунды в голове прояснилось, я ощутила вонзившийся клык, а потом не осталось ничего, кроме белого пламени. Смутное сосущее чувство и оглушающие крики. Я не знала, кто кричит. Меня сотрясали оргазмы, один за другим судорогой прорывавшиеся наружу. Все горело и взрывалось, загоралось вновь.
Наконец сознание вернулась ко мне, и я поняла, что дикие крики рвутся из моей груди.
Повязки на глазах больше не было. От рукавов рубахи, притягивавших руки к раме кровати, остались лохмотья, и простыню под нами, как видно, изорвала я. Кости прижимал меня своим телом. Туман перед глазами совсем растаял, и я отчетливо увидела его лицо. На лице была чисто мужская улыбка удовольствия, вернее сказать, самодовольства.
Я еще дрожала и задрожала сильнее от поцелуя со вкусом крови — и не только крови — на его языке.
— Ох, Котенок, — протянул он, — ты не представляешь, как мне это понравилось. Я уже пролился в тебя. Черти адовы, я думал, ты меня кастрируешь от удовольствия. Знаешь, сколько ты отходила от действия моих укусов?
Ни малейшего представления...
— Пять минут?
Его голос хриплый, почти неузнаваемый, потряс меня. Он хихикнул:
— Умножь на двадцать или около того. Полиция приезжала и уехала. Аннет их отослала. По-моему, соседи решили, что здесь кого-то убивают.
— А? — каркнула я и тут же задохнулась, потому что он сполз пониже и одним толчком до упора вошел в меня.
Вздох перешел в крик, когда его таз потерся о мой искусанный пульсирующий клитор. Как будто молния ударила меня ниже пояса. Он удовлетворенно застонал:
— Разогрелась, а?
Это было слишком слабо сказано!
— Жжет, жжет! Ох, Кости, как хорошо!
В глубине души я дивилась собственной жадности, но кожа просила большего. Требовала большего, и я без стеснения просила его:
— Еще, еще.
Кости задвигался сильнее, быстрее, и я буйствовала вместе с ним. Каждый толчок отзывался во мне жарким взрывом, и я обезумела от желания. Его грудь расплющила мои груди, теснила соски, он сжимал руками мои запястья. Под этим давлением я вошла в новый оргазм, но мне все было мало. Между вскриками я молила его продолжать, а потом уже и говорить не могла. Когда он кончил, я кончила вместе с ним с криком, сорвавшим и унесшим мой голос.
Кости поднялся с меня и исчез из постели, но я едва ли это заметила. Я не могла шевельнуться, а сердце билось так часто, что я не сомневалась — это опасно.
Он очень скоро вернулся и перевернул меня на бок. Его пальцы скользнули между бедрами — их покрывала какая-то густая жидкость. Он поцеловал меня в шею и размазал вещество в лощинке между ягодицами.
Я задрожала. О боже. Я знала, что он собирался сделать. Кости приладился к изгибам моего тела:
— Все хорошо, Котенок. Не дергайся. Расслабься.
Я невнятно заворчала, когда он развел мне ягодицы и я почувствовала, как он рвется в меня. У меня вырвался тихий крик, вернее, хрип. Кости застонал, стискивая мне бедра. Следующий толчок взломал препятствие, и кончик его скользнул внутрь.
Он пульсировал, а может быть, я. В любом случае новое ощущение было странным, почти пугающим. Кости протянул руку и потер мне клитор, быстро раздувая прежний жар. Потом он медленно продвинулся дальше в глубины, прежде недоступные.
Еще один прерывистый звук вырвался из моего горла. Кости сразу остановился:
— Больно?
Его голос был полон страсти, но он не двигался, ожидая ответа. Моя наполненность не была болезненной, а только неописуемо острой. Я не знала, больно мне, или приятно, или то и другое вместе.
Не дождавшись утвердительного ответа, он спросил по-другому:
— Перестать?
Я сумела заговорить, хотя голос царапал горло и звучал еле слышно:
— Нет.
Кости вытянул шею и поцеловал меня. Его пальцы бомбардировали мою кожу, а он начал двигаться, с каждым разом проникая немного глубже.
Я не знала, была ли страсть в его поцелуе, пламя расходится от его пальцев или что-то иное, но когда спина у меня выгнулась, я, к своему ужасу, начала двигаться вместе с ним.
— Да, — прорычал он. — Да...
Мой разум еще возражал против нового способа, но в теле не осталось морали. Кости медленно, неуловимо наращивал движение, создавая нежный ритм, на который я поневоле отзывалась, и при каждом толчке потирал мне клитор. Я вонзила ногти в его предплечья, простонала ему в рот и дала волю потаенным инстинктам.
Я не думала, что такое возможно. Наверное, это бы и оказалось невозможным, задумайся я хоть на миг, но сомнений не оставалось: мой всплеск был такой же истиной, как мое изумление перед тем, что его вызвало. Кости гортанно застонал и резко вышел из меня. Миг спустя теплая влага пролилась мне на бедро.
— Не шевелись, милая, — шепнул он еще вибрирующим после оргазма голосом. — Я нас вытру.
Отдав этот ненужный приказ — в любом случае я едва ли смогла бы шевельнуться, — он достал из стоявшего рядом тазика мыльное полотенце и провел им по моему бедру. Из-под прикрытых век я смотрела, как он, позаботившись обо мне, вторым полотенцем вытирается сам. Потом он бросил полотенца на пол и обнял меня.
Он целовал меня, покусывая свой язык, так что его рот был сдобрен каплями крови, которые я глотала, словно умирала от жажды. Горло перестало саднить — это был плюс, но ослабел и пульсировавший в моем теле жар. Я прервала поцелуй и взглянула на свои груди. Проколы на сосках исчезали на глазах. Кровь Кости вернула мне не только голос, и я невольно почувствовала себя капельку разочарованной.
Он, увидев, куда я смотрю, улыбнулся:
— О Котенок! Пир только начался. Не могу наслушаться этим «поп», с которым лопается твоя кожа. И твоей восхитительной крови мне всегда будет мало...
Он доказал свое утверждение, кусая меня всюду, где кусал прежде, пока я не поняла, что рискую снова сорвать голос. Правда, меня это не волновало, ведь я качалась на нем, и каждое движение тела отзывалась изысканнейшим наслаждением. Голосовые связки? Кому они нужны?
Кости сел, притянул меня к себе и погрузил клыки в мое горло. Господи, я страшно удивлюсь, если доживу до рассвета. Он затянул проколы, одновременно поворачивая меня у себя на коленях, так что мои колени обхватили его талию. Первый толчок отозвался новым сладостным чувством, которое усиливалась с каждым разом, пока я не начала дивиться, как не обугливается кожа в охватившем меня огне.
— Кусай меня, Котенок! Пей меня, как я тебя пил.
Я погрузила зубы в его шею куда грубее, чем это делал он. Кожа подалась — верно, «поп»! — и мой рот наполнился кровью. Кровь, недавно согретая моим телом, была еще теплой, но необратимо изменилась, побывав в его теле. Мы пили друг друга — я жаднее, чем он, — и мы были единым целым: его тело — моим, его кровь — моей, нашей кровью, протекавшей туда и обратно с каждым глотком.
Ноздри мои стали наполняться запахами, цвета проступили ярче и острее. Сердце, и прежде стучавшее громко, едва не оглушило. Меня уже настиг всепоглощающий голод, когда Кости вывернулся из моих рук:
— Хватит.
Я в ярости вцепилась в него ногтями, стараясь добраться до горла. Он бросил меня навзничь на матрас, терзая с ненасытной яростью, но мне было все мало. Кровать со скрипом сломалась под нами.
— Черт побери, Кости, еще! — орала я, сама не зная, требую крови, секса или того и другого.
— На большее ты не способна? — подначивал он меня.
Я вспорола ему спину ногтями и хотела слизнуть с рук кровь из царапин. Он свел мои руки вместе и ушел в меня, дразняще подставив горло. Мне хотелось дотянуться до него зубами, терзать и чувствовать, как льется его кровь, переполняя меня и выплескиваясь. Что-то внутри взяло верх и стремилось вырваться наружу.
— Лучше трахай без остановки, — прорычала я, и его лицо осветила похотливая улыбка, — потому что, если остановишься, я выпью тебя досуха.
Кости дико, возбужденно захохотал.
— Выпьешь досуха, только не из горла! Ты еще будешь умолять меня остановиться, — пообещал он и целиком отдался битве.

Гордо подняв подбородок, она отвернулась, но потом поняла, что на самом деле идти ей некуда. Уйти, громко хлопнув дверью, не получится.
Столкнувшись с полным отсутствием альтернативы, она пошла в ванную. Вышагивая между душем и раковиной, она чувствовала себя, лошадью в стойле…
Вдруг, без предупреждения, ее схватили сзади, прижали лицом к стене, и удержали на месте твердым, как камень, телом, в два раза больше ее собственного. Сначала она задохнулась от неожиданности, затем от желания, почувствовав, как бедра Ви вжались в ее ягодицы.
– Я пытался сказать тебе – нет, – прорычал он, запустив руку ей в волосы и резко дернув ее голову назад. Джейн вскрикнула, а между ногами мгновенно стало влажно. – Пытался быть милым.
– О... Боже…
– Молитвы тебе не помогут. Поздно, Джейн, – в его голосе было сожаление и эротическая неизбежность. – Я давал тебе шанс, чтобы все произошло на твоих условиях. А теперь мы сделаем это на моих.
Она хотела этого, она хотела его.
– Пожалуйста…
– Ш-ш-ш.
Одним движением запястья он наклонил ее голову набок, обнажая горло.
– Когда я захочу, чтобы ты меня умоляла, я скажу тебе об этом, – его теплый язык проложил влажную дорожку по ее шее. – А теперь спроси меня, что я собираюсь сделать с тобой.
Джейн открыла рот, но у нее вырвался лишь стон.
Он сильнее сжал ее волосы.
– Спроси меня. Скажи: «Что ты собираешься со мной сделать?»
Она тяжело сглотнула.
– Что... что ты собираешься со мной сделать?
Он развернул ее, ни на секунду не отрывая твердо прижатых бедер от ее ягодиц.
– Видишь ту раковину, Джейн?
– Да... – Господи, она сейчас кончит.
– Я собираюсь нагнуть тебя над раковиной, заставив взяться руками за края. Затем я стащу с тебя брюки.
О Господи...
– Спроси меня, что будет дальше, Джейн.
Он снова лизнул ее горло, затем прикусил мочку уха, как она поняла, своим клыком. Ее пронзила восхитительная вспышка боли, за ней последовала волна тепла, что разлилось между ног.
– Что... дальше? – выдохнула она.
– Я встану на колени. – Он опустил голову и прикусил ее ключицу. – Сейчас скажи мне: «Что будет потом, Ви?»
Она практически всхлипывала, возбудившись так сильно, что ноги почти уже не держали ее.
– И что потом?
Он резко дернул ее за волосы.
– Ты забыла последнюю часть.
Что за последняя часть – что там было…
– Ви.
– О нет, ты начнешь все с начала. С самого начала. – Он толкнулся в нее своей возбужденной плотью, его твердый член определенно хотел войти в нее прямо сейчас. – Начни все сначала, и на этот раз сделай все правильно.
Из ниоткуда ее начал накрывать оргазм, его хриплый голос пускал импульсы, которые ее тело тот час же улавливало…
– О нет, так не пойдет, – он отстранился от нее. – Ты не кончишь сейчас. Только когда я тебе скажу. Не раньше.
Полностью дезориентированная, и умирающая от желания, она обмякла, когда потребность в освобождении начала отступать.
– Ну, а теперь скажи то, что я хочу услышать.
Какие слова?
– А потом что... Ви?
– Я собираюсь опуститься на колени, провести руками по твоим бедрам и раздвинуть их, открывая для своего языка.
От подступающего оргазма задрожали ноги.
– Нет, – прорычал он. – Не сейчас. Только, когда я скажу. Он подвел ее к раковине и проделал с ней именно то, что обещал: нагнул ее, положил ее ладони на края раковины и приказал: – Держись!
Она ухватилась руками так сильно, как только могла.
Он запустил ладони ей под рубашку, обхватив ее грудь. Затем его руки скользнули ей на живот, перешли к бедрам.
Одним сильным движением Ви сдернул ее брюки вниз.
– О… черт. Это именно то, чего я хочу.
Его, обтянутая кожей, рука, сжала ее ягодицы и начала массировать.
– Подними эту ногу.
Джейн сделала, как он велел, и ее брюки для йоги исчезли в неизвестном направлении. Он раздвинул ее бедра и... да, его руки, одна в перчатке, другая нет, двинулись наверх. Ее лоно стало горячим, и она почувствовала себя абсолютно обнаженной перед ним.
– Джейн... – прошептал он благоговейно.
Не было никакой прелюдии, плавного перехода к тому, что он сделал с ней потом. Его рот. Ее лоно. Губы встретились с губами. Его пальцы впились в ее ягодицы, удерживая на месте, пока он продолжал свое дело, и она совершенно потерялась, уже не понимая, где был его язык, где подбородок с эспаньолкой, а где губы. Она чувствовала, как он с упоением вторгается в нее, ощущала, как его плоть касается ее плоти, осознавая его всеобъемлющее господство над ней.
– Кончи для меня, – потребовал он у ее лона. – Прямо сейчас.
Оргазм накатил на Джейн опустошающим взрывом, ей пришлось навалиться на раковину, пока ее рука не соскользнула. От падения ее спасло только то, что Ви подхватил ее рукой, за нее она и удержалась.
Его рот отпустил ее, он поочередно поцеловал обе ягодицы, затем провел ладонью вдоль, по спине, пока она стояла, опираясь на руки.
– А теперь я собираюсь кончить внутри тебя.
Звук падающих на пол пижамных штанов казался громче ее дыхания, и первое же, легкое, касание его эрекции к ее бедрам, едва не заставило Джейн снова сойти с ума.
– Я хочу этого, – сказал он горловым голосом. – Боже… я так хочу этого.
Он вошел в нее одним яростным толчком, прижавшись бедрами к ее ягодицам до упора, и хотя она полностью приняла его внушительный размер, вскрикнул именно он. Он пронзал ее безостановочно, крепко удерживая за бедра и двигая ее взад-вперед, навстречу своим толчкам. С открытым ртом и широко распахнутыми глазами, Джейн поглощала восхитительные ощущения секса. Она крепко схватилась за раковину, и на нее накатил еще один оргазм. Она снова кончала, волосы падали ей на лицо, голова моталась из стороны в сторону, а их тела, в это время, бились друг о друга.
Джейн в жизни не испытывала ничего подобного. Это был секс в миллионной степени.
Затем она почувствовала, как ладонь в перчатке сжала ее плечо. Он потянул ее вверх, не переставая жестко двигаться в ней: внутрь и наружу, внутрь и наружу. Его рука прошлась по ее горлу, захватила подбородок и запрокинула ее голову.
– Моя, – зарычал он, вдалбливая себя еще глубже.
А затем он укусил ее.

Он сидел в кресле, держа в руке алую розу на длинном стебле. Покраснев до корней волос, Ванесса встала напротив него, раздвинув ноги и выпятив груди.
Дамиен скользнул изучающим взглядом по ее обнаженным прелестям, улыбнулся и, погладив цветком соски, принялся дотрагиваться бархатистыми лепестками до срамных губ.
Ванесса судорожно вздохнула. Глаза ее округлились.
Дамиен оторвал от цветка лепесток и протянул его ей:
– Попробуй теперь сама!
– А что нужно делать?
– Поласкать им себя!
Щеки Ванессы стали пунцовыми, но барон стоял на своем:
– Учти, мой ангел, что твой будущий любовник, возможно, не всегда будет удовлетворять тебя. И вот тогда‑то роза поможет тебе восполнить его упущение.
Она неохотно подчинилась, взяла лепесток и провела им по своей промежности. Кровь вскипела у нее в жилах от необыкновенного ощущения, ей казалось, что возле ее сокровенного места порхает мотылек.
– Мне ужасно стыдно, – призналась она. – Ведь это так низко! Это настоящий разврат!
– Заблуждаешься, мой ангел! Истинный разврат у тебя еще впереди! А пока продолжай ублажать себя, не смущайся. Представь, что тебя гладят мои пальчики.
Ванесса снова откусила от сладкого запретного плода, и лепесток розы, которым она поглаживала преддверие лона, стал влажным от ее нектара.
Глаза Дамиена, внимательно следившего за ее действиями, потемнели от вожделения.
– Твои соски отвердели, милая, – прошептал он. – Означает ли это, что ты возбуждаешься?
– Да… Но не так, как от твоих прикосновений… – пролепетала она.
– Я тронут, – улыбнулся Дамиен. – Значит, ты готова к следующему уроку.
Он наклонился и, отстранив от промежности ее руку, крепко поцеловал ее в самое чувствительное местечко. Ванесса оцепенела.
– Обожаю аромат розы! – промурлыкал Дамиен и стал облизывать всю промежность.
Ванесса с трудом устояла на Ногах. Дамиен распрямился и, раздев ее полностью, уложил на кровать. Ее волосы рассыпались по подушкам, бедра непроизвольно раздвинулись, и горящему взору барона предстало восхитительное зрелище. Он сглотнул подступивший к горлу ком и стал раздеваться, хрипло говоря:
– Сейчас ты узнаешь, насколько приятен может быть подлинный разврат.
Ванесса покрылась испариной от охвативших ее сладостных предчувствий. Внутри у нее вспыхнул пожар. Голый и возбужденный Дамиен залез на кровать и, встав на колени между ее аппетитными бедрами, пронзил ее огненным взглядом. Но овладевать ею он не спешил, что еще больше заинтриговало Ванессу.
Барон наклонился к ее грудям, молящим о ласке, и стал обводить языком ее торчащие соски. Ванесса бесстыдно застонала.
– Сейчас я покажу тебе, как можно ртом довести человека до безумия… – прохрипел Дамиен.
Он принялся дразнить ее соски кончиком влажного языка, все сильнее возбуждая Ванессу каждым своим прикосновением к ее нежнейшей коже, пронизанной сетью сосудов. Наклонившись еще ниже, он стал лизать ее темную ароматную расселину, поросшую курчавыми волосами. Ванесса закинула голову и повела бедрами. Дамиен впился ртом в промежность и прикусил ее трепетный бутончик. Она завизжала.
Барон вошел во вкус и стал облизывать ее заветное местечко, располагающееся чуть пониже в ложбине темных страстей. Ванесса утробно застонала, соски ее встали торчком, спина выгнулась дугой, тело затрепетало, низ живота обдало жаром.
– Я хочу целовать тебя повсюду, моя радость! – приговаривал Дамиен. – Хочу изучить все твои выпуклости и углубления, сделать своими все твои сокровенные уголки. Хочу слышать твои громкие стоны и томные вздохи, ведь они сводят меня с ума…
По бедрам Ванессы пробежали огненные струйки, воображение стало рисовать ей непристойные картины, рассудок помрачнел, зато чувства обострились.
– Я хочу, чтобы ты произносила мое имя, изнемогая от похоти, кричала его в исступлении экстаза, – шептал барон, творя языком чудеса, обжигая ее своим жарким дыханием, доводя до безумства своими поцелуями. И все это он делал с большим чувством, не спеша.
Ванесса хрипло зарычала. Угадав ее желание, он ввел в ее росистое лоно сжатые пальцы и принялся ритмично двигать рукой, продолжая облизывать промежность, горячую и липкую от естественных соков. Она еще выше задрала свои согнутые в коленях ноги, словно бы приглашая Дамиена войти в нее.
Он судорожно втянул ноздрями воздух и впился ртом в ее распускающийся бутон.
Ванесса ахнула и, не в силах терпеть его умопомрачительные ласки, попыталась вывернуться. Дамиен сжал ее запястья и стал активнее лизать темную расселину. Сок хлынул оттуда ручьями, перепачкав ему губы и подбородок. Он удовлетворенно облизнулся и возобновил свое занятие, причмокивая от удовольствия, как счастливый младенец. Стоны Ванессы стали громче, эмоции захлестывали ее. Она металась на кровати, закинув голову и вытаращив глаза. Дамиен хрипло выкрикивал эротические слова, что‑то о том, как сильно он ее хочет. Его зубы впивались в ее нежную розовую плоть, язык дразнил тончайшие перепонки, дыхание становилось все учащеннее.
– Дамиен! – взмолилась Ванесса. Он медленно лизнул ее всей шершавой поверхностью своего длинного языка, и она затряслась в экстазе, не стерпев этих сладчайших мучений. Сок брызнул из ее горячего лона ему в лицо, промежность свело судорогой. Дамиен распрямился и, не торопясь, вошел в нее.
Перед глазами у Ванессы поплыли оранжевые круги. Она дико взвыла и, выгнувшись дугой, принялась двигаться в одном темпе с ним. Дамиен вдохновенно работал торсом, издавая дикие крики и рычание. Наконец Ванессу словно бы пронзило молнией, и она затрепетала в его объятиях. Барон потерял самообладание и впал в экстаз, мощный и ослепительный. Они обнялись и вместе провалились в сладостное забытье…

Тэйла немного подвинулась, чтобы Ризу было удобнее, и коснулась бедром выпуклости в районе ширинки Хеллбоя. Он зашипел.

— Я должен быть в тебе. Хочу брать тебя до тех пор, пока мы оба не потеряем сознание.

— О, боже, да…

Он двигался так быстро, что она моргнуть не успела, а халата на ней уже не было. Совершенно обнаженная Тэй сидела на коленях Призрака. Вцепившись в язычок молнии на его джинсах, девушка потянула, высвобождая напряженный от возбуждения член. Он лег на ее ладонь — теплый, тяжелый, толстый — и Тэй обхватила его пальцами. Он был таким крепким, что она чувствовала, как в ее ладони бьется пульс Риза. Девушка провела большим пальцем, стирая капельку с головки, и Риз закрыл глаза и застонал.

Ей хотелось попробовать его на вкус, чего не было никогда раньше. До этого момента секс был голой потребностью тела. Тэй не гордилась этим, но, живя на улицах, она привыкла, что секс может быть вопросом жизни и смерти. Сейчас же Тэйле захотелось доставить удовольствие тому, кто дал ей так много, и при этой мысли у нее потекли слюнки.

Девушка соскользнула с колен Риза, но он не так понял это движение и тоже встал на ноги.

— Нет, — остановила она его, положил ладонь на широкую грудь. Потом провела рукой ниже, по стальным кубикам пресса, и встала перед Призраком на колени.

Она услышала, как он резко втянул воздух, а потом застонал, стоило ей взять его в рот. Пряный, мускусный вкус, не похожий ни на что, когда-либо ею испробованное, захлестнул вкусовые рецепторы. Язык покалывало, и это ощущение распространилось до горла, позвоночника… до самого лона. Когда Риз коснулся ее волос, девушка почувствовала это каждой клеточкой своего тела.

Все до единой нотки вкуса и запаха, любой звук — все стало более интенсивным. Казалось, тело впитывало происходящее вокруг, разбивало это на ощущения, и те пронизывали ее, отдаваясь внизу живота. Тэй свела бедра, чтобы боль стала не такой острой, но это восхитительное давление только усилило жажду чувственных удовольствий.

Тэйле хотелось большего, и она жадно втягивала в рот член, сжав его у основания рукой и двигая ею по всей длине.

— Тэйла, — выдохнул Призрак. — Ты должна остановиться.

Он вцепился в ее плечи и попытался оттолкнуть девушку.

— Нет. — Решительный настрой и желание помогали ей стоять на коленях. Одной рукой она ласкала член, другой — мошонку, которая сжималась с каждым движением все крепче, тело Риза готовилось к разрядке. — Мне это нужно.

— Ты не понимаешь…

— Заткнись и дай мне отсосать. — Она сомкнула губы вокруг бархатистой головки и провела языком по гладкой поверхности.

Проклятья Риза заполнили комнату, как семя заполнило ее рот. Тэй жадно глотала, постанывая от его вкуса на языке… такого острого и порочного, на сто процентов мужского. Секундой спустя ее накрыли одна за другой несколько волн жара, и Тэйла закричала, почувствовав, как ее тело словно оживает. Кожа превратилась в один оголенный нерв, и там, где ее касались пальцы Риза, зародились тысячи микрооргазмов.

Ух ты. Интересно как.

Призрак вышел из теплого, влажного рта Тэй. Эйфория немного поблекла, потому что Риз волновался о том, как Тэй прореагирует на его семя. Уже сейчас зрачки девушки расширились, взгляд стал стеклянным.

— О, черт, — прошептала она. — О, боже…

Он подхватил ее под руки и поставил на ноги.

— Моя сперма — афродизиак.

Закрыв глаза, девушка обхватила груди и принялась большими пальцами поглаживать напряженные соски.

— Это уж точно.

При виде того, как она ласкает себя, Риз тут же возбудился с новой силой.

— На кровать, — прохрипел он. — Сейчас же.

Казалось, она не услышала. Вместо этого Тэй провела рукой по животу и скользнула ею между ног. С губ девушки сорвался тихий стон, и это лишило Риза остатков самоконтроля. Он подхватил ее на руки и ринулся в спальню, вознеся хвалу богам, когда Тэй прижалась ртом к его шее и начала ее посасывать. Они не успели дойти до кровати, когда Тэй обхватила его талию ногами и насадилась на член.

— Проклятье. — Ее влажное лоно буквально втягивало его в себя все глубже и глубже. Ноги Риза задрожали, и он кинулся на кровать, чтобы не свалиться на пол. Тэй уселась сверху и стала двигаться на нем, пока он не кончил. Он, но не она.

— В другую позу, — выдохнула девушка, и Риз развернул ее, поставив на колени, потом вошел сзади.

Тело Тэй дрожало, ее колотило с такой силой, что она почти отталкивала Призрака.

— Пожалуйста…

Боги, он не мог дышать, еле стоял на ногах — так много сил приходилось прикладывать, чтобы не кончить снова. Скрипнув зубами, Риз начал двигаться быстрее, резче, пока ее всхлипы не заставили его остановиться.

— Нет, продолжай, Риз…

Он вышел и вставил во влажное лоно палец. В ее стонах звучали удовольствие и отчаяние. Смазку, принадлежащую им обоим — шелковистая влага еежелания и его семя — Риз медленно растер по клитору.

— О, да… — Тэй выгнула спину, словно кошка. — Я сейчас…

Призрак ворвался в нее одним плавным движением, и Тэйла заорала, ее мышцы обхватили член, удерживая его внутри. Риз жестко вбивался в нее, позволяя возбуждению девушки устанавливать скорость и ритм.

— Кончай, Тэй. Сделай это для меня.
аздесь всё получилось
[color=#00FF00]— Он поцелуями осушил ее слезы. — Позволь мне помочь.

— Доктор, вы хотите меня вылечить? — тихо спросила она.

Он пронзил ее взглядом.

— Никогда ничего не хотел сильнее.

— Я тоже, — согласилась девушка, и — Боже, помоги ей — это было правдой. События далекого прошлого преследовали ее долгие годы, разрушили жизнь, убили шанс на нормальные отношения с мужчинами. Пришла пора сбросить этот груз. Или, по крайней мере, попытаться.

Ее губы прильнули к его рту в отчаянном поцелуе. Призрак все еще был в ней, крепкий и набухший, и Тэй двинулась ему навстречу, растворяясь в страсти, которую он с такой легкостью пробуждал в ее теле.

Одобрительный рокот зародился в груди Риза, когда он начал медленно и чувственно двигаться. До этого каждый раз они занимались сексом так, словно бежали наперегонки к финишу, но сейчас… никто никуда не торопился. Призрак обхватил ее лицо ладонями и нежно поцеловал. Их языки переплелись. Когда Риз начал менять темп и глубину погружения — то медленно и до конца, то быстро и неглубоко — Тэйла почувствовала нарастающее между ног напряжение.

— Лирша, ты прекрасна, — прошептал он ей прямо в губы. — Идеальна.

Его слова лаской отозвались в ее душе, и Тэй почувствовала, что распускается как весенний бутон. Ей было плевать, кто она и откуда, кем является Риз, что творится за пределами этой спальни.

Она провела руками по его бедрам и выше — к талии, — наслаждаясь ощущением крепких мускулов под бархатистой кожей. Не останавливаясь, она завела ладони за его спину и положила на широкие плечи. Призрак был прекрасен. Все в нем, казалось, создано, чтобы ублажать женщин: внешний вид, запах, сексуальные таланты. С каждым движением он возносил ее все выше и выше на волне удовольствия.

— Произнеси мое имя, — проурчал Риз, его голос отозвался вибрацией в теле Тэй.

— Хеллбой…

— Нет. — Он приподнялся на локте. Глаза сверкали, как расплавленное золото. Он продолжал двигаться в ней, и девушка почти задыхалась, хотя не осознавала этого, пока он не заговорил. — Когда будешь близка к оргазму, посмотри на меня. Думай только обо мне и… произнеси мое имя. Я хочу его услышать, когда ты будешь кончать.

Эти слова подлили масла в огонь бушующей в ней страсти, словно сердце было напрямую связано с пульсирующей от возбуждения плотью.

— Да, — прошептала Тэй, хотя и сомневалась, что сможет получить разрядку… нет, она этого добьется. Прошлому нет места в этой постели.

Риз зарычал и начал двигаться быстрее. Ощущения стали более острыми, а удовольствие — более пронзительным, когда головка члена скользила внутри, лаская точку, о существовании которой Тэйла и не догадывалась. Закрыв глаза, девушка сосредоточилась на том, как приятно чувствовать тяжесть мужского тела. Раньше ей это никогда не нравилось. Но сейчас все казалось таким естественным и правильным, и… О, Боже, да, именно там…

Оргазм подступал все ближе. Призрак опустил голову и посмотрел Тэйле прямо в глаза.

— Кончи для меня, моя лирша, моя любимая, — прошептал он, и девушка не могла отвести взгляд, не видела ничего, кроме обещания экстаза, который, как по команде, начал накатывать огромной волной. — Кончи для меня сейчас.

Сотрясаясь от желания разрядки, Тэй крепче прижалась к Ризу, запустила короткие ногти в его плечи, царапая кожу. Он зашипел и выгнулся, и если бы не его гортанное «О, боги, да», девушка подумала бы, что сделала ему больно.

Он воспламенил ее так, что она почти дымилась. Риз был огнем, а она — топливом. И когда он пальцем сделал что-то удивительно греховное между их телами, Тэй наконец-то взорвалась. Она кончила, выкрикивая его имя. Призрак тоже получил разрядку: его тело натянулось как струна, голова откинулась назад, а бедра яростно вжимались в Тэйлу. Теплый поток семени растекся внутри Тэй, запуская новый оргазм, под силой которого девушка разомкнула ноги, сцепленные на талии Риза, чтобы удержаться на кровати.

Призрак рухнул на Тэйлу, словно из его легких выпустили весь воздух. Парень был тяжелым, даже слишком, но Тэй была не против. Она только что испытала не один, а целых два оргазма, на что не была способна всю жизнь.