Странное еле слышное шипение и легкий вибрирующий гул, доносились до ушей девушки. В виске больно пульсировало. Шея горела, словно ее душили не один час. Такое же ощущение было на запястьях и щиколотках. Словно кто-то грубо хватался за них, оставляя страшные гематомы.

Она по прежнему лежала без движения с крепко зажмуренными глазами, боясь лишний раз двинуться. По мере прихода в себя, в памяти безжалостно начали выстраиваться чудовищные происшествия последних событий. Снова раздалось странное свистящие шипение и она опять замерла, задержав дыхание. Шум прекратился. Облегченно выдохнув, она не на шутку перепугалась. Оказывается - это она издавала эти странные, шипящие звуки – они доносилось из ее горла, при каждом вздохе. Этот ублюдок, что-то сделал с ее лицом. Поняла она и дернулась, вспомнив, как горячая жидкость потекла по ее ногам сзади. В этот момент что-то сильно сдавило ее шею, вместе с запястьями и щиколотками. Снова замерла, пытаясь сообразить - в чем дело. Когда она дернулась - тот странный гул стал на миг громче. Что же это? Попыталась немного приоткрыть глаза. Удалось с трудом и только с одним глазом. Стало понятно, что она не крепко жмурилась – это заплыли ее глаза. Видимо она получила гораздо больше повреждений, чем подумала по началу.

Было темно и сыро. По близости никого живого – передало ее обостренное чувство хищника. В помещении, где ее держали, еще оставалась легкие запахи постороннего присутствия, но они уже почти все выветрились.
Не много успокоившись, что в комнате она одна, решила осмотреться. Уже хорошо, что здесь была кромешная тьма. Не надо было находиться все время с закрытыми глазами. Это сильно затруднило бы ей задачу. Она привыкла полагаться на один только слух и чутье, но, находясь в незнакомом, полном вражды месте, ей понадобятся все ее способности.

Осторожно разлепив (как могла) глаза, осмотрелась. Очень осторожно, сложно боясь колыхать даже воздух, она подняла руку и поднесла ее лицу. Глаза ее сильно слезились, что мешало видеть отчетливо, но этого хватило. Вскрикнув, она отбросила руку от лица и закрыла глаза, от чего ей стало еще больнее. Гул увеличился и горло сдавило сильнее. Когда она подносила руку к лицу, в ее глаза проникло голубое, не яркое свечение и испугавшись, по привычке отстранилась от него. Глаза заслезились сильнее, но она не ослепла и отвлекло странное ощущение на горле. Она снова осторожно приподняла руку.

Да. Ей не показалось. На ее запястье действительно пульсировал синим свечением и гудел какой-то браслет. Это так поразило девушку, что она даже не сразу сообразила, что свет ее не слепит. Она подняла вторую руку, чтобы попробовать дотронуться до этого браслета пальцами. На другой ее руке заметила точно такой же. От удивления, увиденного ею, у нее даже второй глаз разлепился. И сейчас, сидя на подогнутых ногах, тяжело опираясь о ледяную стену спиной – во все глаза смотрела на это «чудо». На миг, она даже забыла, где она находится. На миг в ее помять врезалось очень старое воспоминание. На столько старое, что могло показаться, что это вовсе нее воспоминание…

Меленькую девочку, в шикарном, ухоженном саду, кают на качелях, заботливые руки женщины. Девочка смеется, словно журчит, протекая неподалеку, ручеек. На звонкий смех ребенка, отзывается смех матери. Глаза у обоих блестят и светятся счастьем. Девочка кричит: «Давай сивьнее. Еще. Еще. Я хочу повететь как пситса..» Кричала кроха. Мама девочки покачала головой, но послушалась проказное дитя и сильнее надавила на поручни качели. Вдруг что-то сзади привлекло внимание женщины и она обернулась. Выражение ее лица мигом сменилось. Девочка тогда не поняла резко переменившееся настроение матери и все кричала… «Я как пситса. Как пситса!» Смеялась девочка. Рядом, в летнем чайном домике, спокойно играл в солдатики, ее старший братик. Он тоже обернулся, посмотреть, что так встревожило маму. Его лицо хмурилось.
Женщина повернулась к девочке и стараясь говорить спокойным, но все же дрожащим голосом, проговорила: «Все, на сегодня достаточно моя дорогая Давина. Нам пора.» Словно по волшебству, рядом тут же оказалась их нянюшка. Но девочка все негодовала – почему нельзя полетать вместе с птицами еще не много?! «Но мамуля, я хочу еще…» «Нет, моя хорошая. Сейчас нет времени.» В ее голосе появился страх. Она развернулась в своему старшему сыну и подозвала его. «Байрон, присмотри за своей младшей сестренкой. Отправляйся вместе с нянюшкой и слушайся ее. Хорошо?» Причитала все быстрее женщина, снимая малышу с качелей, она передала ее няни. Байрон, не проронив ни слова, подошел к женщинам.
«Алел. Спрячь их подальше от сюда, что бы никто не нашел. Мы с мужем, подойдем позже. Ты знаешь куда отправиться.»
«Да моя хозяйка.» Склонилась старя, маленькая женщина, беря на руки маленькую Давину одной рукой, а другой взяла за руку ее братика. «Не переживайте. Пока вас не будет, за ними буду присматривать лично я.» «Отлично. Это все, что мне сейчас нужно. Отправляйтесь.» Маленькая женщина кивнула и развернувшись, крепко держа детей понеслась к огромному родовому поместью Кингов.
Маленькая девочка, сидящая на крепких, заботливых руках нянюшки, продолжала смотреть на закатное, темнеющее в сумерках небо, выискивая высоко летающих птиц. В том кусочке неба, который был ей виден с этого ракурса. Темно насыщенного цвета. Это был последний раз, когда они видели закат солнца и вообще хоть какой-то свет….

Вернувшись в настоящее, девушка обнаружила себя со слезами, прислоненной к стене. В темном сыром, сплошь в трещинах помещении, кроме вони и маленькой дырки в полу, ничего не было. Комната совершенно пустая. Видимо не предназначенная для жилья. Нужно было осмотреться получше. Оторвав взгляд от синих кругов на запястьях, она осознала, что все ее тело ноет, не только от побоев. Руки и особенно ноги затекли и практически потеряли чувствительность.

Осторожно попыталась вытащить, из под себя, онемевшие ноги, обнаружила, на щиколотках, точно такие же обручи. Растерявшись окончательно, она по привычке поднесла руку к вырезу декольте. Не нащупав кулон, испугавшись, она резко подскочила и все тело пронзило болью. Такой сильной, что спина выгнулась дугой и она повалилась на спину. Возросший гул, почти закладывал уши, но ей было не до этого. Горло сдавило так, что вздохнуть хоть не много кислорода, было не возможно. И чем больше она корчилась, лежа на полу, тем больнее было. Не обращая внимание на полыхавший синий огонь у своего лица, она судорожно хваталась за точно такую же штуковину на шее. Тело било конвульсиями, при каждом вздрагивании ее тела яркий синий цвет, только усиливался. Как остановить этот замкнутый круг, она понятия не имела. Все тело сжимало и сдавливало то поочередно, то одновременно сразу.

Шли минуты. А может часы или недели – она уже не понимала, где начинается она и заканчивается боль. Время словно растянулось в вечность и одновременно сузилось, сконцентрировавшись в одну точку. Дикой агонии. Окончательно обессилев, она перестала двигаться и услышала, не так далеко от себя – издевательский ледяной смех. Ее словно ледяной водой окатило. Она даже не заметила, как он появился. Вся в поту, полностью обессиленная, лежа на полу, ей ничего не оставалось, кроме как смотреть на медленное приближение незнакомого мужчины.

Не задавая никаких вопросов, он схватил ее за волосы и потащил, куда-то прочь из ее «тюрьмы».

Оказавшись за порогом, девушка собиралась осмотреться, в поисках спасения, но в коридоре горел свет и вскрикнув, зажмурилась. У тащившего ее мужчины вырвался презрительное фырканье и дернув за волосы, лишь быстрее потащил ее. Было очень больно, и из последних сил крепилась не потерять опять сознание и не закричать во все горло. Этот урок она уже выучила - на отлично. Она вообще была сообразительной и все схватывала на лету.

Оказавшись в другом помещении, она чуть-чуть приоткрыла глаза и убедившись, что здесь царит полумрак, отважилась приоткрыть не много пошире – на сколько вообще позволяли заплывшие веки.

Не успев как следует осмотреться, она почувствовала, как ее за руки вздернули вверх и раздался звук металлической цепи. Она поняла, что ее приковывают к какому-то креплению в потолке. В подвешенном состоянии, девушка почти не ощущала, как широко раздвигают ей ноги и по одной скрепляют, видимо на этих же обручах, что светились синим пламенем.

В комнате находился еще один человек. В полном молчании он помогал закрепить ее измученное тело и убедившись, что работа сделана на славу, отступил. Девушка приготовилась к новой боли.

Скрип раскачивающихся цепей понемногу сошел на нет и в комнате повисла полная тишина. Один из мужчин обошел вокруг нее и встал напротив на расстоянии полуметра. Вот он-то как раз волновал ее меньше, нежели тот, кто остался позади. Стараясь не выпускать из виду стоявшего перед ней, она вся обратилась в слух, пытаясь определить - где находится второй и какие у него намерения. Она не спешила обманываться их мнимым спокойствием на лицах, с которым они выполняли подготовку. Но мужчина за спиной пока не двигался и она обратила свое внимание на того, кто был спереди от нее.

Руки скрещены на груди, ноги расставлены на ширине плеч, холодный, темный, не мигающий, пристальный взгляд. Он оценивающе осматривал девушку с головы до ног. Моргнул и шагнул на шаг ближе, немного наклонился к ее лицу и прошипел:

- Кто ты?

Молчание. Лишь заплывший взгляд девушки, смотрящий в одну точку.

- Я повторю еще раз. – Спокойным голосом сказал он. – Кто ты, и что делала в покоях Принца?

Что?.. В покоях…принца?...Что еще за новости? Чего-чего - а такого она предвидеть явно не могла и заморгала (в таком-то состоянии ее заплывших век) в изумлении.

Тот, что стоял за спиной сплюнул на пол и проскрежетал – Да она просто шлюха этого выродка. Вот кто она… – Стоящий перед ней, резко махнул на него рукой, давая понять, чтобы тот заткнулся. Вот так поворот. Подумала Давна. Шлюха Принца! Ее брата…у нее по спине побежали мурашки и она непроизвольно дернулась. Это не ускользнуло он взглядов мужчин и привело их к некоторое подобие оживленности. У стоящего перед ней в глазах загорался странный огонек.

- Возможно, ты прав, она просто шлюха их Принца, - обратился стоящий перед ней второму – позади нее. – А значит его планы, - он снова устремил свой взгляд на нее, - ей, скорее всего, известны. Не так ли? – Обратился он к ней. – ОТВЕЧАЙ! – Рявкнул он, ей в лицо. Она дернулась от него и на ее горле, затрещал и сдавил шею огненный ошейник. По всему ее телу, как снаружи, так и изнутри палило и дергало каждый нерв, скручивая все тело. Из ее рта раздалось приглушенное бульканье и хриплое шипение. Глаза начали закатываться, но прежде чем она ускользнула в черную бездну, все прекратилось. И услышала хриплый смешок с издевкой, но и в то же время раздраженный.

- А она смотрю выносливая сучка. Не каждый может выдержать такой разряд. – С гневом и толикой уважения засмеялся тот, что за спиной.

- Ты на какую мощность поставил? Прошипел, что спереди.

- Почти максимальную. - Рявкнул второй.

- Погоди ее жарить. Так мы добьемся только одного – долбанного жаркого от этой девки. – Не отрывая от нее глаз злился первый. - Отвечай дрянь – Где твой Повелитель? Если не ответишь… - размах руки и сильный удар, наотмашь, по лицу девушки, пришелся с такой силой, что в шее прохрустели позвонки и голова откинулась назад. Ее тело снова начало дергаться от пускаемого обручами тока. - …Я буду минута за минутой, час за часом… да что там..., день за днем - пытать тебя так, что ты пожалеешь, что не сдохла еще при родах. Если такие как Вы, вообще рождаются на этот свет. – И в качестве подкрепления своим словам, махнул рукой своему «ассистенту» - Мол «Давай»!

Снова этот треск, синее пламя словно окутывало уже все измученное тело девушки, которое выкручивало под неестественными углами, дымясь и источая вонь подгорелой плоти. Из ее рта беспрерывно текла пена. Глаза закатывались. Когда тело уже почти не могло выдерживать, они на какое-то время прекращали свои пытки. И в эти краткие минуты ее безудержно рвало кровью и остатками красной бесформенной массы, под их смешки, на пол. И все повторялось снова.

Она молчала – они продолжали свою извращенную игру. Девушка, возможно, была бы и рада что-то ответить, да вопросы задавали совершено не те и мозг уже почти ничего не соображал. И под конец ей уже было все ровно, что с ней собираются делать. Она с нетерпением ожидала, когда закончит свое бесконечное существование, и жизнь покинет ее бренное тело, но этот момент все никак не наступал.

Они продолжали задавать свои вопросы и придумывать все более изощренные пытки (такие, как: «старая добрая» пытка – щепки под ногти, избиение и т.д.) , но в ее теле оставалось все меньше и меньше «украденных» сил и ее тело начинало реагировать лишь на острую нехватку пищи. Со своей едой, обеспечивающей продолжительное отсутствие голода – она уже рассталась и если она не помрет совсем в скором времени – вот это действительно будут нескончаемые муки.
От адской боли, причиняемой пытками этих людей, если слишком сильный болевой порог, организм просто отключается – как бы предохраняя от смертельного исхода. Но когда чувствуешь медленно нарастающий, сжигающий все тело голод – ты все время находишься в сознании. И так может длиться бесконечно. Ты просто будешь сохнуть, но оставаться все время в сознании.
Бесконечно долго.
Не будет никакого забытья, все время только голод.
До бесконечности нарастающий голод.
В конечном счете приводящий к неизбежному безумию - начинаешь поедать самого себя.
То еще удовольствие – находясь в сознании, когда все тело жжет и ломает так, что даже не дотронуться. Не говоря уже о том, что твои же собственные зубы впиваются в горящее заживо тело и рвут его на куски.
Неплохая перспектива – погибнуть от собственных зубов, подумала девушка. Но по этому поводу можно сильно не переживать – они просто не позволят ей дойти до такого состояния.

Когда ее тело было на грани – они просто кидали ее обратно в камеру, а на следующей день – все повторялось сначала. Одно ее только радовало – что тот тип, который пытался ее изнасиловать больше не появлялся.

Прошел, наверное, не один день, а может и недели – девушка уже ничего не соображала с тех пор, как оказалась в этой тюрьме.
Сильно ослабевшая, с обгоревшей кожей, вся покрытая коркой засохшей крови и с неистовым голодом, который не давал ей впасть в сладостное забытье, заставлял все время оставаться в сознании. Ей уже казалось, что она на грани того, чтобы переступить последнюю черту и поддаться безумию. На обручи на своем теле она практически перестала обращать внимание. Ее мозг то и дело посылал импульсы – обратить внимание на дурманящий запах подгоревшей собственной плоти. Словно нашептывая в мозгу, что вкусное совеем рядом – нужно только дотянуться и получить желаемое… Эти мысли вызывали омерзение и возбуждение – одновременно.

Открылась дверь – в комнату кто-то вошел. Она даже не потрудилась поднять голову, чтобы посмотреть, кто это. И так понятно. Весь мозг занимали мысли о том, что в комнате опять запахло еще одной едой.
Почувствовав хватку на своих волосах и резкий рывок, из горла девушки вырвалось лишь приглушенное шипение. Она до судорог сжимала челюсти, пытаясь обуздать голод.
Процедура подвешивания повторилась. Точно так же, как и в прошлые разы.
Раз за разом, ее подвешивали к потолку за руки, широко расставив ноги. Голова безвольно болталась – не в силах ее поднять, девушка просто покорно висела и слушала.
Сегодня в этой комнате был кто-то еще.
Смрадный, гнилостный запах хрипло вылетал вперемешку с неровным дыханием. Она не видела ни одного из ее мучителей, даже если бы захотела. Сейчас, они все находились за ее спиной и яростно о чем-то перешептывались.
Ей не составляло никакого труда услышать их шепчущиеся голоса. Да она даже не стала бы и прислушиваться, но третий, неизвестный, не давал ей покоя.
Борясь с сильной болью и жгучим голодом, она старалась связать то и дело разбегающиеся мысли воедино, сосредотачиваясь на этом человеке.
Определено мужчина. Уловила она.

Судя по уровню зашкаливающего тестостерона, излучаемого из его вони и похрюкивающего, словно у свиньи, дыхания, догадаться было не сложно. Но не это беспокоило девушку. Не из-за источника вони и отвратительных, издаваемых им звуков, отчаянно заколотилось ее сердце.

Она узнала этого человека. Он приходил к ней в первый же день ее пребывания в этом месте.
Превозмогая жуткую боль, она вся напряглась.
- Ты думаешь, мы без тебя не справимся? Какого черта ты приперся сюда? – Шипел еле слышно одни из мучителей. Видимо этому ублюдку, что «допрашивал» ее первой.
Смешно. Но к остальным она почему-то не испытывала такой жгучей ненависти, как к этому уроду. Видимо от того, что они не покушались на единственное, что у нее осталось – ее достоинство.
- Вы уже почти две недели мурыжите это дело. У Черного терпение почти на исходе. Вы добились от нее хоть что-то?
Молчание.

- Так я и думал. Он начал волноваться и подозревать вас в вашей некомпетентности. Вы ничего так и не добились. Я сам тогда займусь ею.
Послышалось шарканье. Ну все – подумала девушка. К дрожи неутолимой жажды присоединилась еще и дрожь отвращения и даже страха. Она с радостью умерла бы от любых пыток – разряды электричества, слепящий свет, кислота, отрывание конечностей и даже самоедство она приняла бы наверное в тот момент, когда снова услышала хрип у своего уха и повизгивание, сопровождаемое зловонием.

- Помнишь меня цыпочка, а? – с рваным, вонючим хрипом, он лизнул пузыристым от слюней языком ее обгоревшую щеку и провел нетерпеливой рукой вверх по ее ноге, заныривая под длинную юбку. Его пальцы больно сжали ее лоно и она дернулась.
- Да, детка, ты помнишь своего Папочку. Он пришел к тебе. Да. Ты будешь молить меня о пощаде за то, что сделала ему больно. – Шипел он, показывая наложенные швы на руке, где ей удалось в прошлый раз отхватить его него кусок плоти.
За его спиной девушка уловила, как двое нервно переступили с ноги на ногу. Она хотела было раскрыть рот и молить их, что бы они убили ее, но она все так же продолжала крепко сжимать челюсти.

Разъедающий, словно кислота, которой ее облили всего пару дней тому назад, голод, почти затмил весь ее разум. Она находилось словно в бреду. Повторяя про себя одни и те же слова: Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста, пусть все закончится! Я так больше не могу! Больше не выдержу! Пожалуйста!.. Она бы молила вслух, но, кажется, забыла как это делается. Рот было уже не открыть, от запекшейся крови на рваных, распухших губах и через бесконечное сумасшествие, до нее продолжал доносится его хриплых визг:

- Ты знаешь что с тобой сделают, после того, как я закончу, шлюшка? – Сипел он, оставляя синие отметины на внутренней стороне ее бедер и ягодицах от своих толстых пальцев. – На тебе будут проводить опыты. Будешь нашим маленьким подопытным кроликом. – Смеялся он. - Я специально попрошу оставить мне одну твою ма-а-аленькую часть тела…- то грубо поглаживая ее лоно, то отступая на шаг от нее он с безумными глазами обнюхивал и облизывал пальцы, которыми дотрагивался до нее.

Он так воодушевился своей мечтой, что стал расхаживать вокруг нее, и сделав последний круг, попутно хватая ее то там, то сям, словно оценивая товар на качество – остановился напротив ее лица, на ходу стягивая с себя брюки. Откинув их в сторону он предстал перед ней, с уже восставшими чреслами, которые проглядывались под его жирным брюхом и потянулся в очередной раз лизнуть ей лицо, ближе прижимаясь к ней, всем телом.
Из измученного горла и порванного рта девушки раздался сначала негромкий, а потом и вовсе зловещий звук, напоминающий хриплый смех. На пару секунд ее «первый насильник» оторопело замер и начал отстраняться от ее лица (видимо посмотреть, в чем причина столь резкой перемены ее настроения), но уже было поздно.

С диким, пробирающим до мозга костей рыком, рвавшимся из ее горла, не обращая никакого внимания. На разряды тока и удушье от пылающих синевой обручей на своей шее, руках и ногах. Не обращая внимания на подвешенное состояние ее тела и рваные губы, она раскрыла рот, впилась в него зубами и стала, что было сил отрывать от него куски, очень удачно прицелившись в горло.

Кровь горячим живительным фонтаном хлынула ей в лицо, к ее огромной радости. Она проглотила оторванный от него кусок и окончательно обезумев, стала жадно ловить струю крови.

В комнате раздались вопли и громкий шум. Что-то с треском разлетелось, и послышались новые крики, как будто кого-то убивают. Девушка не обращала внимание и на это, продолжая жадно тянуться к обмякающему телу этого ублюдка, пока он не скатился на пол.

Огонь жажды застилал ее разум так сильно, что она не сразу сообразила, что в комнате стало подозрительно тихо. Продолжая издавать звериные звуки, рвавшиеся из ее горла, девушка успела увидеть подходившего к ней какого-то мужчину, которого изначально в комнате не было. Ну и пусть. Подумала она. Мне уже все ровно.

Звякнули цепи и тело ее повалилось на пол, как раз рядом со свежим трупом, (ее же «рук» дела) и снова обрадовавшись такой удаче, кинулась на него, погружая в податливую, мягкую плоть свои заостренные зубы. Теперь он не казался ей таким уж вонючим. Ее тело ликовало, получая насыщение, а зверь продолжал распаляться все сильнее. Забывая, что у нее есть зрители.