22:20 Чувственность и писатель | |
Из блога ЛГ 23 ЯНВАРЯ 2012 Я работаю над редактированием «Поцелуя смерти» - моего последнего романа. Книга под номером двадцать один в серии «Анита Блейк». Когда-то принятие маленьких решений не заставляло меня делать долгую паузу, я меняла текст и двигалась дальше, но теперь даже маленькие зацепки тормозят меня. Например, у Синрика – молодого вертигра из Вегаса прямые волосы или слегка вьющиеся? Это на самом деле мелочь, но она навсегда будет привязана к этому герою. Это все равно, что принять решение о том, какие волосы у моего придуманного друга: прямые, волнистые или что-то между этим. Эта проклятая структура волос почти загнала меня в петлю, и оказалась важнее, чем должна быть. Более того, теперь я знаю, что небольшие решения, которые являются почти одноразовыми кусочками детали, могут серьезно вернуться и цапнуть меня за задницу, потому что, если персонаж часто появляется в сцене, что не относится к Синрику, я могу и забыть, что решила насчет его волос. Я помню главных героев, но второстепенные персонажи незначительны и всегда являются для меня проблемой. Я придумала термин главно-второстепенные или второстепенно-главные для персонажей, которые не являются в каждой книге основными, но когда появляются в сцене, очевидно, что они более важны, чем второстепенные персонажи, с которыми они эту сцену делят. На самом деле, некоторые из главно-второстепенных персонажей переходят в главные без особого внимания ко мне, автору. Джейсон Шуйлер был одним из тех второстепенных персонажей, которые просто продолжают висеть после введения в четвертой книге, и просто задержался в сцене больше, чем я планировала. Я люблю Джейсона, о нем забавно писать, и я думаю, что у меня никогда не возникало проблем с запоминанием того, как он выглядел, но в ранних книгах бывали и совсем мелкие персонажи для того, чтобы за ними уследить. Теперь же, в двадцать первой книге гораздо больше персонажей. Я поняла, что у меня проблема в запоминании индивидуальных характеристик героев, если они были введены с кучей других людей. Синрик был второстепенным персонажем, введенным в сюжет в большой группе с остальными героями, которые гораздо больше присутствовали в сюжете. Его волосы были коротко подстрижены, когда мы познакомились с ним, поэтому это могло означать, что они были прямыми или что он подстриг их достаточно коротко, чтобы избавиться от кудрей. Теперь, спустя четыре книги, я должна решить это, потому что он отрастил волосы достаточно для того, чтобы продемонстрировать тот или иной вариант. Я знаю, что некоторые авторы делают себе подсказки о волосах, глазах и т.д…. и я всегда хотела это сделать, но не сделала. Я, наконец, поняла, почему могу не хотеть сводить моих персонажей к списку обозначений «персонажей». Я не хочу список характеристик своих настоящих, из плоти и крови, друзей. Я помню, как они выглядят, потому что видела их, прикасалась к ним, обедала, сидя напротив и глядя в их лицах, пока мы разговаривали. Я знаю, как они жестикулируют руками, когда разговаривают или как отрезают кусочки еды, потому что могу видеть их в реальной жизни. Мои главные персонажи такие. Вы не забываете лицо своего лучшего друга только потому, что некоторое время не видели его, так происходит и с главными персонажами для меня. Но второстепенно-главные персонажи для меня как человек, которого я вижу раз в год на собрании или несколько раз в год на встрече группы. И на этом аналогия разваливается, потому что я не забуду деталей о настоящих людей, который сидят напротив за столом или встречаются несколько раз на каком-нибудь событии. А придуманные люди, которых я видела однажды за какое-то время, не так отчетливо отпечатываются в моей памяти. Тем не менее, я хочу, чтобы они стали для меня реальными. Думаю, что чувствовала так, словно могла свести их к набору из 3-5 карточек-подсказок или компьютерному списку, но каким-то образом потерпела неудачу. Я не в состоянии сделать для себя их реальными. Звучит глупо, когда я пишу об этом так, потому что они придуманные. Они не достаточно реальны для того, чтобы сидеть напротив них за столом и обедать, и никогда такими не будут. Они – плод моего воображения, кусочки вдохновения, которые вылились на бумаге, а не люди из плоти и крови. Но… если они не достаточно реальны для меня, чтобы знать структуру их волос, так как они могу быть реальными для вас, читатели? Если я не могу закрыть глаза и вспомнить, как их кожа ощущалась под кончиками моих ладонями или как их волосы скользили сквозь мои пальцы, то как я могу попросить вас почувствовать это? Рост не так сильно беспокоит меня, потому что есть вероятность, что второстепенно-главные персонажи могут прибавить или потерять несколько дюймов между книгами, но глаза, волосы, тон кожи – слишком важны для меня. Хотя рост становится важен, когда я пишу сексуальную сцену. Длинные ли ноги у персонажа? Длинное туловище? В зависимости от того, где у них лишние дюймы, получается большая разница, когда они становятся близки с моими главными героями. Дело не в том, что у Синрика прямые или волнистые волосы, а в ответе, изменится ли структура его волос. Я очень чувственный автор, ориентированный на визуальные и тактильные ощущения. Ведь мы сохраняем довольно высокие шансы на то, что Анита запустит руки в волосы Синрика, потому что она разделяет мой интерес к волосам. Да, у меня есть слабость к мужчинам с длинными волосами, хотя и излечилась от желания делать их длиннее и длиннее, так как считаю, что до середины спины – оптимальная длина, а больше – проблема в ухаживании, а если ниже талии – просто нелепо попадают в автомобильные двери и всякие затруднительные места. Но я не хочу просто сказать, прямые волосы или волнистые, я хочу знать текстуру, словно прикасалась к ним. Думаю, что каждый из моих главных героев может иметь сексуальную сцену с теми, кто заставляет меня попотеть над мелкими деталями, потому что мне нужно сделать больше, чем просто увидеть их. Мне нужно увидеть, потрогать, попробовать на вкус, узнать их за пределами списка характеристик, которые могла бы им дать. Я хочу, чтобы такие главно-второстепенные герои стали настолько реальными для меня, что если бы я закрыла глаза, то знала бы, что почувствую, прикоснувшись к ним. Я хочу знать, чем вкус поцелуя Жан-Клода отличается от поцелуя Ричарда. Существует вкус кожи, который выходит за пределы их губ, их ртов, если вы нарушаете границы губ и углубляете поцелуй. Их вкус различен. Иногда, когда я пишу, все мои нервные окончания и приток сенсорных чувствительных импульсов, логическое время и холодное расстояние наполняют меня, но мне нужно и чувствовать и писать. Одно без другого делает меня писателем лишь наполовину. Перевод выполнила Stinky При копирование статьи, обязательно укажите автора перевода и ссылку на наш сайт!!! | |
Просмотров: 1344 | Добавил: БЕЛЛА |